- А я все вспоминал, кого мне напоминает этот Сергей по манере вести себя! - сказал я с видом человека, который только что избавился от иллюзий. - А теперь вспомнил - у нас в учебке заместитель командира части по воспитательной работе так же разговаривал - как будто старый знакомый.

- Вот видишь! - горячился Сэм. - Все это происки кровавой гэбни!

Я кивнул, хотя разговоры о «кровавой гэбне» меня волновали мало. Я отнюдь не был поклонником режима, но люди, которым везде мерещилась «рука КГБ», мне казались параноиками. Сэм, конечно, параноиком не был, но он слишком много общался с диссидой, которая даже чай на собственной кухне пила с опаской - вдруг его отравили вездесущие «кагэбэшники».

Я поделился своими опасениями с ребятами из нашей «конской» основы.

- Может, мне вообще не идти в этот райком, а? Пошли они со своим помещением!

- Ара, а, может, сходишь? Все же они помещение дать обещают, будет, где собраться… Все лучше, чем в пивной, - сказал Провокация, и я понял, что это не только его мнение, но и всех ребят.

- Ладно, договорились - я встречусь с комсюками.

Мне была знакома обстановка в райкомах комсомола, я посещал комитет комсомола Кировского района, когда учился в морском училище, где меня назначили комсоргом. Невский райком мало чем отличался от Кировского - то же ощущение скуки и казенщины. В вестибюле меня встретил Сергей.

- А мы тебя ждем, - сказал он с таким видом, будто я желанный гость, который опоздал на его день рождения. - Надо пропуск оформить. Паспорт взял? Молодец.

Я обратил внимание на то, что Сергей, прежде чем отдать мой паспорт в окошко бюро пропусков, просмотрел его странички. «Наверное, Сэм прав: комсюки и гэбисты - одна шайка-лейка».

Мы поднялись на третий этаж, вошли в один из кабинетов. В приемной по клавишам пишущей машинки била секретарша - ухоженная девица со стянутыми в пучок темными волосами. Она оглядела меня, а на мне был красно-синий трикотажный свитер с армейским значком, и мило улыбнулась.

Третий секретарь оказался мужчиной лет тридцати пяти довольно спортивного вида.

Когда мы с Сергеем вошли в его кабинет, он поднялся из-за стола и протянул мне руку:

- Геннадий.

Мы поздоровались, я тоже представился. Он поправил обшлага серого пиджака и сел.

- Садись, Дима, - сказал Геннадий, указывая мне на стул с бордовой обивкой. - Болеешь за СКА? - продолжил третий секретарь. - Я кивнул. - У нас в Ленинграде все за «Зенит» болеют, а ты выбрал СКА, - улыбнулся Геннадий.

Его пассажи мне напомнили вопросы, которыми за два года до этого меня пытал инспектор Успенский, и это тоже меня напрягло.

- Молодец. Это хорошо, что у СКА есть преданные болельщики. Мне это очень приятно, поверь. Я ведь из офицерской династии, да и сам закончил военно-политическое училище, служил в десанте, но меня комиссовали. Теперь, как видишь - я на комсомольской работе, но душа моя осталась в армии, и поэтому я болею за армейские команды: за СКА в хоккее и за ЦСКА - в футболе, - чувствовалось, что третий секретарь заготовил речь заранее.

Я вновь кивнул, не зная, чем ответить на откровения Геннадия.

- Сергей мне сказал, что вы хотите получить помещение под клуб болельщиков СКА…

- Не совсем так. Сергей предлагает одно помещение в ДК «Невский» отдать под наш клуб, - я вынужден был перебить Геннадия, так как его версия «клубного вопроса» отличалась от реальной.

- А, Сергей предлагает… - улыбнулся Геннадий. - Тогда вот что: выпьем чаю, и вы с Сергеем поедете в ДК «Невский» и выберете помещение. Света!

В кабинете появилась секретарша, уже держа в руках поднос, на котором стояли три чашки с чаем и блюдце с овсяным печеньем.

- Как тебе Геннадий? - спросил меня Сергей, когда мы на райкомовской «Волге» ехали в ДК «Невский». Видимо, вопрос был риторический, так как Сергей не стал дожидаться моего ответа: - Отличный мужик! Скажет - сделает! Поверь, я знаю.

Мы приехали в ДК, неуютное и замшелое, как все советские ДК. Сергей показал мне помещение, это была комната в тридцать квадратов.

- Нравится? - Сергей явно гордился своей миссией.

- Угу.

- Будет ваша. Раньше здесь располагался кружок мягкой игрушки, - сообщил Сергей. - Ладно, - продолжил он. - Расскажи своим ребятам, что скоро у вас будет настоящий клуб, а потом созвонимся, встретимся и обговорим детали.

Парни были просто счастливы, когда я им рассказал, чем закончилась моя встреча с комсомольскими функционерами.

- А ты не хотел с ними общаться, - радовался Агитатор.

- Было бы здорово сделать баннер, типа такого, как фанаты на Западе делают, с надписью «Армейцы с Невы» и повесить его на стене в клубе, - сказал довольный Малыш.

Я созвонился с Сергеем, как мы и договаривались. Встретились в ДК.

- Помещение ваше, - начал Сергей. - Но только с одним условием.

- Что за условие? - насторожился я.

Сергей немного замялся.

- В общем, мы предоставим вам помещение, если вы согласитесь стать молодежным оперативным отрядом Невского района. Это ерунда, чистая формальность - один раз в неделю будете помогать дружинникам.

И тогда я послал Сергея на хуй.

Я рассказал эту историю лишь для того, чтобы было ясно, почему у меня большое подозрение вызывают официальные фан-клубы. Абонементы, атрибутика, выезды за счет клуба - все это за красивые глаза не дают, все это нужно отрабатывать. Сергей и Геннадий вышли на нас в начале перестройки, когда разного рода структуры только начинали осваивать язык приручения неформалов и фанатов в частности. Сейчас эти структуры работают с «тревожным контингентом» более изощренными методами: либо внедряют в ряды фанатов провокаторов, либо позволяют лидерам «фирм» закусить удела, а потом набрасывают на них ментовское лассо.

- Самое мощное орудие воздействия на фанатских вожаков - угроза уголовного преследования, - сообщил мне Макс Пацифик. - Я совершенно точно знаю, что и в Москве, и у нас есть вполне легальные фанатские «лидеры», на которых заведены уголовные дела. Но, скажем так, пока придержаны. Но стучат не только они, но и те, кому пальцы дверью на допросе прижали.

У меня нет оснований не верить парню, которого я знаю сто лет. В середине 80-х мы вместе пробивали выезды за «Зенит» в Одессу, Кутаиси, Тбилиси. Любя хоккей, он приходил на матчи СКА, правда, не столько для того чтобы поболеть за армейцев, сколько для того чтобы поддержать меня, его друга, в моем армейском фанатизме. Почти одновременно мы ушли служить в вооруженные силы. Затем я его вовлек в анархистское движение, и какое-то время Макс был ведущим активистом Анархо-коммунистического революционного союза. Потом Макс занимался зарабатыванием денег и личной жизнью. Но в середине 90-х ему, видимо, стало скучно, и он вернулся в движение фанатов «Зенита» и вскоре стал одним из его лидеров. В одной из драк он неудачно прыгнул и сломал ногу, и этот перелом стал для него роковым: врачи элитной клиники заразили его гепатитом С, и теперь Макс - инвалид, он почти не выходит из дома. При этом, остатки энергии он тратит на отстаивание принципов честного фанатизма.