Впрочем, здесь надо сделать небольшое отступление и рассказать о первом знакомстве с Космическими войсками.

Как-то прибыли мы с оператором и звукорежиссером в расположение воинской части для съемок материала о запуске очередного спутника.

— Кто из вас старший? — недовольно спросил начальник космодрома Овечкин. Плотный, рыжеватый, с легкой преждевременной одышкой. Он подошел к нашей съемочной группе внезапно. Застукал на съемках общих планов стартовой площадки. Глебыч, наш оператор, кивнул на меня:

— Вот, редактор.

— Отставить самодеятельность! — приказал Овечкин. — Без разрешения не снимать. Без сопровождающих не передвигаться. Задача такая, — объяснил полковник (в то время космодромом могли командовать полковники)… — Повторяю задачу, — громче сказал полковник, заметив, что я отвлекся, — никаких подходов к ракете. Никаких крупных планов. Никаких интервью. Снимать будете под нашим присмотром. И с наблюдательного пункта.

— Товарищ полковник, — сразу запротестовал я, — оттуда не получится. Это же во-он где. Больше километра.

— Все снимают, и ничего. Вы чем лучше?

Вопрос был правильный. Действительно, телекомпания наша областная маленькая. Не Центральное телевидение. Допустили на режимный объект по звонку председателя облисполкома. Было много жалоб на космодром от местного населения. Мол, наносит ущерб экологии. Отравляет грибы и ягоды. Вот и командировали нашу группу подготовить сюжет, успокоить общественность. Чем мы лучше?

— Товарищ полковник, вы же знаете, Виктор Сергеевич требовал снять все подробно. — Я нарочно упомянул председателя облисполкома по имени-отчеству, чтобы подчеркнуть дружественные отношения с руководством области. Это не произвело должного эффекта.

— Знаю, — перебил начальник космодрома. — Поэтому вы здесь. Будете препираться — выгоним. Повторяю, все съемки — с наблюдательного пункта. Майор Ваничкин, — обратился полковник к кому-то.

Из свиты, сопровождавшей начальника космодрома, вынырнул офицер среднего роста, коренастый, с мощным торсом. Лицо скуластое, глаза большие и веселые.

— Я! — бодро щелкнул каблуками майор.

— Возьмите на себя телевизионщиков.

— Есть!

— И чтоб близко к ракете не подходили. Глаз с них не спускайте. Задача ясна?

— Так точно, товарищ полковник.

— Выполняйте.

— Есть! — майор повернулся к нам, коротко скомандовал: «За мной!»

Мы собрали вещички и не спеша поплелись за Ваничкиным. Надо же, впервые на космодроме, и такое невезение — «снимайте, как все…» Черт дернул попасться на глаза командиру.

Как только свернули за угол какого-то барака, майор внезапно предложил:

— Хотите снять ракету поближе?

— Как сказать, — начал я, опасаясь подвоха.

— Да или нет?

— Естественно! — разом выдохнула вся телевизионная группа.

— Тогда быстро за мной. — Майор взглянул на часы. — Товарищи корреспонденты, обращаю внимание — часы «Ракета». Могу достать всем по сходной цене.

— Сейчас или все же отложим до вечера?

— Замечание принимается. До старта — один час сорок семь минут. Должны успеть. Движемся быстро, скрытно, короткими перебежками, — скомандовал майор. — Не дай бог, охрана заметит.

— Извиняюсь, а они могут стрельнуть? — поинтересовался звукорежиссер. Он недавно пришел на студию из музыкального училища. Ко всему относился всерьез и с опаской.

— Вообще? — переспросил Ваничкин.

— Почему «вообще»? По нам.

— Могут, — легко согласился майор, — на то и поставлены. Но я же сказал — скрытно. За мной!

Согнувшись, майор побежал в лес. Мы за ним. Что удивило — действительно в направлении стартовой площадки.

Мне и раньше армейские порядки казались странными. Вспомнился майор, в принципе — неплохой человек. С ним я встречался в камере предварительного заключения. За десять кубов леса (для своей дачи) он подарил на месяц директору леспромхоза целый взвод бойцов. На суде доказывал, что это солдаты его батальона, и искренне не понимал, за что страдает.

В зоне я брал интервью у бывшего командира полка. Он застрелил свою жену после возвращения из командировки. Полковник приехал внезапно и, как часто бывает в жизни, не вовремя. Хотел сделать сюрприз. Открыл дверь своим ключом… В прихожей стояли армейские сапоги. «Не мои», — удивленно констатировал полковник. Вошел в спальню. На стуле валялись брюки и китель с майорскими погонами. В постели с женой странным образом оказался его замполит. Он быстро вскочил, начал одеваться. Полковник машинально засек время. Замполит надел кальсоны, рубашку, китель. Натянул сапоги. Щелкнул каблуками и спросил:

— Разрешите идти?

— Идите, — сказал командир полка, — автоматически отметив, что майор уложился в тридцать секунд.

Майор отдал честь и вышел.

Оделась жена. Попыталась наладить контакт.

— Ваня, — сказала она, — ты не думай. Я не такая. Ну ты понимаешь…

Полковник не реагировал.

— Я не со всеми, Вань. — Только с офицерами нашего полка. Отличниками боевой и политической… (сказалось длительное пребывание в гарнизонах и тесное общение с замполитом).

Полковник молчал.

— Если бы из другой части, — продолжала жена, — я бы ни за что. Только свои… лучшие.

А вот этого говорить не стоило. Не надо было уточнять, что поощряла своих. Иногда это работает против. Полковник отстранил супругу. Зашел в кабинет. Открыл сейф, достал оружие. Вернулся и выстрелил в жену шесть раз. Столько, как он прикинул, в полку было хороших, надежных офицеров…

— Армия — это сумасшедший дом особого назначения, — любил повторять знакомый десантник. Но тут же делал извинительную сноску: — В нашем ненормальном государстве.

Мы бежали за майором узкими лесными тропами. Обогнули стартовую площадку с юга. Преодолев заграждения из «колючки», снова очутились в районе пуска. Где-то рядом завыла сирена. Зеленые фигурки военнослужащих прыснули в разные стороны и незаметно исчезли в укрытиях. И только наша группа каким-то сложным, ломаным маршрутом продвигалась к назначенной цели. Наконец, ракета оказалась почти рядом. Отчетливо было видно, как клубы пара поднимались от ее основания. Быть может, такой эффект давал жидкий азот, входивший в компоненты топлива. Картина потрясающая. Исполинской величины ракета, огромная стартовая площадка — и ни единого человека, кроме четверых придурков со съемочным оборудованием. Вдруг что-то зашипело.

— Стой! — закричал Ваничкин. — Давай сюда!

Он полез по лестнице на крышу небольшой кочегарки. За ним оператор с камерой, я со штативом и звукорежиссер с магнитофоном. Забравшись наверх, майор опустился на колени и помог втащить наше «железо». Площадка оказалась маленькой, но для съемок достаточно удобной — плоская, ровная, высокая. Окутанная белыми клубами ракета виднелась как на ладони.