– Она! – удивленно подтвердил Николай. – И место вроде бы то же.

– Нет, я проеду. Ну ее на хрен! Встанешь, а тут из-за деревьев двое с «калашами». Мне надо тебя в целости довезти.

Но едва они промчались мимо, как обоих стал грызть стыд.

– Я смотрел, вроде бы ничего подозрительного, – сказал Николай Николаевич.

– Я и то думаю: может, вернемся?

Он плавно притормозил, встал на обочине, а потом развернулся.

– Ты смотри свою сторону, а я – свою. А дальше – по обстоятельствам. Ты из номера, пока я мотался, никому не звонил? Точно?

– Никому.

– Тогда все чисто.

Они остановились напротив женщины, и Андрей опустил стекло.

– У вас что, дамочка, хобби такое?

– Ой, это снова вы? А меня опять занесло! – Женщина смеялась и плакала одновременно. – Но теперь легче. Чуть-чуть подтолкнуть!

– Сейчас помогу! – весело прокричал Андрей, а потом повернулся к Николаю и скомандовал: – Из машины не вылезай! Я выйду, ты переползай на мое место за руль и, если что, жми отсюда вовсю. Хрен его знает, тут иногда и сугробы стреляют. Я тоже ствол приготовлю. – Он вытащил из брючного кармана пистолет, переложил его в свой кожаный «пилот» и, уже открыв дверь, снова весело прокричал: – Ну что, мне опять свою веревку доставать? Или без веревки справимся?

– Я не знаю! – отозвалась женщина. – Вы сами посмотрите.

Посвистывая, Андрей перешел на другую сторону шоссе, к слегка въехавшей в сугроб «двушке», что-то сказал женщине, после чего она посадила детей в машину и села за руль сама.

– Чуть назад и сразу, не газуя, вперед! – скомандовал Андрей.

Машина подалась сразу.

– Спасибо большое! Я поеду! – прокричала женщина не вылезая. – Мне детей отвезти скорей надо назад.

«Двушка» рванулась, а Андрей стал, пятясь, переходить через шоссе.

Николай открыл дверцу Андрею и быстро перелез на свое место.

– Поехали! – сам себе скомандовал Андрей, запрыгнув в машину и сразу рванув вперед. – Во где была опасная ситуация – когда она отъехала, – заговорил он, смеясь. – Один выстрел из сугроба по колесу, другой – по мне, и кончен бал, погасли свечи. Мне как в голову ударило, когда она тронулась.

– Я тоже об этом подумал.

– Ладно, проехали. – Он снова рассмеялся. – Полоумная баба, трахать ее некому, мечется туда-сюда. Знал бы, адресок записал. Может, сам бы ее когда подкинул.

– Я, пока вы ходили, номер на всякий случай запомнил.

– Так и я запомнил, а толку что?! Машина-то не на нее записана.

– А если по базе данных? – блеснул своим знанием Николай.

– Тоже верно. Тогда запишу номер. Или лучше ты запиши, а то тут скользко. Хотя ни к чему это, да и я снова буду по Европе шастать.

– По Европе – это как? На колесах? – Николай Николаевич спросил это просто так, для поддержания разговора.

Но Андрей неожиданно стал рассказывать:

– Смотря по обстоятельствам. Работа у меня такая – долги вынимать. Знаешь, сколько их, которые тут хапнут миллион у структуры и по миру в бега? Несчитано! Я за одним два месяца колесил: покруче Париж-Дакара. Варшава, Берлин, Амстердам, Мадрид. В Южной Африке его достал, в Кейптауне. Там за городом такая гора есть, не очень высокая. Вершина – плоская, но солнце печет – не надо утюга! Мы с другом его туда подняли, утром к камню привязали, а к вечеру вернулись – все счета выложил. Этот ваш должник, Гуляй-Голый, – сявка по сравнению с ними.

Обратная дорога всегда кажется короче. Особенно если за разговорами.

– Я вас к дому подвезу, а там уж вы аккуратнее, – посоветовал Андрей, когда они проехали Пулково и внизу засияло огнями прямое аэропортовское шоссе.

После темного шоссе улицы казались особенно ярко освещенными и многолюдными.

– Жена сейчас встретит? – спросил Андрей. – Хотите позвонить? – И он протянул трубку.

Вика ответила сразу, едва он набрал номер.

– Коля, ты где, с тобой ничего не случилось? Ой, как хорошо, что ты звонишь!

– Я уже в Питере. Сейчас еду по Московскому. У меня все в порядке, – радостно сообщил он. – В полном. – Он секунду помолчал, потом подумал, что голос у Вики какой-то чересчур усталый, и спросил: – Как Димка?

– Плохо. Ночью был приступ и недавно. Я договорилась насчет экстрасенса.

– Что, тоже сын болеет? – сочувственно поинтересовался Андрей, когда Николай Николаевич вложил трубку ему в протянутую руку.

– Да. Аллергическая астма.

– У всех, я вижу, свои заморочки. А у моей – полиомиелит. Родилась здоровая девчонка, до шести лет ничем не болела, а потом – хлоп! И прививку вроде бы делали. Теперь я ее из дому на руках выношу. Такие вот примочки.

– Да, – сочувственно отозвался Николай. – Страшнее всего бессилие, когда не знаешь, чем помочь!

– Во-во! Лучших профессоров обошли. Баксы пачками разлетались. В общем, чего-то там, конечно, лечат. Но, говорят, лучше в Израиль или в Америку. Денег надо – до кучи! Может, через год повезу, если собрать удастся.

Они уже въезжали на Рубинштейна.

– А то давайте я вас до квартиры эскортирую, – предложил Андрей, остановив машину около подворотни. Въехать во двор мешала куча из снега и льда, собранная дворниками.

– Ничего, дойду, – храбро отказался Николай Николаевич. – Спасибо вам за все. Удачи. И здоровья. – Он стал уже выбираться из машины, как вдруг в последний момент снова сел и спросил: – Андрей, я вам, честно, ничего не должен?

– Да вы чего?!

И Николаю Николаевичу показалось, что Андрей даже смутился.

– Я ж сказал, Псков – зона наших интересов. За все платит моя структура.

– Тогда еще раз спасибо за все.

– Я постою тут минут пять. Если что заметите, ну мало ли чего, сразу назад, я прикрою…

Николай Николаевич вытащил сумку и вошел в темный двор. Может быть, слова Андрея насторожили его, а может, и в самом деле в атмосфере двора ощущалось что-то подозрительное. Какие-то две фигуры стояли в углу и молча курили. Там не было ни дверей, ни окон, и что им там было нужно – непонятно.

– Мужик, сколько времени? – спросил один из стоящих, не поворачивая лица.

И Николай Николаевич с трудом удержал себя, чтобы не метнуться назад, к Андрею.

– Половина седьмого, – сказал он дружелюбно и прошел в проем к лестнице.

На лестнице на уровне второго этажа было темно. И вроде бы тоже кто-то топтался. По крайней мере, какое-то шевеление оттуда слышалось.