— Фиг попало. Взрыва не будет. А если не верите, спросите у Федякина. Он больше не сумасшедший. Я сделала ему операцию на мозге.

Лицо Муромцева исказила гримаса ненависти.

— Ах ты, подлая девчонка! — зашипел он. — Все! все! из-за тебя!..

И не успела я ахнуть, как он вырвал у меня пистолет. И вот уже дуло пистолета смотрит мне в лицо, а указательный палец миллионера яростно жмет на курок.

— А-а, в «пушке» еще и патронов нет!! — вконец обозлился Муромцев. — Ну, получай за все сполна!! — И, откинув пистолет, он выхватил из-под плаща кинжал.

— Брось ножик, однако, — раздался сверху знакомый голос.

В колодец с ружьем в руках спрыгнул Пахом Лаптев. Общими усилиями мы обезоружили Муромцева.

— Вовремя вы подоспели, дядя Пахом, — сказала я.

— Лаптев всегда вовремя поспевает, однако, — ответил таежный охотник.

Мы повели миллионера-преступника обратно в зал. Все колдуны уже проснулись. Сотрудники Старосибирского уголовного розыска заканчивали надевать бандитам наручники. Здесь же были Володька с Забабашкиным и профессор Федякин.

— Ну у тебя и вид, Мухина, — сказал Воробей. — Прямо как у панка.

Я достала свое карманное зеркальце и посмотрела. Да уж, видок был еще тот. Одежда порвана, волосы растрепаны, под глазом фингал…

— Пусть меня раздавят танком, все равно я буду панком! — дурачась, выкрикнула я, еще больше взлохматив свои волосы.

Харитон Забабашкин подошел к Илье Муромцеву.

— Мать честная — курица лесная! Да это же самый богатый человек России. Что, доигрался, миллионер?!

А профессор Федякин, поправив на носу очки, добавил:

— Жадность, Илья Ильич, еще никого до добра не доводила.

— Ой, да ладно, — поморщился Муромцев. — Обойдемся без морали.

На него тоже надели наручники и увели. В этот момент проснулась Катька.

— Эмка! — закричала она.

— Катька! — закричала я.

Мы, взявшись за руки, как две дурочки, закружились по залу.

— А ну-ка, поди сюда, редиска в шоколаде, — с напускной строгостью позвал Забабашкин.

Катька с опаской подошла.

— Тебе что было сказано перед тем, как в ТЮЗ идти?.. «Если тебя возьмет за руку тетенька, ни в коем случае с ней не ходи…» А ты чего сделала?!

— Так это ж была Снегурочка, — насупившись, ответила Катька.

— А Снегурочка, по-твоему, кто? Дяденька?! Вот счас как отшлепаю по мягкому месту.

Катька виновато опустила глаза.

— Я больше не буду, — пробурчала она себе под нос.

— Здравия желаю, орлы! — проснулся наконец и Петр Трофимыч.

Мы все бросились к нему.

— Ну, что я вам говорил! — победно выкрикнул Харитон. — Не такой наш Петр Трофимыч человек, чтобы подрываться на паршивой гранате!

— И я это говорил! — воскликнул Володька.

— И я говорила! — воскликнула я, но все же спросила: — Петр Трофимыч, а как вам удалось спастись? Ведь граната взорвалась прямо у вас над головой.

Майор Гвоздь вытащил из кармана мятую пачку «Беломора» и, закурив, начал не спеша объяснять, словно на уроке «Личная безопасность школьника»:

— При взрыве противотанковой гранаты имеются три зоны поражения: зона сильного поражения, зона умеренного поражения и так называемая «мертвая зона». Вот я и кинулся в «мертвую зону». Осколки пошли поверху, взрывная волна ушла в стороны; а меня даже не оглушило, потому что я уши пальцами заткнул.

— А чем закончилась заварушка в аэропорту?

— Ну а чем она, Эмма, могла закончиться?.. — Петр Трофимыч выпустил изо рта дым колечком. — Взял я этих головорезов. Как и следовало ожидать, они оказались опасными преступниками, давно разыскиваемыми местной полицией.

— А Вертихвостьеву вы тоже взяли?

— Так точно. А на другой день состоялся суд…

— Ого, как быстро, — удивился Забабашкин.

— На Востоке такие дела быстро делают. Бандитов приговорили к десяти годам лишения свободы. А Вертихвостьевой дали двадцатник…

— А почему ей больше дали? — спросил Володька.

— Потому что женщины дольше живут, — ответил майор и хотел было по привычке подкрутить правый ус.

У него, естественно, ничего не вышло.

— Петр Трофимыч, — улыбнулась я, — где же ваши шикарные усы?

— Пришлось сбрить в целях конспирации, — вздохнул Гвоздь. — Я забрал у Аиды медальон с танцующей коровой и полетел сюда. И, буквально вчера, внедрился в ряды банды. А здесь меня мог ненароком опознать Шура Соскин.

— Кстати, — спохватился Харитон, — а где он?.. Среди арестованных бандитов я его не видел.

— Да и вообще их маловато, — прибавила я, вспомнив, что колдунов в зале было гораздо больше.

— А может, те, которые раньше проснулись, убежали?! — предположил профессор Федякин.

— Не могли они убежать, — твердо сказал Забабашкин. — Деревня окружена плотным кольцом танков.

Тут я вспомнила кассиршу на автовокзале, которая говорила, что Горлодуевка — заброшена. Между тем здесь было полным-полно древних стариков и старух. А что, если…

— Лезем наверх! — распорядилась я. — Мне кажется, я поняла, в чем тут дело!

Мы вылезли из колодца.

На улице стоял тихий предновогодний вечер. А еще стояли танки Т-80, освещая деревню мощными фарами.

— Харитон, — продолжала я распоряжаться, — прикажите собрать всех жителей!

Забабашкин приказал.

Через пять минут все жители деревни были собраны. Они глухо ворчали, выражая свое недовольство тем, что их в столь поздний час вытащили из дома.

— У вас не найдется немного бензина? — спросила я у танкистов. — И кусочек тряпки.

Мне отлили из бензобака полведра бензина и дали промасленную тряпку. Поблагодарив, я подошла к ближайшему деду и, смочив тряпку в бензине, провела этой тряпкой ему по лицу. Тотчас старческое лицо стерлось, а вместо него показались знакомые черты Шуры Соскина.

— Гуд ивнинг, мистер Никсос, — сказала я.

— Мать честная — курица лесная! — расхохотался Забабашкин.

А я уже терла тряпкой лицо следующего старика. На сей раз из-под глубоких морщин выглянула круглая физиономия главврача Сидорова.

— Здрасьте, доктор Айболит, — поздоровалась я.

— Новогодний маскарад, однако, — буркнул скупой на слово Пахом Лаптев.

Лицо третьего бандита я не узнала; зато его сразу узнал майор Гвоздь.