В ночь на 23 июня Ju-88A из 1-й эскадрильи KGr.806 снова появились над Кронштадтом, причем на этот раз сирены воздушной тревоги впервые завыли и в соседнем Ленинграде. Самолеты шли двумя группами по семь– девять машин со стороны Карельского перешейка. Они опять летели на малой высоте, около 500 м, что, как уже говорилось выше, диктовалось требованиями к высоте сброса мин ВМ-1000.

Фактор внезапности, сработавший накануне, был уже утрачен, за что немецкие пилоты и поплатились. В районе Сестрорецка они попали под плотный огонь батарей 115-го и 194-го зенитных артполков. В результате был подбит и загорелся «Юнкере» лейтенанта Ханса Тюрмаера. Согласно советским данным, отличились зенитчики батареи младшего лейтенанта А.Т. Пимченкова из 115-го зенап.

Из-за малой высоты полета прыгать на парашютах было нельзя, и Тюрмаеру ничего не оставалось, как совершить вынужденную посадку на брюхо. При этом бомбардировщик получил сильные повреждения, все члены его экипажа получили ранения и вскоре были взяты в плен. По утверждению ленинградского писателя Виссариона Саянова, присутствовавшего на допросе Тюрмаера, тот насмешливо заявил, что вылетел на прогулку, заблудился в тумане, после чего случайно и оказался в районе Кронштадта.

Зенитным огнем были повреждены еще несколько «Юнкерсов». Среди них был Ju-88A-4 W.Nr. 4547 «M7+FH», который получил пару десятков осколочных пробоин в фюзеляже и плоскостях, но все же смог дотянуть до финского аэродрома Утти и благополучно приземлиться.

1-я эскадрилья KGr.806 действовала с аэродромов Хельсинки-Мальми и Утти до конца июля 1941 г. «Юнкерсы» взлетали перегруженными, с максимальной бомбовой нагрузкой и полными баками, что требовало длинного разбега. Поэтому командование люфтваффе обратилось к финнам с просьбой срочно удлинить взлетно-посадочную полосу аэродрома Мальми на 1500 м. В течение четырех дней, с 22 по 26 июня, финские саперы выполнили эту задачу, снеся при этом пять зданий и вырубив лес по обеим сторонам летного поля[135].

Экипажи KGr.806 выполнили еще несколько ночных вылетов к Кронштадту, продолжая минирование подходов к главной военно-морской базе Балтийского флота.

Уже утром 22 июня тральщики, базировавшиеся в Кронштадте, начали разведывательное траление на имеющейся сети фарватеров. Однако русские ничего не знали об электромагнитных минах, а именно такие были выставлены самолетами люфтваффе в районе Кронштадта. Вплоть до начала августа инженеры Балтфлота считали, что немцы и финны используют только контактные мины, потому проведенное траление и оказалось неэффективным.

Утром 24 июня недалеко от Кронштадта подорвался тральщик Т-208 «Шкив». При этом некоторые матросы заметили, что взрыв произошел не непосредственно у носа корабля, а как бы чуть в стороне от него. От мощного гидродинамического удара в корпусе корабля образовались большие трещины, и, несмотря на работу всех водоотливных средств, он через 40 минут затонул. Эта потеря стала весьма серьезной, ибо Т-208 относился с базовым тральщикам специальной постройки водоизмещением 450 т. Его экипаж состоял из опытных моряков.

Аналогичным образом 7 июля напротив маяка Толбухин подорвался и потонул тральщик ТЩ-39 «Петрозаводск». В этом случае взрыв тоже произошел в стороне от борта, тем не менее причиной катастрофы объявили «якорную мину». После этого фарватеры КБ-1а и КБ-16 были закрыты для плавания и снова протралены обычными контактными тралами. Мин опять обнаружено не было. Впрочем, специальных электромагнитных тралов в распоряжении Балтфлота все равно не было. Единственным способом борьбы с донными «адскими машинами» было сбрасывание глубинных бомб, что сводило уничтожение мины к чистой случайности.

Позднее командование Балтийского флота образовало в Финском заливе три района траления. 3-й район включал в себя акваторию Кронштадтской военно-морской базы с ее фарватерами, проложенными в Лужскую губу, на северо-восток к Выборгу, на запад к острову Гогланд и к Ленинграду. Ответственность за борьбу с минами и конвойную службу в районе возлагалась на командира базы, в распоряжении которого имелись 22 тихоходных тральщика, 13 катеров типа КМ и 8 «морских охотников».

В конце июля для минирования фарватеров на Балтийском была подключена уже зарекомендовавшая себя на Северном, Средиземном и Черном морях II./KG4 «Генерал Вефер» майора Готтлиба Вольффа. Ее экипажи имели богатый опыт минных постановок у восточного побережья Англии, портов Александрии, Тобрука, в Суэцком канале и возле Севастополя. На сей раз целью авиагруппы стали фарватеры на Балтике.

В ночь на 26 июля «Хейнкели» совершили первый вылет, сбросив в Моонзундский пролив, восточнее острова Муху, 40 донных мин LMF. Эти «адские машины» с магнитным взрывателем при общей массе 1000 кг имели боезаряд в 300 кг. Их сбрасывали без парашютов с высоты 50 м, и они могли устанавливаться на глубинах до 300 м.

Затем в ночь на 1 августа 19 «Хейнкелей» поставили еще 38 мин LMB в районе Триги. Эти мины в отличие от предыдущих при общей массе 960 кг имели боезаряд уже в 680 кг и могли сбрасываться как без парашюта с высоты 35 м, так и на парашюте – с высоты 800 м.

В ночь на 5 августа бомбардировщики II./KG4 разделились. Одна эскадрилья сбросила 16 мин в Ирбенский пролив, южнее мыса Церель (Сырве-Сяр), а другая – столько же на подходе к Триги и на плесе около островка Кассари, находящегося около южного берега острова Хиума.

Всего же группа выполнила 55 самолето-вылетов на постановку мин в этом районе. После того как 6 августа уже вся эскадра «Генерал Вефер» в полном составе перелетела на аэродром Коровье Село, расположенный приблизительно в 14 км южнее Пскова, II./KG4 стала в основном использоваться как обычная бомбардировочная авиагруппа.

Трудно определить, насколько эти последние минные постановки были эффективными, так как мины ставились не только самолетами люфтваффе, но и надводными кораблями кригсмарине. Можно указать лишь потери Балтийского флота, которые предположительно стали следствием подрывов на авиационных минах. 29 июля в проливе Соэла-Вяйн подорвался и потонул со всем экипажем тральщик ТЩ-51 «Змей». 2 августа в том же районе наскочила на мину и погибла подводная лодка С-11, и только три моряка смогли покинуть ее через торпедные аппараты. 3 августа опять же в проливе Соэла-Вяйн после подрыва на мине затонул тральщик Т-212 «Штаг».

18 августа в Моонзундском проливе подорвался на мине и затонул тральщик ТЩ-80.

В сентябре 1941 г. перед командованием немецкой группы армий «Север» и 1-го воздушного флота со всей актуальностью встал вопрос о разрушении главной базы Балтийского флота в Кронштадте и уничтожении находящихся там крупных кораблей. Именно в это время сначала финны, а затем и немцы столкнулись с неожиданной проблемой, а именно – огнем корабельной артиллерии с моря, а также всевозможных береговых и железнодорожных орудий. Так, в ночь на 4 сентября обстрел финских войск на Карельском перешейке начал легкий крейсер «Киров», который из своих девяти 180-мм орудий главного калибра выпустил 85 снарядов. С 4 по 6 сентября он выполнил более тридцати стрельб, помогая частям советской 23-й армии остановить финнов на приморском участке, на рубеже реки Сестра.