изящным движением отец вырубил самого нервного — переводчика и спокойно спросил у повара:

— Так же или сам?

Иван решил не сдаваться, но, бросившись на отца, тут же рухнул к его ногам.

— Не бойся, это снотворное, — сказал он Зинке, показывая в своей руке маленький пистолет. — Ну, Ольга, простите, не знаю, как вас по батюшке, что тут у нас, рассказывайте.

— Ты жива! — кинулась та на шею Зине, как только увидела ее, выходящую из укрытия.

— Давайте без нежностей, — отстранилась от нее Зина. — Надо до рассвета запечатать пещеру.

— Это ее супруг, — пояснила Ольга, размазывая грязной рукой слезы по лицу. — Это и была самая большая драгоценность принцессы. Не было никакой чаши, не было золота, только любовь. Прости меня, Зина! — кинулась к ее ногам женщина. — Я ведь тоже все из-за любви, как и она.

— Нет, — отрезала Зина, — принцесса пожертвовала своей любовью, чтоб спасти человечество, а ты ради своей любви была готова убить другого. Ты сдала им Виталия, даже не подумав, что с ним будет.

— Так, давайте порассуждаем о смысле жизни свежем воздухе. Выходим, — скомандовал отец. — Делать здесь больше нечего.

Отец схватил переводчика и потащил к выходу, Ольга поплелась за ним.

Зина в свете лампы внимательно рассмотрела лежащую в деревянном саркофаге мумию мужчины. Он был, как и принцесса, закован в лед, и потому можно было разглядеть детали. Действительно, с ним не было ничего ценного, только одежда выдавала в нем уважаемого человека.

— Вот и нашла я драгоценность, Виталий, — сказала вслух Зина, — как вы и просили.

И тут в голове всплыл их первый и единственный разговор:

«Так какой секрет?» — спросила его Зина.

«Такой же, как у принцессы», — улыбаясь, ответил он.

Принцесса была погребена под своим слугой, что-то вроде второго дна. Именно поэтому ее долго не могли найти.

Но в пещере нет деревянного пола. Зина опустилась и потрогала его руками, удостоверившись в своем выводе. Даже саркофаг стоит на камне. Зина встала на колени и посветила вниз. Там, под самым саркофагом один камень стоял как-то неровно. Девушка потянула его на себя, и он выпал, образовав небольшое отверстие, а в нем стояла покрытая пылью чаша. Она не выделялась ничем — ни формой, ни объемом. Но так и должно быть, ведь и чаша Грааля по описанию имела самый обычный вид.

Услышав, что отец возвращается, Зина села на пол и закрыла отверстие спиной.

— Ох и тяжелые они, — сообщил он Зине. — Ты чего уселась там?

— Что-то плохо стало, — пробормотала девушка с придыханием, — надо на воздух.

— Вот это правильно, пошли. — Он схватил второго и поволок его к выходу. — Фонари забери.

Когда отец скрылся в проходе, Зина положила рядом с чашей «Создатель» и поставила камень на место. На улице она увидела, что Ольга тоже лежит рядом с мужчинами и не подает признаков жизни.

— Точно снотворное? — словно не поверив отцу, уточнила она.

— Я тебя когда-нибудь обманывал? — улыбнулся он ей в ответ.

— На твоем месте я бы так вопрос не ставила, ответ — да!

— Зин, ну ты же взрослая, умная, перестань прятать голову в песок! Не отец я тебе, а та, что бездарно играла твою мать, тоже ряженая. Конечно, ты должна узнать о своих родителях правду, но точно не от меня. Поверь мне, я к тебе прекрасно отношусь, иначе сейчас бы не возился тут с твоими вратами Ада.

— Они не мои, — возразила девушка обиженно, не зная, как реагировать на такие слова. — Давай сделаем дело, а потом уже поговорим.

Солнце уже пыталось взойти на горизонте, и Зина заторопилась. Она подошла к проходу.

— В легенде говорится, — начала она, рассматривая потолок прохода, — что запечатать проход можно повторно, потому что грифону не нужен третий глаз. Человек, изучающий эти легенды, сказал моему помощнику, что где-то здесь есть глаза грифона, и если вытащить ненужный глаз — проход закроется. Грифон имеет клюв орла, так что ищем нечто похожее на орлиный силуэт.

Мужчина подошел, и они стали вместе изучать каменное пространство, но нигде ничего видно не было. Усталость уже накрывала их, и Зинка села на камни, что выпали ранее, и посмотрела на вход в пещеру.

— Может, этими же камнями и закидать? — предложил мужчина.

— Вот! — вскочила она, указывая на камень в самом центре прохода. Первый солнечный луч лизнул его, и стало видно схематичный клюв орла и третий глаз на лбу.

Мужчина подошел, с трудом вытащил камень, и пещера зашумела, а камни стали постепенно засыпать проход.

Зинка улыбнулась и хотела выдохнуть с облегчением, но тут словно комарик укусил ее в шею, и девушка полетела в забытье. Будто через плотную ткань, она слышала удивленный вопрос:

— Зин, а где «Создатель»? — и быстрое перетряхивание ее карманов. — Ну, девочка, ну, продуманная, молодец. Ничего, Гений еще сделает.

На каком-то подсознательном уровне, уже не имея возможности ясно мыслить, Зина радовалась своей предусмотрительности.

Последние слова псевдопапы перед тем, как она окончательно провалилась в сон, были такими:

— Зонтик больше не теряй, это самое большее, что у тебя есть, поверь. И вообще, в ручке у него обычно есть послание.

Хотя, может быть, это была часть сна, и она просто выдумала эти слова сама.

Глава 34

Если вам хочется похвалить кого-то сделайте это немедленно, а если поругать отложите до завтра: возможно, вы сочтете, что этого делать не стоит.

Максим Горький

Зина пришла в себя на кровати в собственном гостиничном номере. Рядом на кресле, свернувшись клубком, спал Феликс, на диване умостилась Любава Мефодьевна. Так сладко Зина не спала с того самого времени, когда еще был жив дед.

— Привет, — грустно сказал Феликс, когда она села в кровати.

— Привет, — отозвалась Зина, оглядываясь в поисках зонта. Он обнаружился стоящим у кровати, и она выдохнула.

В дверь тихо постучали, и сразу без разрешения вошел Даниил Бровик. Увидев Зину на кровати, он бросился к ней, обнял и зашептал на ухо.

— Слава богу, ты в порядке! Я вчера как увидел, что он тебя несет на руках в гостиницу, чуть чувств не лишился. Кто вас так?

— Понятия не имею, — сказала Зина, пожав плечами.

— Мы с Любавой Мефодьевной пришли, видимо, слишком поздно, — произнес Феликс виновато. — Она нашла меня в общежитии, и мы двинулись в указанную тобой точку, но заблудились. Только когда солнце начало всходить, мы смогли найти дорогу. Там лежали вы с Ольгой и переводчик с поваром, к тебе была прикреплена записка, вот, — он протянул Зине кусок бумаги.

«Девочки просто спят, а мальчики злодеи», — было написано на ней.

— Отец, — сказала Зина, улыбнувшись.

Все посмотрели на нее удивленно, но девушка просто махнула рукой, показав, что не хочет сейчас об этом говорить.

— А где мальчики-злодеи? — поинтересовалась Зина.

— Как и положено, мы связали их с Павлом, сыном Любавы Мефодьевны, — ответил Феликс. — Ждали, когда ты проснешься.

— Их придется отпустить, — пожала плечами Зина. — Предъявить им нечего.

— А разграбление кургана? — спросил Феликс.

— Не было никакого кургана, — твердо ответила Зина, — значит, не было и разграбления.

— Зина, — снова заговорил Даниил, решив, что они обсуждают всякие глупости, — я подумал и решил, что живем мы один раз, и надо быть с любимым человеком. Давай попробуем все с начала, я обещаю сделать тебя счастливой.

Но Зина покачала головой:

— Нет, Даниил, мы умираем один раз, а живем каждый день, и это много, очень много. Ты все правильно сделал тогда, грубо, но правильно. Давай на этом остановимся. А сейчас выйди, нам нужно закончить дела.

— Ты не меняешься, — бросил он и, выходя, так хлопнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка.

— Где Тиара? — спросила Зина Феликса, как только Даниил покинул комнату, но даже без слов она видела по его лицу, что все плохо.

— Артемий ее брат, она сильно больна. Какая-то мудрёная болезнь мозга. Я ее видел, это… — Феликс не смог договорить, его голос задрожал, и он умолк. Но Зина больше ни о чем не спрашивала, иногда лучше промолчать.

— После того, как принес тебя и Ольгу сюда, — продолжил Феликс, — я пошел к ним, понимая, что мы сегодня улетаем, хотел попрощаться, но ни Тиары, ни Артемия уже не было. Я узнал, что лишь один вертолет улетал так рано, на нем были старик пианист и Артемий с сестрой.

— Он не старик, — заметила Зина.

— Я знаю, я читал