Я двигался внутри нее, сначала медленно, затем наращивая темп. Горячая плоть сжималась вокруг моего члена, и казалось, мы растворились друг в друге.

— Я хочу… — прошептала Элия, и горячее дыхание коснулось моего лица. — Я хочу, чтобы это всегда был только ты.

Я покрывал ее лицо и шею поцелуями. Тонкие пальцы впивались в мои плечи, когда я все глубже проникал в Элию. Моя рука скользнула между нашими телами и коснулась чувствительной точки. Элия громко застонала и поддалась бедрами вперед, навстречу моей руке. Элия часто задышала, и я гладил и сдавливал маленький бугорок. И когда она громко застонала, я почувствовал, как ее горячее лоно сжимается вокруг моей окаменевшей плоти. Не сдерживая больше себя, я вошел в нее резко и глубоко и кончил.

Мы пролежали так еще некоторое время, не в силах оторваться друг от друга. Когда дыхание восстановилось, я перенес Элию в кровать, чувствуя, как дрожат мои ноги. В этот миг мне казалось, что и тысяча ночей с женщинами не стоила и одной с Элией.

Я сжимал ее в кольце своих рук, пока она не уснула. Мои пальцы скользили по ее коже, гладили волосы, пока я прислушивался к ее мирному дыханию во сне. Как могла моя память вычеркнуть ту первую ночь в далеких землях Норелии?

И как мог я теперь допустить, чтобы с Элией что-то случилось? Я ловил каждый сонный вздох, срывавшийся с ее губ, и сердце сжималось от страха за нее. Я снова подверг ее опасности, когда не смог сдержать себя в руках. Но разве могло быть иначе? Видят боги, ни одна женщина ранее не пробуждала во мне и капли тех чувств, что разрывали меня сейчас. Элия могла усмирить даже алора, побороть самые темные стороны моей сущности.

И я должен сделать все, чтобы защитить ее перед гневом моего безумного брата. Даже если это будет стоить моей собственной жизни. Решение казалось мне почти безнадежным, но я все равно его принял: на рассвете, когда будет смена караула, я помогу Элии бежать. И пусть меня за это хоть казнят.

Но, утомленный этим вечером, я незаметно уснул. Казалось, что я проспал не больше получаса, но, когда я открыл глаза, небо уже озарили первые лучи солнца.

— Проклятые боги! — выругавшись, я вскочил с кровати. Я не должен был спать. Смена караула уже началась, но еще есть время.

Постель оказалась пуста.

— Элия?

Ответом была тишина. Элии в комнате не оказалось, и только смятая постель и недопитые бокалы вина напоминали, что она была здесь этой ночью.

Бездна, бездна, бездна! Нужно скорее найти ее, пока еще есть время. Быстрым шагом я пересек комнату и раскрыл шкаф, чтобы одеться. Как можно было уснуть в такое неподходящее время? Еще и Элия усложнила мне задачу, покинув мою спальню.

Я уже был готов уходить, но раздался громкий стук в дверь.

37

Теар

Король сидел на троне в главном зале для приемов. Элия, как всегда, стояла по его левую руку. Я видел страх в ее серебристых глазах. Мне хотелось утешить ее, приободрить, но никакие слова здесь не помогут. Вдоль стен, отступив за колонны, выстроилась стража, а ближе к трону стояли наместники. Среди них я увидел и десницу, который смотрел то на меня, то на Леона с неприкрытым беспокойством.

Все выглядело как обычно, как и всегда, когда король устраивал слушание или прием. Но была одна выбивавшаяся из привычной картины деталь — по правую руку от короля стояла Шанти.

Я поймал ее презрительный взгляд, когда неспеша шел к трону в сопровождении стражников. Она самодовольно улыбалась, и не было никаких сомнений в том, что король уже все знает.

— Братец, — елейным голосом пропел король. — Ты наконец удостоил нас своим вниманием. Мы заждались.

Ничего не сказав в ответ, я остановился посреди зала. Несмотря на большое количество людей в помещении, повисла гробовая тишина. Я не слышал ничего, кроме стука своего сердца.

— Напомни мне, мой любимый брат, что я говорил насчет своего личного лекаря? — подбородок короля мелко затрясся. — Разве я не сказал, что ни один мужчина не имеет права коснуться ее? Разве я не предупреждал, что казню любого, кто к ней притронется?

Я не стал ничего отвечать. Король, видя мое нежелание говорить, сорвался на крик:

— Скажи мне, Теар! Скажи, что это все ложь! И я распну эту шлюху на главной площади на потеху народу!

Леон махнул рукой в сторону Шанти, и улыбка сошла с ее лица. Она испуганно посмотрела на меня, словно прося защиты. Я не чувствовал к ней жалости в этот момент, не было и желания помочь. Но врать я не собирался даже во имя спасения своей жизни.

— Она утверждает, что видела, как ты предавался с ней любви. За моей спиной. Я и сам замечал, какими глазами ты смотришь на северянку. Но прошу, скажи, что это неправда.

Ответом была тишина.

— Я так и думал, — слезы заблестели в глазах Леона, голос стал плаксивым. — Зачем ты так поступил со мной, Теар? Разве мало ты, грязное отродье алора, получил благ и почестей? Отец допустил ошибку, когда принял тебя, как родного сына… Надо было убить тебя еще при рождении.

— Не смей порочить имя нашего отца.

Король оживился, наконец услышав мой голос. Он нервно затеребил пальцы, впившись в меня внимательным взглядом.

— Это она виновата, правда, Теар? — он посмотрел на Элию, и та задышала чаще. — Магичка околдовала тебя! Она наложила на тебя чары, соблазнила, и ты поддался силе магии!

— Она ни при чем! Ты можешь наказать меня, но ее вины здесь нет! Отпусти северянку, она не должна расплачиваться за мои ошибки.

— Тогда ты сам подписал себе приговор, Теаронир, — король встал с трона и обратился к наместникам. — Я приказываю сегодня на закате казнить моего брата за предательство короны. Пусть его четвертуют на главной площади на глазах жителей Эришта. Они должны знать, что бывает с теми, кто предает своего короля.

Элия ахнула. На лице Шанти снова заиграла самодовольная улыбка. Я старался сохранить спокойствие. Пусть он меня казнит. Это стоит того, чтобы он не тронул северянку.

— Нет, прошу вас, ваша милость, — Элия рухнула на колени перед королем и схватила его руку. — Не совершайте ошибку! Помилуйте вашего брата.

Леон вырвал руку и с гневом посмотрел на северянку. Неожиданно вперед выступил десница и тоже обратился к королю:

— Мой король, принц Теар — ваш брат. Вы — великий правитель, вы