Одевшись, он выглянул в окно и увидел проехавший мимо сиреневый автомобиль супруги президента. Скорее всего, она приехала по своим профсоюзным делам, но Брейн решил воспользоваться случаем и не прогадал.

Когда он выскочил на крыльцо гостиничного выхода, Нарна важно вышагивала к широкому входу в профсоюзный офис, однако, увидев Брейна, развернулась и пошла в его сторону.

Брейн показал, что заметил ее, и учтиво кивнул, направляясь к повороту направо, к общественной столовой, однако она позвала его:

– Мистер Брейн, подождите!..

Он остановился и сделал пару шагов в ее сторону. При этом он слегка поигрывал плечами и будто бы едва сдерживал счастливую улыбку. А еще он жалел, что не успел помассировать уши, от этого в глазах возникал блеск – так было легче демонстрировать радость и нетерпение.

– Добрый день, мадам, – произнес он.

– И вам здравствуйте, – без энтузиазма отозвалась Нарна, внимательно его изучая. – Куда собрались?

– Решил пораньше сходить на обед.

– Ну да, погода хорошая, прогуляетесь.

– Да, прогуляюсь, спасибо… Ну я пойду?

– Идите, мистер Брейн, идите, – разрешила Нарна, и Брейн, еще раз сказав «спасибо», зашагал прочь, оставляя у мадам президентши нужное впечатление.

43

Ждать пришлось долго. Брейн уже и пообедал, и поел еще раз у себя в номере, и душ еще раз принял, чтобы не дергаться, – не помогло. Неопределенность угнетала – никто не появлялся, и никто ничего не говорил.

Брейн уже ждал какой угодно развязки вплоть до ареста и перевода на тюремный режим. Ну мало ли какие там у президента Джима семейно-государственные разборки?

Но обошлось.

Когда стало смеркаться, пришел уже знакомый Брейну секьюрити – тот, с которым Томас ехал из порта в гостиницу.

– Здравствуйте, сэр. Мне приказали доставить вас в пригород, – сообщил он.

– Хорошо, я готов, – сказал Брейн, поднимаясь с дивана и выключая мельтешащие на ТВ-боксе картинки.

У выхода их ожидал обшарпанный внедорожник. Брейн покосился на крыльцо профсоюза, но там было тихо, даже не горел в окнах свет.

«Успокоились», – подумал он, садясь на заднее сиденье.

Машина тронулась, и он переключился на задание. Теперь ему следовало настроить собственное тело, чтобы не перенервничать и отреагировать на шикарную Калипсо надлежащим образом.

В конце концов, ему давно не двадцать лет. Да что там двадцать? Ему давно не сорок!

Помимо него и водителя в салоне находились двое секьюрити, и второго он видел впервые.

Поездка заняла чуть более четверти часа – городок небольшой, и расстояния, соответственно, тут короткие. Конечной точкой маршрута оказалась большая роща из лиственных деревьев, посреди которой стоял небольшой двухэтажный коттедж, защищенный высоким решетчатым забором.

Имелась проходная с охранной будкой, по углам на столбах – камеры наружного наблюдения и неизвестно сколько портативных внутри.

Внедорожник подъехал к крыльцу, украшенному статуями спортсменов.

Брейн ожидал, что он выйдет в сопровождении секьюрити и задаст тому пару наводящих вопросов типа «работают ли уже камеры?». Ведь ему следовало знать, когда начинать играть в полную силу, однако охранники с ним не вышли.

– Все, сэр, мы приехали. Выходите.

– Что?

– Внутри вас ждут, сэр. Идите.

«Понял», – мысленно произнес Брейн, включаясь в игру, и порывисто выскочил, тотчас остановившись, будто раздумывая. Потом вскинул голову, повел рукой – жест внутренних терзаний – и все же направился к двери.

Еще помедлил, как бы не решаясь взяться за дверную ручку, но в конце концов зашел внутрь и перевел дух.

Здесь можно было вести себя естественнее, в замкнутом помещении всякие порывы обычно успокаивались, это Брейн знал из курса психологии.

Он толкнул дверь небольшой прихожей и оказался в просторной гостиной, тут же пожалев, что не спросил план дома. Ну какая спецоперация без плана помещений?

К счастью, ему на помощь пришла партнерша.

– Милый, это ты?! – спросила она, вбегая в гостиную в прозрачной пижаме, и, едва взглянув на нее, Брейн понял, что сбоя не будет. Калипсо вела себя правильно, и реакция на нее у него была здоровая.

– Крошка моя, как ты тут?! – в тон ей произнес Брейн и, сделав шаг, потом другой, принял «возлюбленную» в объятья.

Они поцеловались, и Калипсо сделала это с такой горячностью, что у Брейна слегка поплыло в глазах.

Как мужчине ему это нравилось, но как профессионал он был обязан все держать под контролем.

– Да расслабься ты… Что бы мы ни делали, все будет по сценарию… – прошептала она ему и, засмеявшись, вырвалась из его объятий и побежала в спальню.

Брейн догнал ее, и они снова поцеловались, после чего он потащил ее в спальню сам, но уложил на пушистый палас возле широкой кровати.

– Да, правильно, здесь нас видно лишь наполовину… Главный фокус камеры – на кровати… – шепотом сообщила Калипсо.

– Я знаю… Если мы сразу окажемся на кровати, будет заметно, что это постановка.

– Ты прав… О!!!

– Больно?

– Нормально.

Проведя раунд на полу, они переместились на кровать и после непродолжительного отдыха, во время которого обменивались какими-то пустяковыми фразами и пошловатыми шуточками, повторили заход на главной кровати при идеальных настройках камеры.

Затем, тяжело дыша, еще какое-то время лежали, глядя в потолок.

– Не так уж плохо, что все так получилось, да? – сказала Калипсо.

– Ты о чем?

– Что мы сюда попали.

– Как будто да. По крайней мере, мне это на руку.

– И мне. Когда Себастьян меня выкупит – будет отмазка, что это было похищение.

– Тебе обязательно рассказывать ему все?

– А куда деваться? Кто поверит, что меня выкрали и ждали выкупа, просто любуясь?

– Это да.

– Я видела, как ты на меня тогда смотрел… – сказала Калипсо, устало улыбнувшись.

– В баре на судне?

– Да.

– Тебе пора привыкнуть, что все на тебя смотрят с обожанием, особенно когда ты танцуешь нагишом.

– Нет, ты смотрел иначе.

– Конечно, я был оскорблен. Ты сказала, что я старый и тебе нравятся парни помоложе.

– Дурачок. Я говорила совсем не это.

Она придвинулась и поцеловала его в губы.

– Ты не боишься, что наш разговор попадет на запись? – шепотом спросил Брейн.