Его настоящая фамилия Хайд. Вот поэтому он называл себя доктором Джекилом. Заказчикам он известен под этим именем. Получается странная история доктора Джекила и мистера Хайда, только наоборот. В этом случае злобным двойником является доктор Джекил, а мистер Хайд выглядел внимательным и заботливым малым. Только на самом деле, он бесчеловечный убийца, не знающий жалости, для которого нет ничего святого. Поражает только оперативность заказчика. Джекил был в школе уже в понедельник! – Ретт и Доминик синхронно кивнули другу, - прежнего доктора нашли убитым в своей квартире.

- Я все равно пойду в школу! – у Тео включился режим «баран упрямый». Он сложил руки на груди и смотрел на всех исподлобья.

– Я не ем, где попало, я даже в школе не ем! Только дома и в кафе у дяди! А у него там доступ на кухню имеет только семья: он с мужем и двое сыновей, и Конфетка иногда на кассе помогает! Чужой туда не попадет!

Ретт настороженно смотрел на Доминика. Тот, в свою очередь, внимательно смотрел на Тео. В свою очередь, Тео, надувшись, уставился в окно. Доминик тяжело вздохнул и кивнул Ретту, тот еще тяжелее вздохнул и взялся за ручку двери, собираясь выйти, но в последний момент задержался и с интересом посмотрел на Тео.

- Теодор, пожалуйста, ответь мне на один вопрос, – Тео повернул голову, услышав удивленные нотки в голосе Ретта, - у Джекила очень сильные ментальные способности. Насколько я понял из беглого опроса свидетелей, он держал под ментальным контролем директрису и нескольких преподавателей. А почему ты не поддался его влиянию и не выпил таблетку? Если верить твоему однокласснику, Джекил сам положил тебе ее в рот и приказал выпить? – Доминик опять побледнел.

- А с какой стати я должен слушаться какого-то чужого альфу? – пожал плечами Тео, – я папочку-то не всегда слушал, а вот уж кто менталист, так менталист! Стоит ему только глянуть на тебя и сказать: «Быстро спать!», так в сознание приходишь уже в пижаме и под одеялом!

В машине все мягко рассмеялись.

– Доминик, ну, правда, ничего не случится больше! Я пойду в школу, хорошо? – он умоляюще посмотрел на альфу.

Доминик прижал к себе непослушное сокровище и, поцеловав в висок, согласился. Ретт вздохнув еще раз, вышел первым, за ним рванул Тео, пока Доминик не передумал. Когда он оказался на улице, его придержал Ретт. Взлетал медицинский модуль. Низкой вибрацией ударило по ушам, мусор разлетелся во все стороны. Во дворе сразу же стало так пусто! Все окна были облеплены любопытными мордочками школьников. Тео, стараясь не смотреть на окна, очень спокойно прошел через школьный двор. К Ретту подошли полицейские, они хотели поговорить с Теодором, но Ретт не разрешил и отправил их к адвокатам, а сам проводил Тео до дверей класса.

У Тео появилось ощущение дежавю, он опять входил в класс под пристальным вниманием одноклассников. Только на этот раз в классе было непривычно тихо, а Данни не кинулся ему на встречу. Тео подошел к окну. Он был твердо уверен, что Доминик смотрит на него через тонированное стекло машины. Омега махнул рукой, мол, все хорошо, уезжай. Машина, как обычный автомобиль, медленно выехала со двора через ворота. Сразу же стала видна за забором школы толпа встревоженных родителей, которых не пускали во двор полицейские.

Тео зябко повел плечами. Плохо быть одному…

Конфетка

В класс просочилась хорошенькая блондинка.

Это была кузина Теодора – Луиза Аберкорн или, как ее все называли, Конфетка. Она была чрезвычайно хороша собой: милое кукольное личико сердечком, слегка припухшие («Как будто после поцелуев!» – приговаривала, смеясь сестрёнка) губки бантиком, невинные голубые глазки и в довершение ко всему - золотистые волосы, завивающиеся в крупные локоны. Глядя на Луизу, Алистэйр, папа Тео, всегда вздыхал и говорил, что в ней очень сильна кровь омег Аберкорнов, которую не смог испортить даже ее беспородный папаша.

Несмотря на свой нежный возраст и кукольную внешность, Конфетка уже давно командовала в родительском доме. На ее беззащитный и невинный взгляд повелся не один альфа, но Конфетка была поистине Железной Леди. Она с детства научилась манипулировать альфами, и с помощью трепетных ресничек и надутых губок помогала родителям вести бизнес. Еще будучи ребенком, она ходила с отцом в банк и, сидя у него на коленях, пудрила мозги служащим, пока отец улаживал неприятности с задолженностью по кредитам, или ходила с папой на встречи с поставщиками, когда надо было добиться продолжения поставок продуктов в кредит.

Ей было всего пятнадцать, но холодный ум, стальная воля и жёсткая хватка вкупе с железной логикой делали ее не по годам серьезной и мудрой, а нехватку жизненного опыта она с лихвой восполняла интуицией и здравым смыслом. Конфетка привыкла относиться к Тео как к младшему братику, несмышлёнышу, за которым надо присматривать. Даже можно сказать, что по отношению к нему она всегда испытывала что-то похожее на материнские чувства. И вот сейчас, при взгляде на поникшие, будто озябшие плечи кузена, у нее защемило сердце, и она в очередной раз почувствовала острую необходимость защитить своего доверчивого и нежного кузена-омегу, оградить его от тягот окружающего мира.

Ее старшие братья, рыжие и конопатые, всегда были веселыми и жизнерадостными, как парочка английских кокер-спаниелей, впрочем, как и все остальные кузены. Как-то так получилось, что среди ближайших родственников все ее сверстники были либо альфами, либо бетами, но все они были неизменно шумными и энергичными. А вот Тео в ее глазах всегда был особенным! Впервые она его увидела в пять лет, когда папа привел ее на танцы. Тео тогда было шесть лет и он отказывался танцевать младшим партнером в паре, закатывая громогласные истерики во время уроков. Именно этот истошный ор и побудил Алистэйра, папу Тео, отдать его в музыкальную школу на занятия вокалом.

Когда она увидела Тео в тот день, тот был одет в малиновый костюмчик, а в его роскошных волосах красовался большой розовый бант. У Луизы в то время волосы были тонкими и негустыми и когда ей заплетали косички, те выглядели, как мышиные хвостики. Тео посмотрел на ее и, улыбнувшись, снял с себя бант. Подойдя к Луизе, он принялся, сосредоточенно сопя, старательно завязывать ей бант, очень стараясь, чтобы получилось красиво. Когда урок танца закончился, он категорически отказался взять бант обратно, заявив, что для его красивой сестрёнки бантик важнее.