управления НКВД СССР со склада хозяйственного отдела по нарядам и накладным. Обоснованные рапорты-заявки (по количеству людей, задачам, нормам) подавались оперработниками начальнику 4-го отдела за 5 дней до выхода группы на задание. При недостатке пайков и снаряжения они взаимообразно запрашивались у начальника тыла Карельского фронта. Использовались также и природные ресурсы: отстрел лосей (по разрешениям), ловля рыбы, сбор грибов и ягод.

Всего с июля 1941 г., с момента создания спецшколы по июнь 1942 г. (до реорганизации 4-го отдела), диверсионные группы совершили 35 боевых походов (кроме участия в двух походах сводного партизанского отряда Журиха). В результате было убито 49 солдат и офицеров противника, уничтожено 9 автомашин, взорвано 19 мостов, сожжено 49 домов, захвачены 2 пленных и 1 секретный документ. В 10 случаях задания по различным причинам, прежде всего из-за столкновения с финнами, выполнить не удалось [Докладные записки о работе 4-го отдела НКВД КФССР в 1941–1944 гг., л. 246].

На 15 марта 1942 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования, проявленные при этом доблесть и мужество 32 бойца спецотряда были награждены: орденами Красной Звезды – 13 человек; Красного Знамени – 8 человек; медалью «За отвагу» – 2 человека; «За боевые заслуги» – 9 человек.

В начале 1942 г., после провала гитлеровского «блицкрига», в целях усиления разведывательно-диверсионной деятельности в тылу противника НКВД СССР принял меры по перестройке зафронтовой работы органов безопасности. Приказом наркома от 18 января 1942 г. для проведения специальной работы в тылу врага было организовано 4-е управление (руководитель П. А. Судоплатов). 1 июня 1942 г. утверждено новое положение о четырех отделах территориальных органов, перед которыми ставились следующие задачи:

– внедрение агентов в разведывательные и административные органы противника на оккупированной территории и подготовка маршрутников;

– создание нелегальных резидентур на оккупированной и угрожаемой оккупацией территории, восстановление связи с оставшейся там агентурой;

– организация деятельности диверсионно-разведывательных групп в тылу врага.

В условиях стабилизации линии Карельского фронта и конкретизации задач по проведению разведывательной работы в тылу противника НКВД КФССР также начал перестройку этой деятельности. В марте 1942 г. спецшкола особого назначения НКВД КФССР была реорганизована, наиболее подготовленные бойцы отобраны в спецотряд НКВД, остальные переведены в партизанские отряды. Начальником спецотряда НКВД был назначен ст. лейтенант Колесник [О формировании спецшколы 4-го отдела НКВД КФССР, л. 50]. Приказом наркома НКВД КФССР Баскакова от 9 июня 1942 г. уже сокращенный спецотряд, состоявший из 4 взводов, был передан в подчинение 3-му отделению вновь созданного 4-го отдела и использовался в дальнейшем для сопровождения разведчиков в тыл врага и совершения в отдельных «ходках» диверсий на коммуникациях финских войск.

Были определены три основных способа переброски спецгрупп в тыл противника: переход линии фронта пешим порядком (зимой – на лыжах); десантирование с транспортных самолетов с использованием самолетов фронтовой авиации; переправа за линию фронта водным путем на катерах Онежской (Шала) и Ладожской флотилий.

Несмотря на то, что в Карелии не было сплошной линии фронта, стыки оборонительных рубежей тщательно охранялись финскими караулами и патрулями, минировались дороги, тропы и дома, использовалась светоракетная сигнализация [Карельский фронт в годы Великой Отечественной войны 1984, с.111, 164, 172]. Поэтому разведчикам в суровых климатических условиях Карелии приходилось в длительных походах преодолевать бездорожье, многочисленные озера и реки.

Анализ документальных материалов, прежде всего архивных источников, которые сравнительно недавно были рассекречены и стали доступны исследователям, позволяет выделить три основных этапа в деятельности разведывательно-диверсионных групп 4-го отдела НКВД – НКГБ КФССР в период военных действий на Карельском фронте: первый этап – вторая половина 1941 г. – начало 1942 г., когда решались чисто боевые и диверсионные задачи в начальный период войны; второй этап – массовая заброска спецгрупп в 1942 г. при недостатке опыта и информации об обстановке на оккупированной финнами территории Карелии; третий этап – более эффективная работа в 1943–1944 гг. по добыванию информации о военных и административных органах противника и проведению диверсионных операций.

Первый период разведдеятельности 4-го отдела стал наиболее трудным, так как многое приходилось начинать с «нуля»: заново выяснять наличие на оккупированной территории агентуры и преданных советской власти людей; выявлять и привлекать к работе лиц, располагавших надежными связями в тылу противника, а таких лиц по обе стороны фронта было не так и много [По обе стороны Карельского фронта 1995, с. 267, 411]. При этом приходилось учитывать, что на оккупированной финнами территории Карелии остались в основном женщины, старики и дети, использование которых в оперативных целях было достаточно проблематичным [Неизвестная Карелия 1999, с. 48, 52, 61, 62].

На организации работы сказывался также жесткий полицейский режим, установленный финскими оккупантами: в Петрозаводске практически все русское население было заключено в лагеря; в деревнях оккупированной Карелии по каждому дому имелся список проживающих; населению выдавались специальные паспорта; с 21.00 вводился комендантский час; разрешение на перемещение между деревнями выдавалось только старостами. По ночам выставлялись караулы, регулярно проводились облавы с собаками. В зимнее время вокруг деревень прокладывалась контрольная лыжня, велось наблюдение с самолетов.

Наряду с политикой заигрывания с национальным населением (к ним относились финны, карелы, вепсы) финские оккупационные власти принимали суровые меры к лицам, заподозренным в оказании помощи партизанам и разведчикам: их заключали в тюрьмы, судили и часто расстреливали прямо на глазах у односельчан. Это не могло не отражаться на населении, оказавшемся на оккупированной финнами территории Карелии.

До перелома в ходе войны многие местные жители боялись встреч с партизанами и разведчиками, отказывались принимать их и давать какую-либо информацию. Как правило, в состав разведгрупп включали бойцов, которые имели родственников на оккупированной территории. Но когда разведчики шли на встречу с родственниками, часто слышали: «Уходи, а не то нас убьют». Имелись случаи предательства как среди местных жителей, так и самих разведчиков, которые поддавались уговорам родных и сдавались финским оккупационным властям.

В связи с такими случаями в «Инструкции для разведчиков» говорилось: «Вопросы конспирации должны быть в центре внимания, так как от них зависит успех выполнения задания. Вы должны быть осторожны на каждом шагу, но осторожность не должна переходить в трусость, ибо трусость, паникерство несовместимы со званием советского разведчика. Всякая попытка идти на сделку с врагом является предательством интересов Родины, советского народа и покроет имя труса величайшим позором. Оружие применяется в крайнем случае, стремясь вырваться или покончить с врагом».

У финнов не хватало совершенных радиопеленгаторов, поэтому точно определить месторасположение разведчиков они могли не всегда, радисты попадали в плен чаще в ходе облав или из-за предательства. На случай захвата разведчиков финскими властями, как вариант, предусматривалось «согласие на сотрудничество», но без выдачи товарищей и существа задания. Необходимо было говорить, что о задании знает только командир. Предусматривался вариант