– Что все это значит? – поинтересовалась я, дожевывая круассан. – Ты, я…

Сильх задумчиво смотрел вдаль. Ветер теребил, вырвавшиеся из прически пряди волос, с которых уже почти отмылась розовая краска. Парень выглядел сейчас удивительно красивым и безмятежным. Мне нравилось, когда он такой, и было страшно, что наша хрупкая идиллия разобьется, как хрустальный шар.

– Ты хочешь об этом поговорить, Флави? – спросил меня парень хрипло. – А, может, нужно просто быть и не пытаться ничего анализировать? Смотри, какое сегодня замечательное утро, неужели хочется его омрачить разговорами о будущем.

– А если узнает  Повелитель?

– Мы не нарушаем ни один из его приказов… – безразлично сказал парень. – Я не собираюсь скрывать ни от него, ни от кого бы то ни было еще. А ты?

Я задумалась. Это было настолько нереально и соблазнительно, что я не сразу нашла, что ответить.

– Но… ты ведь знаешь, какую участь он приготовил мне в своих мечтах.  Он не дарит свои игрушки даже сыну.  Нам рано или поздно придется столкнуться с этой проблемой.

– Рано или поздно. – Сильх пожал плечами. – Он не знает, что ты слышала тот разговор, не разрушай эту иллюзию. Пусть бесится, а ты живи своей жизнью, и он либо смирится, либо откроет все карты. Тогда и будем решать, что делать в зависимости от обстоятельств.

– То есть… я лишь для того, чтобы разозлить его? – Слова Сильха, конечно, были разумны, но мне от них почему-то стало  очень грустно. Возможно, потому что  в них не было ничего про отношения Сильха ко мне и ситуации.

– Ты в курсе, что это не так. – Сильх покачал головой. – Ты для меня. И я тебя не отдам, ни ему, ни кому бы то ни было другому.

Я положила ему голову на плечо и позволила притянуть поближе к себе. Мне было спокойно, сейчас впервые с того момента, как я услышала разговор мамы и Повелителя, у меня появилась надежда на то, что  моя жизнь будет счастливой и я справлюсь со всеми неприятностями, которые мне уготовлены на пути. Это сложно сделать одной, но если меня будет поддерживать этот парень с белоснежными волосами и глазами весеннего льда, то все у нас получится.

Сильх

Она сидела и улыбалась солнышку. На щеках ямочки, а взгляд светлый, лучистый и наивный. Плохая девочка из Холмов, оказывается, умела быть хорошей и очень сильно старалась. А мне хотелось верить, что она не воткнет мне в нож в спину. Или я ей… мы не вылеплены из одного теста, но воспитаны одним человеком. Пусть и  методы воспитания были разными, но мы слишком хорошо запомнили правило: хочешь выжить – бей первым.

Только вот я  не хочу бить. Я поэтому и ушел из дома. Панировал построить свою жизнь вдали от Холмов, отказался от трона, убедил отца и всех, что не буду посягать на власть. Мне, правда, этого хотелось – просто раствориться среди людей, порвать все нити, связывающее с гиблым местом, и у меня ведь это получилось. У Повелителя не осталось рычагов давления на меня. Ему были доступны только редкие болезненные стычки со мной. Он бил – я терпел, не потому, что не мог ответить. Не хотел. Знал, как только закончу академию, больше наши пути не пересекутся никогда. И осталось всего ничего, но  на моем пути появилась она. Сидит, улыбается солнышку и не понимает, что сломала мою жизнь снова.

А я снова позволил ей это сделать и позволю еще раз. Потому что не могу отказаться, потому что  пойду против всего мира, а не только против своего отца, если это нужно, чтобы защитить ее.

Через несколько дней мы поедем в Холмы, и я не собираюсь скрываться. А если я заявлю свои права на нее – будет война, и я пока не уверен, что сумею выйти из нее победителем. И совершенно точно не хочу. Вот такой парадокс, я собираюсь ценой собственной жизни, если потребуется, добиться цели, которую никогда перед собой не ставил. У Холмов должен быть Повелитель, но пока  это мой отец, Флави в опасности. Вряд ли он решит отступиться только потому, что его игрушка приглянулась мне.  Вероятнее всего, его это только разозлит и раззадорит. Отобрать у меня, в очередной раз продемонстрировать свою силу – он такого не упустит. Только вот сейчас я буду сражаться до последнего. Потому что теперь мне есть за что.

Флави вскочила резко, понимая, что  наше время почти на исходе, поцеловала в щеку, и я едва сдержался от того, чтобы не поймать ее и не поцеловать  горячо и долго. Так, чтобы кровь зашумела в ушах. Но если поцелую, то уже не отпущу, а ей и, правда, надо учиться. Да и мне. Но  первую пару я могу прогулять, там ничего интересного.

Девушка убежала, а  я остался на крыше в одиночестве. Правда,  оно оказалось недолгое.

– Ты понимаешь, вообще, что творишь?! – Сзади неслышно подошла Сабрина. В ее голосе слышались слезы, а  значит, сейчас будет истерика. Я лениво обернулся и отстраненно посмотрел на нее.

– Просвети.

– Это глупо! – с энтузиазмом начала она. –  Ты в прошлый раз чуть не умер из-за нее. Из-за того, что твой отец считает ее своей. Я не знаю, какие у него планы на Флави, но в них точно нет тебя. Не суйся к нему! Сильх, пожалуйста, не вставай у него на пути.

– Это никого не касается ни его, ни тебя.

– Я за тебя волнуюсь, идиот! – Она нервно стряхнула слезы с ресниц и уселась рядом со мной на край крыши. Если Флави смотрелась тут, естественно, ей шла крыша, то за Сабрину я боялся. Девушка нервничала, и ее действия лишь  попытка быть ко мне ближе. Неумная и неумелая.

– Встань, – попросил я.

– А то что? – зло поинтересовалась она и продолжила  болтать в воздухе ногами.

– Не хочу объяснять, почему на газоне твой труп.

– Думаешь, я  кинусь вниз из-за тебя?

– Ты не любишь высоту, она не любит тебя. Это не игрушки, – уклончиво  ответил я, вообще, не желая с ней разговаривать. Ни на эту тему, ни на другие.

– Будешь скучать?

– Моему душевному равновесию точно не пойдет на пользу твоя смерть, – улыбнулся я. – Уйди Сабрина, пожалуйста. Без скандала?

– И оставить тебя ей? – зло хмыкнула она.

– Оставь меня самому себе, правда.

– Ты пожалеешь, Сильх…

– Это угроза?

– Это здравый смысл, – ответила она и ушла. Как я и просил, без скандала. Сабрина всегда была послушной девочкой, но я так и не смог полюбить ее.

Флави

Я витала в облаках весь день. Это было такое нетипичное для меня состояние, что рассеянность достигла просто критических масштабов. Я прослушала половину лекции у Грифонихи и получила выговор, который, впрочем, тоже по большей части не слышала. В моей голове был розовый туман и Сильх. Его улыбка стояла перед внутренним взором, аромат его благовоний до сих пор щекотал нос, а губы горели от поцелуев, которых мне было мало. Я считала в голове часы до нашей следующей встречи. На перемене между занятиями, парень все же поймал меня в коридоре, и мы самозабвенно целовались в каком-то укромном уголке. Это казалось так прекрасно и так нереально, что я боялась проснуться. Даже пару раз чувствительно ущипнула себя за руку. Этот нехитрый тест показал, что я не сплю, и я продолжила витать в облаках.