Лутченков дал жестами команду. Четверо солдат образовали группу захвата, двое сразу пролезли в щели между камней, двое забрались на камни сверху, остальные отступили за скалы. Единственные звуки, которые можно было разобрать со стороны прохода, — это несколько ударов, жестких и резких.

Россомахин выглянул из-за камня, поднялся и двинулся к проходу. Команду он не давал, лейтенант Лутченков и солдаты привыкли действовать в боевой обстановке молча, иногда даже без знака, просто исходя из логики событий.

У одного из бандитов была прорублена голова. Удар наносился, видимо, малой саперной лопаткой. По жесту старшего лейтенанта тело тут же унесли на камни, к часовому. Второй начал приходить в себя после нокаутирующего удара, но не успел открыть глаза, ему тут же заклеили рот скотчем. Не самый приятный материал для того, кого просят молчать, особенно для бородатого, но спецназу его разрешения не требовалось.

— Сколько человек в лагере? — наклонившись, шепотом спросил старший лейтенант.

Бандит что-то промычал в ответ.

— Пальцами покажи. Пальцы у тебя есть? Вот и покажи…

Бандит показал четыре пальца.

— Сколько бодрствует?

Теперь был показан только один палец.

Старший лейтенант выпрямился и тут же ударил бандита каблуком в челюсть.

— Свяжите и спрячьте подальше, — приказал он бойцам.

Отряд прошел в ущелье, где ползком, где гусиным шагом, прячась за камнями. Так добрались до вырытых землянок. Вокруг никого не было. Растопыренные веером пальцы заставили солдат рассредоточиться и разобрать землянки между отдельными группами. Потом командиры взводов переглянулись, и лейтенант Лутченков дал отмашку. Двери открывали не пинком, а тихо, без звука. И входили в землянки без топота и без криков. Но уже через полторы минуты из двух землянок вывели четверых. Четыре землянки оказались пустыми. Одна, видимо, принадлежала эмиру, другие после нападения на автоколонну и последующих событий остались без жильцов. Но вопрос с бандой был решен малыми силами и без выстрелов, если не брать во внимание двух выстрелов снайперов в самом начале. Пленников связали и бросили на землю.

Старший лейтенант Россомахин, вытащив трубку, позвонил комбату:

— Товарищ подполковник, старший лейтенант Россомахин. Операцию завершили.

— Уже? Молодцы! Нашли кого-то? Мне передали данные по перехвату разговоров Гулоханова. Ему звонили из этого самого ущелья. Его люди звонили. Там семь человек.

— Было семь. Двое убитых, пятеро пленных. Потерь и раненых нет. Собираемся в обратную дорогу. Или опять следственную бригаду ждать?

— Придется подождать, Владимир Саныч. Но не следственную бригаду, — со вздохом сказал подполковник Луковишников. — Дело очень серьезное. Эмир Гулоханов произвел в Северодвинске два взрыва. Уложил всех этих спецов по захвату из ФСБ, потом, когда его пытались захватить в дороге, опять перебил заслон и захватил в заложники туристический автобус из Литвы. Сейчас сам за рулем этого автобуса, едет, как он сказал, домой. С ним пытались разговаривать. Говорит, что «дома» обдумает свое положение и выдвинет условия, при которых освободит заложников. У него в автобусе взрывное устройство с жуткой взрывчаткой из Индии. Взрывчатка в шестьдесят раз сильнее гексогена и в пятнадцать раз сильнее октогена. Необходимо в первую очередь блокировать подрывника, потом уже все остальное. Заложники не должны пострадать. Такой приказ из Москвы. Дело на контроле президента. Гулоханов вертолет велел готовить, чтобы вылететь из России. С заложниками… И еще затребовал миллион долларов не крупными купюрами. Куда собрался лететь, он пока не сказал, но мы прослушали его разговор с Принцем. Хочет в Пакистан к талибам. Отпустить заложников обещал только за границей, вместе с вертолетом. Владимир Александрович, сможешь отработать?

— Что за взрывное устройство у него? Тип активации — натяжитель, радиосигнал, нажимной, еще что-то…

— Трубка, как сказали. Активируется посредством звонка.

— Тогда нужна «глушилка» сотового сигнала.

— Где ж я ее возьму…

— В ФСБ. Или в ФСО. У них должны быть.

— Должны, я думаю. Правда, ФСБ сейчас другим «хвостом» нашего эмира плотно занялось…

— Что за хвост?

— Государственная измена. Шпионаж. Гулоханова попросили помочь иностранному разведчику устроиться в Челябинске. Сейчас этого разведчика плотно «ведут». Но это не местные, местные свободны. Вот пусть и ищут нам «глушилку». Хорошо, Владимир Саныч, я сам буду искать. Ты готовься пока, чтобы он ничего не заподозрил при приближении. Следы все подчисть.

— Это понятно. Когда он приедет?

— Или ночью, или завтра. Раньше не доберется, хотя едет быстро, и ГИБДД дорогу ему расчищает. Но здесь почти три тысячи километров пути. Раньше никак не успеет.

— Я понял, товарищ подполковник. Будем работать…

За время пути у Абдулджабара Гулоханова было время, чтобы подумать о своих дальнейших действиях. Вообще-то он мог бы остановиться где-то в дороге и уже предъявить требования. Ему выделили бы и большегрузный вертолет «Ми-26» с экипажем на борту, и миллион долларов нашли бы быстро. Россия обеспечила бы воздушный коридор для перелета, и он вылетел бы в Пакистан. Абдулджабар не стал звонить Индусу тогда, когда в США глубокая ночь. Он позвонил напрямую Принцу, объяснил, в какую ситуацию попал, и попросил согласовать с пакистанскими талибами возможность укрытия для него самого и его людей. Его люди — опытные бойцы, они могут талибам пригодиться. Принц обещал решить вопрос и перезвонить через час. Но позвонил уже через двадцать минут. Как только решится вопрос с вертолетом, пусть Абдулджабар звонит, и Принц даст ему координаты, куда лететь. Еще Принц просил не трогать заложников. Гулоханов пообещал, но при условии, что его не тронут.

Хорошо, конечно, было бы все закончить и уже лететь, но Абдулджабар помнил, что семь человек из его джамаата ждут его в землянках ущелья, и их нужно забрать. Он никогда не бросал своих людей, не бросит и в этой сложной для себя ситуации. А что, собственно говоря, для него сложного в том, чтобы доехать до места? Доедет, раз уже проехал в одну сторону, проедет и в другую. Будет трудно, подменит Залимхан. На какое-то время доверить ему руль можно. Справится…

Несмотря на то что дорогу перед автобусом «расчищали» машины ДПС, едущие впереди и позади, ползти в пробках не пришлось, Абдулджабар вскоре начал понимать, что большой автобус — это не скоростной и маневренный микроавтобус, на путь он затрачивал времени намного больше, чем предполагал, хотя не обращал внимания на знаки, ограничивающие скорость. В одном месте его все же остановили. Привезли еду и питье для него, его людей и заложников. Что в них не будет снотворного или еще какой-то гадости, Абдулджабар не сомневался. Подсыпать снотворное водителю — это только другой способ отправить заложников на тот свет. Автобус вылетит с дороги, подрывник при падении нажмет кнопку на трубке, которую из рук не выпускает, и все… Даже участка дороги не останется. И потому Абдулджабар с удовольствием перекусил прямо во время движения и людям своим разрешил.