– Или же проследить за ним… А что, если он ее где-нибудь прячет?

– Нет, Лиза, здесь надо будет действовать похитрее.

– Спровоцировать его, чтобы он, проглотив наживку, которую мы ему подкинем, начал действовать?

– Да. Но перед этим мы должны его найти.

– Лиза, но Кира… Может, все-таки плотнее заняться ее поисками и поднять сводку за октябрь, вернее, за середину октября, не появлялись ли в это время неопознанные трупы…

– Да, конечно, поручу это Денису, пусть займется. Хотя так не хочется в это верить, что ее уже нет в живых.

– Что-то уж слишком много человек пропали: Кира, Вадим, Люба… Предлагаю вечером отправиться к Горшениным и, если никто не появится, вскрыть квартиру…

– Нет, Глаша, квартиру мы вскрывать не будем. Подождем, последим. А там война планы покажет.

Михаил Стасевич замывал ворот белой рубашки под краном в умывальнике съемной квартиры, куда приводил своих женщин. Алая помада никак не отстирывалась. В приоткрытую дверь через отражение в зеркале он видел, как девушка по имени Кристина, его новая любовница, надевала черные чулки на свои стройные ножки, слышал, как она что-то напевала. Красный кружевной бюстгальтер, такие же трусики, красный пушистый свитер, узкая шерстяная юбка, короткие замшевые черные сапожки с белой опушкой.

Высокая, яркая девушка с черными волосами и белой кожей. Они познакомились в кафе, неподалеку от места работы Михаила. Он сам подсел к ней за столик, угостил кофе, потом пирожным, затем предложил проводить ее до офиса, располагавшегося рядом с его работой. Кристина работала офис-менеджером, была милой, покладистой девушкой. Ни на что не претендовала, вопросов лишних не задавала, и Михаил получал истинное удовольствие, общаясь с нею.

Обеденный перерыв заканчивался, он должен был возвращаться на работу, да и Кристине тоже пора было.

Он вернулся в комнату, повесил рубашку с мокрым, порозовевшим от помады воротом в шкаф, надел другую, новую, выглаженную, одну из тех, что он приготовил, как и новое белье, специально для таких случаев, сел на кровать, чтобы потянуть еще время, чтобы полюбоваться тем, как она красит свои губки, как пудрит носик. Такая хорошенькая, просто кукла!

И в эту самую минуту, когда он подумывал уже о том, чтобы снова раздеть Кристину и уложить в постель, ему позвонил Андрей Селиверстов.

– Миша, надо бы встретиться всем нам. Понимаю, все заняты, у всех своя жизнь, но пора уже поставить точку в этом деле.

– Какую еще точку? Что ты имеешь в виду? – Стасевич с выражением полного недоумения на лице ушел с телефоном в кухню, прикрыв за собой дверь. – С кем ты хочешь встретиться?

– Говорю же, с тобой, Сашкой, Гришей. Надо поговорить.

– Ну, ладно. Когда?

– Сегодня в шесть я жду вас у себя. Ольга уедет к тетке, та приболела, Оля будет ставить ей банки и останется ночевать. Я купил уже пиво, подгребайте.

– Да что случилось-то? Какую точку ставить?

– Вот приедешь, и я все расскажу, – в голосе Андрея он почувствовал раздражение.

– Ну, ладно. Договорились.

Михаил вернулся в комнату, где Кристина аккуратными движениями тонких пальчиков с накрашенными красным лаком ногтями собирала остатки их обеденного пиршества в салфетку.

– Брось все, я потом уберу, не пачкай пальчики, – Михаил подошел к девушке, обнял ее, поцеловал. – Пойдем, милая. Завтра я позвоню тебе ближе к обеду, хорошо?

Вечером он подъезжал на своей машине к дому Андрея Селиверстова. Он был относительно спокоен, потому что никаких связей с женами своих друзей он никогда себе не позволял. Остальная же его жизнь вообще мало кого касалась.

Он поднялся к Андрею с пакетом, в котором были сушеная рыба, кальмары и вяленая говядина.

– Знаю, что вы все меня считаете жмотом, а это не так! Вот, держите! – Михаил с Андреем обнялись. – Я очень даже хороший!

– Да кто спорит-то, брателло! – появившийся за спиной Андрея Гриша тоже обнял друга, взял у него пакет. – Так рад тебя видеть!

Раздался звонок в дверь – пришел Александр Дорофеев. Нос красный, щеки белые. Улыбка от уха до уха.

– Привет! – он вытянул вперед руки, нагруженные хрустящими и звенящими пакетами. – Я, правда, не понял, по какому случаю сабантуй, но жутко по вас соскучился!

– Не по «вас», а по «вам»! – с улыбкой заметил Григорий.

– А вот и нет! – продолжал радостно улыбаться Александр. – Оба варианта верные! Я сам лично проверял!

Он по очереди пожал руки Андрею, Михаилу, Григорию.

В комнате уже был накрыт стол: хрустальные высокие кружки для пива, закуска. Андрей принес запотевшую бутылку водки.

– Если кто захочет, может переночевать здесь. Места всем хватит! Садитесь, милости прошу! Ужасно рад видеть ваши рожи! – приветствовал друзей хозяин. – Только давайте сначала поговорим о том, что меня мучает, а потом уже просто расслабимся и будем отдыхать.

– Заинтриговал, – покачал головой Михаил Стасевич. – Если бы ты только знал, в какой момент мне позвонил…

– Ну, знал бы, не позвонил бы! – хохотнул Андрей. – Да ладно, расслабьтесь. Я, собственно говоря, пригласил вас для того, чтобы мы все вместе вспомнили события того дня, когда убили ту бедную девушку-скульптора.

– А… Понятно, – Григорий налил себе пива и сделал несколько жадных глотков. – А что, появилась какая-то новая информация?

– Дело в том, что буквально сегодня в обеденный перерыв я встречался с адвокатом, Елизаветой Сергеевной Травиной, той, которая помогает следствию найти настоящего убийцу этой девушки. Ее фамилия, если вы не забыли, Соляных. Я понимаю, прошло два месяца, и никому из нас как бы нет никакого дела до этого убийства. Поначалу нам всем было просто неприятно, что это произошло, можно сказать, на наших глазах, что это происшествие испортило нам праздник. Да и вообще, история жуткая, кому доставило удовольствие встречаться со следователем, отвечать на дурацкие вопросы… Во всяком случае, это мои ощущения. Но, слава богу, нас оставили в покое, и мы стали уже забывать об этом деле. Однако встреча с этой Травиной изменила мое отношение. Смотрите сами. Посадили мужа этой Соляных, пусть гражданского, но все равно – мужа. Гинера. Вернее, он сам все сделал, чтобы сесть. Он вообще ничего не соображал, когда признавался в убийстве…

– А может, он сам убил, а потом пошел на попятную? – предположил Григорий.

– Нет, я тоже думаю, что вряд ли это он убил, – сказал Александр. – Да еще и у нас, можно сказать, на глазах! Он что, идиот законченный? С виду очень даже приятный, я бы даже сказал, умный человек. Разве что он психически болен… Или обострение какое-то было… Не знаю…

– Саша прав, – поддержал его Андрей. – Гинер не похож на убийцу, да и какой нормальный человек станет убивать жену на глазах у целой толпы?! Однако ее убили! И это факт. Понятное дело, что это никакое не самоубийство и тем более не несчастный случай. Это убийство, ее задушили.