ночи пыталась произвести высадку у пристани Добровольного флота. Но катер сел на мель и был задержан утром дежурными катерами Сибирской флотилии, а часть его пассажиров скрылась в стоящий на путях поезд Гайды.

С утра 16 ноября город начал принимать вид военного лагеря. Войска заняли правительственные и городские учреждения, была усилена охрана штабов и их отделений. В окрестностях Владивостока было весьма тревожно. Раздавалась редкая беспорядочная стрельба. В казармах воинских и морских частей появлялись какие-то неизвестные вооруженные люди. В общем день и ночь прошли сравнительно спокойно. Ночью прибыл во Владивосток броневой поезд атамана Калмыкова. Суда на рейде и дежурные катера стояли под парами в полной боевой готовности.

С утра 17 ноября по городу распространились слухи о возникновении нового правительства в поезде Гайды. Чтобы получить подробные сведения о происходящем, нами были командированы в поезд Гайды два наших сотрудника, они были приняты и имели беседу с самим Гайдой, с бывшим председателем [Сибирской] областной думы И. Якушевым, бывшим военным министром дерберовского правительства Краковецким и Г. Моравским. В вагоне Гайды происходило совещание членов комитета созыва Земского собора.

Якушев заявил следующее: Мы считаем переворот законченным, ибо воинские части добровольно переходят на нашу сторону. Настроение войск ген. Розанова подавленное. Мы уверены – войска и население будут на нашей стороне. Сегодня вечером мы снимемся с поезда, войдем в город, возьмем все важнейшие учреждения и выпустим воззвание об образовании временного народного правительства Сибири в составе Моравского, Краковецкого и Якушева. Состав нашего правительства еще не полон, ибо остальные члены находятся на территории, занятой войсками Колчака. Гайда назначен главнокомандующим всеми вооруженными силами Сибири. Мы заручились поддержкой союзников – соблюдать лояльность во время переворота.

Настроение членов нового правительства было веселое. Гайда был в полной форме генерал-лейтенанта с Георгием в петличке.

Конечно, информация, данная Якушевым, была далека от истины. Никакие части русских войск на сторону мятежников не переходили, никакая поддержка союзников повстанцам не была обещана. В это время у поезда Гайды шло формирование новой армии. В городе раздавались и разбрасывались с автомобилей воззвания и прокламации, подписанные Центральным бюро военных организаций Сибири. Напротив поезда Гайды шел лихорадочный набор добровольцев. На маленьком столике куча бело-зеленых розеток прокламаций. Вступающие добровольцами записывают на листе свою фамилию и получают винтовку и патроны. В город беспрерывно посылались агитаторы с целью звать на сторону Гайды военные части, распространять воззвания и прокламации. В большинстве своем добровольцы Гайды составились из дезертиров – офицеров и солдат, военнопленных, китайцев, грузчиков, портовых рабочих, каких-то подозрительных штатских, некоторых явных большевиков и горсточки чехов. Практиковался не только добровольческий прием, но и насильный захват лиц в формируемые части. Всего таким образом Гайде удалось собрать по предварительным подсчетам до полутора тысячи человек.

Около 2-х с половиной часов дня со стороны поезда Гайды раздалось шесть выстрелов, послуживших [сигналом] к выступлению. Правительственные войска дружным огнем заставили повстанцев замолчать. Благодаря поддержке союза моряков повстанцы захватили пароход («Печенгу») и катер «Богатырь». Начавшаяся стрельба произвела панику в городе – магазины закрылись, трамвай остановился. По улице шаталось много любопытных, а также любителей легкой наживы, рассчитывавших на возможность погромов. После интенсивной стрельбы с суши и моря (миноносцев) Гайда принужден был бежать из поезда и искать убежища на «Печенге». Частями русских и иностранных войск были оцеплены кварталы, близкие к вокзалу и набережной, и кольцо войск постоянно суживалось.

К 6 часам стрельба затихла и началась вновь около 12 с половиной ночи. Когда Гайда пытался предпринять наступление вдоль набережной, союзные крейсера, стоящие на рейде, открыли все прожектора, а русские миноносцы интенсивно начали обстреливать повстанцев артиллерийским огнем. Стрельба продолжалась до 6 час. утра 18 ноября, когда нашим частям удалось занять «Печенгу» и арестовать скрывавшегося там Гайду и его штаб. Сопровождаемый конвоем в штаб, Гайда имел печальный вид, был одет в генеральской шинели без погон, но с бело-зелеными нашивками на плечах.

Восстание можно считать вполне ликвидированным благодаря доблести русских войск, свято исполнивших свой долг.

Большая услуга русскому делу оказана союзниками, особенно японцами.

Число пленных гайдовцев велико. Город объявлен на осадном положении и постепенно принимает обычный вид.

Директор Борисов.

Бице-директор Тугаринов.

ПГОМ. Спецфонд. Оп. 7. Док. 58. Л. 11.

Газетные сообщения

В третий район городской милиции гор. Никольск-Уссурийска от легкового извозчика № 233 Г. И. Войтехова поступило следующее заявление: «26 октября около пяти с половиной часов вечера я стоял на очереди около вокзала. Ко мне подошел какой-то американский солдат и стал что-то говорить на своем языке. Я, конечно, не понял, что он мне говорил, и, повернувшись к американцу, спросил, куда везти его. Не говоря ни слова, американец вынул револьвер системы «Кольт», взвел курок и стал в меня целиться, но оглянулся на какой-то шум, и в это время грянул выстрел из его револьвера. Пуля пробила подушку и сидение экипажа, но вреда никому не причинила. Я испугался, соскочил со своего экипажа и убежал, а американец пересел на другой экипаж и уехал в город».

В тот же день буян задержан милиционером на китайском базаре. Он был сильно пьян. «Кольт» его был заряжен 5 патронами, из дула чувствовался свежий запах пороха. Никаких документов о личности при задержанном не оказалось. Назвал он себя солдатом 27 пехотного полка Дунканом. Дункан передан коменданту города.

Газета «Дальний Восток» (Владивосток), ноябрь 1919 года.

В понедельник, 3 ноября, в 4 часа утра, капитан Доброфлота Кескюль с вокзала шел домой. Обогнав на углу Алеутской и Морской двух американских солдат, он услышал за своей спиной циничную брань по адресу всех русских. Капитан Ке-скюль обернулся и заметил: «Не нужно думать, что русские не понимают английской речи». Американцы тотчас же бросились за Кескюлем, вырвали у него ручной саквояж и ударили его по лицу.

При помощи постового милиционера № 77 хулиганов удалось доставить в международную полицию, где составлен протокол. Хулиганы оказались американскими солдатами Стехеном Франком и Бзепеки. Саквояж потерпевшему не возвращен.

Газета «Дальний Восток» (Владивосток), 8 ноября 1919 года.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ

заворготделом Дальневосточного подпольного комитета РКП (б) С.Г. Черемных

В октябре 1919 г., подготовляя восстание, эсеры предложили Дальневосточному комитету РКП (б) участвовать в свержении колчаковской власти. Они заверили, что интервенты на подавление восстания выступать не будут, а некоторые из них (чехи, американцы) даже будут содействовать, так как переворот отвечает их интересам.

Это заявление казалось весьма серьезным. Близкая перспектива ликвидации колчаковщины и сама возможность ударить по врагу вместе с новыми союзниками, хотя и временными, для коммунистов была заманчивой. Но что же