– Майкл. – Октавио Карго коротко поклонился, отходя от своего автомобиля. – Мадемуазель Дюпон.

– Хорошая машина, Октавио, – заметил я, становясь напротив него. – Где украл?

Он счел нужным посмеяться моей шутке, и это значило – он не чувствует себя в городе эльфов так же уверенно, как на залитых жарким солнцем улицах Тариона. И это мне понравилось.

– Мадемуазель Дюпон, вы выглядите очаровательно…

– Не забудь похвалить мои ботинки, Октавио, – сказал я. – Мне кажется, ты хочешь поговорить. Или просто заблудился?

– Это верно, – несколько невпопад согласился он. – Вы только что были у дона Джузеппе, я не ошибся? И он рассказал вам о моих планах расширения бизнеса.

Карго сверкнул зубами. Как воспитанные люди, мы не вспоминали о прошлой встрече на ранчо моего бывшего школьного товарища.

– Джузеппе сильно сгущает краски. Я не собираюсь отнимать у него то, что ему принадлежит. Я всего лишь намерен открыть здесь парочку заведений, которые никак ему не по­мешают… Я ведь тоже не хочу войны на улицах, как и он.

Я покачал головой и сказал:

– Ты поздно об этом вспомнил, Октавио.

Он настороженно посмотрел на меня:

– Джузеппе уже принял решение воевать?

– Он сделает это немедленно, как только увидит, что ты носишь на своем пальце.

Октавио Карго быстро опустил руку, которой поглаживал подбородок.

– Не стоило убивать Лоренцо Марчиа, Октавио. А тем более надевать его фамильное кольцо.

– Дону Джузеппе придется согласиться на наши условия, – с неожиданной злостью проговорил Октавио. – И будет лучше, если ты ему это объяснишь. Мы производим наркотики, а он их только продает. Мы нужны ему, а он нам – нет.

– Дон Октавио.

Два телохранителя быстро выступили вперед, закрывая своего патрона. Небольшая бежевая машина вырулила из-за угла, и четыре человека вышли нам навстречу. Если бы я даже не знал каждого в лицо, все равно, увидев пистолеты у них в руках, сразу бы понял, зачем они явились.

– Не стоило брать кольцо, – сокрушенно сказал я. – Пошли, Френки. Я потеряю аппетит, если моего дорогого друга Октавио убьют на моих глазах. Лучше заедем за угол.

Главный из вновь прибывших выступил вперед, поднимая дуло своего оружия. Три телохранителя-орка тоже вынули пушки, но это, похоже, не беспокоило гангстера.

– Мне нужен только перстень, – глухо произнес он. – Отдайте его, и мы уйдем.

– Делай, что говорят, Октавио, – предложил я. – Иначе будет бум-бум.

Карго повернулся к гангстеру и горделиво вздернул под­бородок.

– Никто не может приказывать мне, – сказал он. – Если Джузеппе хочет войны – он ее получит.

Гангстер отступил на шаг, его глаза в растерянности метнулись в мою сторону.

Задняя дверца автомобиля Карго распахнулась, и три автоматные очереди громко разрубили воздух. Крупнокалиберный пистолет оказался в руках Франсуаз, и она навскидку всадила три пули в грудь гангстера.

Трое других замешкались – буквально на одно мгновение. Они не ожидали, что в машине находятся вооруженные люди. Автоматные очереди прошили насквозь тела незадачливых на­летчиков.

Франсуаз глубоко вздохнула, отбрасывая с лица каштановые волосы. Октавио Карго подошел к мертвому бандиту и ногой отпихнул в сторону его пистолет.

– Как видите, я не настолько беззащитен, – сказал он. – Благодарю вас за помощь, мадемуазель Дюпон, хотя понимаю – вы защищали не меня, а себя. – Он сел в свою машину и добавил, прежде чем закрыть дверцу: – Расскажите дону Джузеппе о том, что здесь произошло. Может, тогда он станет умнее.

Автомобиль орков тронулся с места, давя мертвые тела. Франсуаз подошла ко мне и скривила уголки чувственных губ.

– Эти подонки делали грязную работу для любого нанимателя, – сказала она. – Но дон Джузеппе к ним никогда не обращался.

– Этот бедняга смотрел не на Октавио, – кивнул я. – Им нужны были мы, Френки. Карго поторопил события. Эти люди искали не то кольцо, которое он снял с убитого гнолла, а вот это.

Я вытряхнул на ладонь старинный перстень, и в нем тускло засветились лучи редких фонарей.

– Думаю, нам надо задать пару вопросов этому господину Марату.

– Октавио Карго слишком много о себе думает, – сказала Франсуаз.

Я не стал уточнять, что именно она имеет в виду – появление наркобарона в самом центре Города эльфов или же то, что он продолжает расточать ей комплименты.

За широким окном послышалось глухое ворчание собак. Наш дворецкий выпускает их в сад, когда спускаются сумерки.

– Наверное, дело в том, что он аспониканец, – ответил я. – Но его приезд играет нам на руку.

– Ты у меня не аспониканец, – поморщилась Франсуаз, – но самомнения у тебя гораздо больше, чем у Карго. Если бы я позволила тем бандитам выпустить Октавио кишки, это и вправду упростило бы дело.

Франсуаз закрыла папку с документами, затем закинула ноги на письменный стол.

– Если бы речь шла об обычной войне между преступными группировками, – сказал я, – Октавио Карго не приехал бы из своей пустыни. Его люди пока не имеют веса в Городе эльфов. Мы знаем, что за всем этим стоит нечто большее, и Октавио хочет при этом присутствовать.

Франсуаз посмотрела на меня с подозрением.

– Ну вот, сейчас ты сделаешь какой-то прогноз, – сказала она, – причем абсолютно бессмысленный. И если он оправдается, я тебя удавлю – чтобы не зазнавался. Помассируй мне плечи.

Я подошел к ней сзади, она довольно замурлыкала.

– Никаких прогнозов, Френки. Просто этой ночью нам стоит ожидать посетителя.

Собаки громко залаяли. Франсуаз выпрямилась и повернулась ко мне. Наша секретарша, Гарда, вошла в кабинет и обратила суровый взгляд на Франсуаз.

– К вам господин Владек, мадемуазель Дюпон, – доложила она. – Его машина у ворот. Прикажете впустить?

– Пусть заходит, – распорядилась Франсуаз. Секретарша неуверенно посмотрела на меня:

– Уже очень поздно, мадемуазель Дюпон. Разумно ли впускать такого человека, как господин Владек. Может быть, лучше подождать до утра, мистер Амбрустер?

– Я сказала – пусть войдет.

Гарда, поджав губы, вышла из кабинета.

– Откуда ты знал? – тихо спросила Франсуаз.

– Несложно было догадаться, Френки. У нас пробовали отнять перстень на улице, это не удалось. Значит, стоило ждать гостей.

– Мне надо основательно сбить с тебя спесь, Майкл.

При каждой встрече Тадеуш Владек пытается поцеловать Франсуаз руку, но еще ни разу ему не удавалось воплотить в жизнь свое намерение.