– Уже прогресс, раньше ты даже названия не помнил.

– Когда это раньше? – возмутился летун. – Не было такого!

– Да было, было, – беззлобно подначил товарища десантник. – Когда мы тех байкеров… ну, в смысле, мотоциклистов постреляли и первый эмгэшник затрофеили, я тебя спросил: мол, знаешь, что за машинка? А ты – мол, откуда, у фрицев на самолетах другие используются, только названия не помню.

– А, вон ты про что… – стушевался сержант. – Ну да, вроде что-то припоминаю. Ну, так я тогда не в себе был, сначала сбили, потом на дереве повис, потом…

Борисов не договорил: с той стороны, где остались Батищев с Иркой, раздался винтовочный выстрел и скраденные расстоянием пистолетные хлопки. Один, другой, третий. Снова гулко бахнул немецкий карабин, следом еще один, и еще. Опять затявкал пистолет, добивая последние патроны, ему ответил недлинной очередью пулемет. Негромкий разрыв ручной гранаты. Незнакомый шелест сразу нескольких пистолетов-пулеметов, звук которых десантник не определил, еще парочка взрывов. И все стихло, не заняв и минуты.

– Твою ж мать! – рявкнул Степанов, подрываясь, будто под ним внезапно сработал вышибной заряд. – С-сука! Да какого ж хрена-то?!

Взглянув на ошарашенного товарища, кивнул на пулемет и патронные барабаны:

– Я вперед, ты следом. Железяки сам потащишь, все равно безоружный. Догонять и помогать не нужно, справлюсь. Но и сильно не отставай, мало ли что. Главное – не мешай. Выполнять.

И, выдернув из кобуры бластер, рванул вперед, прикрывая лицо локтем выставленной перед собой руки. Прекрасно понимая при этом, что в любом случае уже опоздал, что немцы успели первыми, а у Батищева всего один магазин, который уже закончился…

Ругать себя Батищев перестал в первые же секунды скоротечного боя. Какой смысл? И без того понятно, что случившееся – в основном его вина. Не доглядел, расслабился, проявил недопустимую для боевого командира и сотрудника органов халатность. Если бы не Савушкина, он бы уже остывал с пулей в голове. Впрочем, тоже неважно. Разведчик с пилотом вряд ли успеют прийти на помощь, значит, все. Главное, успеть уничтожить секретный прибор…

Появление немцев оказалось полной неожиданностью. И первой противника заметила девушка, с разрешения старшего по званию ненадолго отлучившаяся по малой нужде в ближайшие кустики. Поначалу Иван Михайлович решительно воспротивился, не собираясь ее никуда отпускать, мол, вот наши вернутся, тогда уж и сбегаешь. На что Ирина, состроив уморительную гримасу, заявила, что, во-первых, тогда будет однозначно поздно, а во-вторых, она все время будет на виду. Ну, не совсем все время, понятно, отвернуться хоть на пару минут придется, но тем не менее. Поразмыслив пару секунд, Батищев со вздохом махнул рукой. Девчонка всяко права – в самом деле, ну что с ней сделается-то за две-три минуты? Да и тихо кругом, ни сухая ветка под сапогом не хрустнет, ни листок не колыхнется. Отстали, видать, фрицы, прижучил их разведчик своими чудо-гранатами по первое число.

Если бы не это, все закончилось бы куда более трагично – брать в плен проклятых большевиков, убивших стольких боевых камрадов, гитлеровцы не собирались. Однако грамотно замаскировавшийся в зарослях ефрейтор Густав Вебер, уже совместивший прицел верного 98-К с головой русского в непривычной форме, вооруженного всего-то одним пистолетом, внезапно убрал палец со спускового крючка. Уж больно неожиданной оказалась увиденная картина: отодвинув мешающие ветки, на открытое место вышла красивая русоволосая девушка в облегающем комбинезоне неопределенного цвета, поверх которого был надет жилет с множеством карманов и ремешков.

О том, что вокруг укрылось почти целое пехотное отделение, она даже не подозревала, негромко напевая что-то себе под нос. Никакого оружия у девушки не имелось, что еще больше смутило Вебера: что за странные окруженцы такие? Сначала они, не потеряв ни одного из своих (или забрав с собой тела погибших), уничтожили автоматно-пулеметным огнем и какими-то сверхмощными зарядами больше взвода шутце и благополучно оторвались от преследования, а сейчас сидят, словно на воскресном пикнике в городском парке! Причем их всего двое, один из которых – женщина. Что за бред? Или… не бред?!

Пехотинец ощутил, как шевельнулись коротко остриженные волосы под защитным шлемом: ну конечно, как же он сразу не догадался! Это просто отвлекающий маневр! Послали вперед девку, а сами замаскировались по флангам и сейчас откроют огонь! Scheiße! И как ему поступить? Пристрелить ее, подавая сигнал камрадам? Но этим он обозначит свою позицию, и первые большевистские пули достанутся именно ему. Да и жалко ее убивать, красивая фройляйн, он бы с такой пошалил – после боя, разумеется, на правах победителя. Может, аккуратно продырявить ей плечо или ногу? Для его дальнейших планов это некритично, скорее наоборот, меньше сопротивляться станет. Но тогда опять же получится, что первый выстрел окажется сделан именно им.

А девушка меж тем остановилась буквально метрах в пяти от ефрейтора. Расстегнула свой жилет, распавшийся на две половинки, коснулась рукой поясного ремня, определенно собираясь… Густав откровенно отвесил челюсть. Так вот оно что! Не слишком-то похоже на отвлекающий маневр – судя по всему, ей просто приспичило сходить в кустики! Тем более второй большевик, все это время внимательно сопровождавший ее взглядом, поморщился, смущенно отворачиваясь и опуская свой пистолет.

Но даже если все так, вопрос, где остальные, остается в силе. Ведь русских было никак не меньше пяти человек, вооруженных как минимум одним MG-34 и несколькими пистолетами-пулеметами. Выходит, все-таки засада? Но в этом случае девка находится на линии огня, рискуя попасть под летящие с обеих сторон пули, и свои, и вражеские. Или ей решили пожертвовать, даже не поставив в известность? Уж больно естественно держится, такое не сыграешь. Разумеется, от восточных варваров можно ожидать чего угодно, но все равно как-то странно…

Едва ли не против воли Вебер подался вперед, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Интересно, как она собирается справлять нужду? Снимет весь верх комбинезона? Было бы неплохо, любопытно увидеть, какие у русской унтерменьши сиськи. У него уже давно не было нормальной женщины, только местные пейзанки, молчаливые и безвольные, словно куклы, а эта выглядит весьма многообещающе – во всех смыслах. Кстати, что именно она собирается делать? Просто помочиться, или? Второе не сильно возбуждает, а вот первое… Ощутив в штанах физиологическое шевеление, Густав осклабился. Нет, убивать ее точно нельзя, разве что немного подранить, чтоб была посговорчивей. А потом, когда бой закончится, перевязать и воспользоваться. Вместе с камрадами, понятно, но он будет первым.

Повозившись с ремнем, девушка собралась было спустить штаны – краем занятого совершенно иными мыслями сознания ефрейтор отметил, как странный комбинезон, словно бы меняющий свой цвет, распался надвое, – однако в этот миг под его локтем предательски-громко хрустнул сучок. В следующую секунду их взгляды встретились. Издав переходящий в ультразвук визг, девчонка метнулась обратно в заросли, заорав, казалось, на весь лес: