Никто не возразил, и Бен нашел другую станцию.

Остальную часть пути до города слушали «Все учтено»,[35]говорили о вполне разумных вещах и через некоторое время въехали в Уэст-Вилидж, довольно долго лавируя по переполненным машинами улицам, пока не подъехали к дому Бет и Картера.

— Большущее вам спасибо, мы великолепно провели время, — сказала Бет, выходя из машины и стараясь не уронить тыквенный пирог.

Картер вышел с другой стороны. Бен помог ему выгрузить из багажника сумки и запас яблок, которого, по мнению Картера, им с женой хватило бы на всю оставшуюся жизнь.

— Не ешьте все сразу, — посоветовал Бен.

— К счастью, у нас есть гость, который вечно голоден, — сказал Картер. — Спасибо за выходные. Это было здорово.

— Пошли, Картер! — позвала его Бет, уже стоящая на ступеньке перед подъездом. — Уверена, Эбби и Бен тоже хотят поскорее добраться домой.

— Увидимся, — попрощался Картер, держа в одной руке дорожную сумку, а в другой — мешок с яблоками.

Поднявшись на свой этаж, Картер предупредительно постучал в дверь, чтобы сообщить Руссо о своем прибытии.

— Вряд ли он дома, — сказала Бет. — Видишь, свежая газета лежит на коврике.

Она была права. Воскресный номер «Тайме» весом в двенадцать фунтов лежал на коврике перед дверью.

В квартире оказалось темно. Включив свет, Картер убедился в том, что Джо нет дома. Обычно он аккуратно складывал постель и убирал на нижнюю полку журнального столика, а сейчас простыня и одеяло были смяты и разбросаны по дивану. И на стене снова висело распятие, то самое, которое Картер увидел в самую первую ночь, после того, как Руссо сомнамбулически бродил по квартире.

Бет втащила яблоки на кухню.

— Записки нет? — спросил Картер. — Интересно, где он.

— Нет, — ответила Бет. — Тут никакой записки нет. — Она вышла в коридор. — А он не в ванной случайно?

— Нет, — ответил Картер.

— А ведь он всегда убирал постель, — проворчала Бет, глядя на беспорядок в гостиной. — А что это на стене?

Бет подошла к стене, чтобы посмотреть на распятие, в то время как Картер пытался сообразить, что могло произойти. Что-то явно случилось. Руссо не оставил бы неприбранную постель. Он бы забрал газету из-под двери. Он любил читать газеты.

— Картер, ты это видел? Это распятие. Я не знала, что Джо так религиозен.

— Я тоже не знал. Когда мы работали в Европе, ничего подобного я за ним не замечал.

— Знаешь, мне кое-что пришло в голову, — с легкой усмешкой проговорила Бет. — Ты ведь говорил, что он должен был пойти на вечеринку к Биллу Митчеллу?

— Да. Я отдал ему приглашение.

— Может быть, он там с кем-то познакомился.

— Это было в пятницу вечером.

— Знаю. Но может быть, они провели вчерашнюю ночь здесь. — Она перевела взгляд на смятую постель. — Может быть, стоило сказать Джо, что пока нас нет, он может пользоваться спальней? — Она взялась за край простыни, валявшийся на полу, и забросила на диван. — Возможно, сейчас он в гостях у этой таинственной женщины.

Конечно, это было возможно. Картер знал, что Джо не такой уж бабник, но мнение о нем он мог составить только во время раскопок на Сицилии. А здесь, в Нью-Йорке, Руссо мог повести себя иначе. Здесь он был известным ученым из Италии.

— Хочешь заказать китайскую еду? — спросила Бет. — Я слишком устала, не хочется никуда идти.

— Нет, я не так голоден, — ответил Картер. — Если ты не против, я наведаюсь в лабораторию и погляжу, нет ли там Руссо.

— Я нисколько не против. Если честно — я просто с ног валюсь. Почему бы вам вдвоем не сходить куда-нибудь и не повеселиться?

Когда Картер спускался по лестнице, ни о каком веселье он не думал. У него было странное чувство. Он ожидал, что, приехав, застанет Руссо дома, что тот будет сидеть, положив ноги на журнальный столик, и смотреть телевизор. А вместо этого он увидел неприбранную постель, распятие и лежащую на коврике перед дверью газету. Все это заставило Картера не на шутку встревожиться.

На углу он немного постоял в ожидании зеленого сигнала светофора. Наверное, глупо было переживать. Может быть, Бет была права и Руссо действительно с кем-то познакомился и теперь неплохо проводит время. Может быть, Джо вместе с этой женщиной отправился на теплоходную прогулку вокруг Манхэттена, он говорил, что хочет это сделать. А если женщина согласилась на такую прогулку, то между ней и Руссо наверняка вспыхнула любовь.

Либо он мог находиться в лаборатории и гадал, почему Картер так долго не возвращается.

Подходя к зданию биологического факультета, Картер уловил в воздухе едва уловимый запах гари. Когда он повернул за угол, чтобы подойти к дому со стороны служебных входов, этот запах стал сильнее. Уэст-Вилидж в ночь Хеллоуина всегда немного сходил с ума, и Картер сначала подумал, что кому-то пришло в голову зажечь тут костер. Но когда он обогнул здание, он заметил, что почерневшая за годы кирпичная стена выглядит гораздо хуже, чем обычно. Она стала черной, покрылась сажей. И запах гари стал просто невыносимым.

Потом он увидел мокрый асфальт, желтую полицейскую ленту, деревянные заграждения, искореженные ворота грузового въезда… Он остановился как вкопанный. Что тут произошло?

Руссо!

Картер побежал к пандусу и без труда обогнул два деревянных барьера. Поблизости никого не было. Только двое студентов стояли на противоположной стороне улицы. Один из двоих на первом курсе посещал семинары, которые вел Картер.

— Вы знаете, что тут случилось? — крикнул студентам Картер.

— Я слышал, что был пожар, — откликнулся бывший ученик Картера. — Больше ничего не знаю.

— Кто-нибудь пострадал?

Второй студент сказал:

— Вроде бы да. Но я не знаю, кто именно.

Картер побежал вверх по пандусу, который заканчивался у дверей. Путь был перекрыт полицейской лентой и табличкой с предупреждением от управления пожарной охраны: «ОПАСНО. БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ВХОДИТЬ».

Картер отклеил ленту от створки дверей и стал искать в кармане ключи. Он открыл замок, но створки приплавились к металлической раме. Картер навалился плечом. Одна створка, скрежеща нижним краем по бетону, сдвинулась с места.

— Эй, профессор, вряд ли это безопасно! — крикнул бывший студент.

Но Картер сумел приоткрыть дверь ровно настолько, что смог протиснуться внутрь.

В лаборатории было темно, только с улицы проникал свет, но и этого света Картеру хватило, чтобы понять: в лаборатории произошло нечто ужасное. Мокрый пол был усеян серым щебнем, обугленным деревом и битым стеклом. Под потолком висели погасшие лампы. А в самой середине бывшего склада, в том месте, где лежал камень, исчез даже бетон. Там темнела яма не меньше фута глубиной, совершенно черная. Впечатление было такое, что здесь взорвалась бомба.