Белый Дьявол узнал его сразу, хотя в простом черном асари с синим поясом брат почти не отличался от остальных лед-кузнецов.

Высокий и стройный, с блестящими черными волосами и узким лицом, он скорее напоминал задумчивого поэта, чем воина. Тонкие запястья и мечтательное лицо не должны были вводить в заблуждение — за ними скрывалась сила, способная разрушать октагоны. О фантастическом мастерстве и изощренной жестокости Ледяного Кузнеца уже тысячи циклов слагали легенды.

Они остановились на расстоянии шага. Лед-кузнецы почтительно замерли где-то сзади, а Кузнец, заложив руки за спину, спокойно и молча изучал брата. Он почувствовал мгновенное ледяное касание — будто в его разум вонзили и выдернули нож, а потом увидел удовлетворенную улыбку на лице небесного Восходящего.

— Лед видит, Вечность отпустила Дарующего Молнии? — звонкий и глубокий голос остался прежним, словно пропасть лет не разделяла их последние встречи.

— Отпустила, — медленно ответил Белый Дьявол. — Я свободен. И теперь у меня иное имя.

— Но внутри старое пламя. Ты искал и нашел. Ты принес мне слова Вечности?

— Не только их. Слова Вечности. Слова Великого Червя. Слова новых Истинных. И слова нового Истока.

— Как много слов, — задумчиво произнес Ледяной Кузнец. — Что ж… ты скажешь, а я послушаю, но чуть позже. Лед слышит, дети должны закончить занятия, а тебе нужно привести себя в достойный вид. Ты похож на лохматого фростбьорна… брат.

Он впервые улыбнулся — уголками губ — и продолжил, не меняя тона:

— Дочь моя, покажи Подобному Пламени его покои и служи ему как гостю Эргиаля. Когда стемнеет, отведи его в мою башню…

Эрин молча коснулась его руки.

— Ты и правда его дочь, — сказал Белый Дьявол по дороге.

— Что тут такого? Лед видит, таких как я много. И, если нужно, небесный отец пробудит еще. Мы все тут — его дети…

Осколок Единого промолчал, ибо раньше было не так…

Отведенные гостевые покои находились в одной из малых башен — овальная комната с ложем, купелью и большим витражным окном, на котором сплетались замысловатые снежные узоры. Холод щипал кожу — в цитадели лед-кузнецов было прохладно, и Восходящая нерешительно спросила:

— Тебе нужно тепло, Подобный Пламени? Я могу зажечь огонь…

Усмехнувшись, он кивнул — со скованной Скрижалью и без Аспекта согреться было невозможно, — и в центре комнаты вспыхнула жаровня — Руна-Предмет, дарующая бездымный огонь и блаженное тепло. Эрин не собиралась уходить, наоборот, она сбросила лед-доспех, одним движением убрав его в Хранилище, и, оставшись в легком голубом асари, снова спросила:

— Быть может, ты голоден? Хочешь побыть в одиночестве? Или у тебя есть иные потребности?

Он отрицательно покачал головой, и она продолжила:

— Отец попросил тебя принять достойный вид. Лед видит, я искусна не только в Рунах, но и в красоте. Позволь, я помогу в этом, ведь до темноты осталось совсем немного.

Осколок Единого кивнул, и по жесту Эрин в ледяную купель сверху полились звенящие струи. Чаша начала наполняться, и, сбросив Шкуру Фростбьорна, он без смущения шагнул под прохладные струи — ибо по обычаям гостеприимства Кел было грубостью отвергать предложенную помощь.

Погрузившись в купель и чувствуя пальцы Эрин, осторожно, прядь за прядью промывающие его волосы, он спросил, коснувшись тонкой ткани ее одеяния:

— Паутинный шелк?

— Да. Ткачей разводят в подземных кавернах, — ответила Эрин. — Эргиаль велик, Пламени Подобный. И не весь виден взгляду.

— Здесь есть иные поселения?

— Подобные Ледяным Чертогам? Нет. Но на Краю есть лагеря мастеров зверей и охотников, а под землей — пещеры, где мастера трав выращивают мяс-грибы. Еще есть ледяные сады Кристаллиса и Айсгард, где дозорные проходят испытания, прежде чем отправиться в большой мир…

— Но вас немного. И я не видел в Чертогах детей и стариков.

— Лед слышит, мы… иные, — помолчав, ответила девушка. — Мы пробуждаемся, а не рождаемся. Таков наш Народ! Но ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответа, гость.

— А другие гости? Те, что приходят сюда из Единства?

— Они разбавляют нашу кровь. Но гости редки в Эргиале. На моей памяти Подобный Пламени — первый.

— А далеко ли простирается твоя память, Восходящая? — спросил он. — Когда ты сама была… пробуждена?

По напряженному молчанию за спиной он понял, что у Эрин нет ответа. Но через какое-то время она тихо сказала:

— В Эргиале не сменяются небесные знаки. Я пробудилась, обучалась и проходила испытания, а потом несла дозор в Единстве. Три… или четыре цикла? Да, этот — четвертый.

Сказанное погрузило его в размышления. Дети Кузнеца могли пройти полноценное Восхождение только в Единстве, хотя благодаря древнему искусству и звездному льду лед-кузнецы имели много сильных Рун и Крови. Изоляция губительна для немногочисленного Народа, его брат не мог не понимать этого. Что же он задумал и что сделал с этими… людьми?

Когда он выбрался из купели, девушка протянула ему новое облачение — легкое черное асари с поясом и шнуровкой на груди — одежду большинства лед-кузнецов в Чертогах — и хэлио со звездой Эргиаля, а затем пригласила присесть за стол у большого зеркала. В ее руках блеснули инструменты, с помощью которых Эрин ловко начала обрезать его волосы и изменять очертания бороды, уже давно покрывающей нижнюю часть лица.

Она действительно была искусна. В отражении Белый Дьявол видел, как меняется его облик, буйная грива черных волос становится аккуратной волной, а борода превращается в окаймляющую скулы и подбородок изящную линию. В падающих на колени остриженных прядях уже попадались серебряные волоски… внешность, дарованная сыном земного рикса, менялась, тонула в его собственной — взгляд, прищур, рисунок губ стали иными — из глубины зеркала на него смотрел хищник, жесткий и суровый Восходящий, чей внутренний огонь пылал опасностью. Но мастерство Эрин срезало ненужное, наделив его утонченностью и соразмерностью — теперь он выглядел как один из ее Народа, хоть и разительно отличался от них.

— Доволен ли Подобный Пламени? — спросила Восходящая, медленно причесывая его волосы и будто любуясь своей работой. — Лед видит, он теперь не похож на фростбьорна…

— А тебе кто больше по душе, дочь Эргиаля, люди или звери? — спросил он, неожиданно взяв ее холодную руку. — Или, может, демоны?

— Не знаю, — на ее губах появилась слабая улыбка. — Люди озарены разумом, звери — телом, а демоны — духом. В каждом есть своя красота.

— Тебе приказали служить мне в награду или в наказание? — спросил он, не отпуская ее пальцы.

— В награду. Отец услышал мои мысли, — ответила Эрин, словно ничуть не удивленная. — Это ведь большая честь —