Рейн спустилась вниз, полагая, что в шесть утра окажется в кухне одна, однако, к ее удивлению, по дому разносился аромат поджаренного бекона. Эш сидел на веранде и пил кофе. Она открыла застекленную дверь, и в лицо ей подул прохладный ветерок.

– Доброе утро, – поздоровался Эш и подвинул ей стул. – Как ты себя чувствуешь?

– Чудесно, – весело сказала Рейн. – Хотя должна признать, что пробежать милю не смогла бы.

Она села напротив него. Угрожающе сдвинув брови, Эш прорычал:

– В следующий раз, когда ты опять решишь поиграть в русалку и до смерти меня напугаешь, я тебя побью.

Она засмеялась и покраснела.

– Обещаю быть хорошей! – пообещала она. – Но доктор сказал, что я вполне здорова, и ты это знаешь.

– Я хочу быть уверен в том, что ты готова к нашему пикнику. – Он налил ей кофе из кофейника, стоявшего на плетеной тележке рядом со столом.

– Когда мы отправляемся? – спросила она, кивком поблагодарив его за кофе.

Эта ее детская готовность вызвала у него улыбку.

– Как только ты выпьешь кофе и я соберу для нас еду.

– Не бери меня в расчет – в смысле еды, – предупредила Рейн. – Я вполне сыта тем вкусным супом, который ты приготовил.

– Ну это мы еще посмотрим, – прищурился Эш. Она никогда еще не выглядела столь привлекательной, подумал он. Даже тени под глазами не портили ее красоту. Собранные кверху волосы придавали ей аристократизм и одновременно подчеркивали ее изящество и хрупкость. С каким наслаждением он занялся бы сейчас с ней любовью!

Рейн показалось, что воздух наполнился электричеством и между ними проскакивают искры. Она оцепенела, не в силах ни шевельнуться, ни вздохнуть.

Эш откашлялся, разряжая обстановку.

– Я, пожалуй, пойду принесу завтрак, пока все не остыло, – хрипло пробормотал он и вышел.

И только теперь Рейн смогла наконец вздохнуть и оглядеться вокруг. Было великолепное летнее утро, ярко светило солнце, природа купалась в его волшебных лучах. На деревьях пели птицы, перед домом расстилался веселый пестрый ковер из полевых цветов. Вдали, возле загона, бродили лошади, чуть левее виднелся ангар с маленьким самолетом.

И внезапно ее радостное волнение погасло, ей снова пришла в голову мысль, что она не должна была оставаться здесь и притворяться, будто все хорошо и, поскольку она его любит, все образуется. «Дурочка! Ничего не изменилось. Он всегда будет повенчан с загробным миром, а не с тобой».

– О чем ты думаешь? – Эш поставил на стол тарелку с горячим беконом и сел на стул.

Рейн потрясла головой и зажмурилась, чтобы отвлечься от печальных мыслей.

– Я думала о том, что здесь очень красиво, – проговорила она, глядя на то, как Эш ест.

Отложив вилку, он посмотрел вдаль посветлевшим взглядом.

– Мне всегда кажется, что я попадаю в рай, когда приезжаю сюда.

– Но все же этого мало, чтобы все бросить? – выпалила она, не успев подумать.

Эш резко повернулся, под глазом у него задергался нерв.

– Что – бросить?

«Зачем ты притворяешься?» – хотелось ей крикнуть, но она сдержалась и вместо этого сказала:

– Полеты.

Выражение лица Эша сразу изменилось – словно легкое облачко набежало на солнце. Он взял сигарету, затянулся и посмотрел на Рейн сквозь голубой дымок.

– Я не могу, – развел он руками.

Дрожь пронзила Рейн, когда она услышала эти слова. Они полоснули ее как ножом.

– Почему? – Она уже не могла остановиться.

Их взгляды скрестились. Эш первым отвел глаза.

– Ты уже знаешь ответ, – с несчастным видом вздохнул он, понимая, что своими словами разрывает тоненькую нить, которая их связывает.

– Пожалуйста, скажи мне.

– Просто я так устроен, – произнес он по слогам.

Рейн продолжала наступать.

– Но ты мог бы все изменить! Ты мог бы жить на ферме, целиком посвятив себя хозяйству.

– Я этого не хочу. Пойми, я не фермер. Я летчик. Ничто другое меня просто не интересует.

Она коснулась его руки.

– Даже зная, что ты можешь погибнуть?

Ну почему она наказывает себя таким образом? Тем более сейчас. О Господи, особенно сейчас.

Эш сжал ее руку и пристально посмотрел ей в глаза.

– Знаешь, я уже выдерживал такие баталии в прошлом, и не раз.

Рейн отдернула руку и отвела завиток волос с лица.

– Со своей… женой?

Он помрачнел.

– Да. Ее не радовало ничто из того, что я делал.

Если бы только это было возможно, Рейн побледнела бы еще сильнее.

– Я очень сожалею, – прошептала она.

– Рейн, – прерывающимся голосом заговорил он, – ты не должна ни о чем сожалеть. Поверь мне, я понимаю, почему ты так переживаешь, но я… – Он замолчал и вскочил из-за стола. – Ах черт, я не знаю, как тебе объяснить!

И вдруг Рейн показалось, что еще немного, и она поймет, какие силы заставляют Эша заниматься именно этим делом, постоянно рискуя жизнью. Может быть, если она действительно поймет, то сможет одолеть свой страх, который сжигает ее изнутри?

– Ты хочешь быть в своем деле первым? – тихо спросила она. – Хочешь достичь совершенства? – Она пыталась нащупать тропинку, которая приведет ее к истине.

Эш принял ее попытку уладить дело миром, и хотя в глазах его сквозила настороженность, в голосе не было озлобления.

– Всегда кто-нибудь будет лучше, чем я, – пожал он плечами.

– Но ведь ты о самолетах знаешь больше, чем кто-либо другой, – возразила Рейн.

Эш не ожидал, что она захочет хотя бы попытаться его понять. Он догадывался, как трудно ей было преодолеть себя, и, чтобы ее не расстраивать, вынужден был пойти на компромисс.

– Что касается устройства самолета – да. Но того, что заставляет одного человека летать, а другого – бояться высоты, я не знаю.

– И именно в этом ты хочешь попробовать свои силы?

– Здесь и желание попробовать, и желание разгадать тайну. – Эш оживился, увлекаясь темой. – Пока я на земле – это тайна. А когда я сажусь в кабину, то я уже не веду самолет, а просто лечу сам.

Рейн молчала, обдумывая его слова, и уже готова была сказать, что его понимает. Но она не могла, не могла это сделать – по крайней мере сейчас. А может, и вообще никогда. Тем не менее она преодолела главный барьер – выслушала Эша.

– Рейн… – Он смотрел на нее просительно и требовательно.