Вместе с рассказчиком мы пролистываем страницы истории Германии, Европы, мира. Войны, революции и снова войны. Возникновение социалистических идей и что из них вышло. Захваты и разделы государств, расколы, грабежи одних народов другими и вечное экспансионистское стремление к присвоению чужих территорий…

Палтус дает рассказчику и художественные рекомендации, например советует придерживаться хронологии, но при таком обилии материала, рвущегося на страницы романа, едва ли можно следовать советам какой-то там рыбины, хоть она и болеет всей душой за мужское дело. Правда, советчик старается изо всех сил сохранять объективность. «Возможно, — поучительно заявляет криворотый Палтус, — возможно, мы способны сделать какие-то выводы из истории и учесть, какая доля в ней принадлежит женщинам, например когда победила картошка».

Но писатель Грасс знал, что история учит только тому, что ничему не учит, хотя всю жизнь, всеми своими книгами он сражался против этой разочаровывающей, приводящей в отчаяние максимы…

Грасс говорил, что пытался показать «степень участия женщин» в истории, движение которой целиком определяется мужчинами. Пока женщины исправно выполняли назначенную им природой функцию — рожали детей и кормили мужчин (женщина как кормилица, кухарка — вообще один из важнейших мотивов творчества Грасса), всё было в порядке. Но по совету Палтуса мужчины старались захватить всю власть в обществе, государстве и мире, и это приводило к печальным последствиям (результаты разрушительных войн — то же «разбитое корыто»).

Но особые неприятности начались, когда женщины в результате всего предшествующего развития стали отказываться от своего предназначения — не случайно подзаголовок «Головорожденных» (или «Вымыслов») — «Немцы вымирают». А вымирают они потому, что женщины всё чаще отказываются рожать детей. «Разбитое корыто» (ведь вымирающее население — это катастрофа) — печально-ироническая метафора универсального свойства. Это зашедшая «не туда» цивилизация, человеческая история как таковая. Растерянно взирая на некоторые последствия равноправия и пародийно рисуя феминистское движение (тоже ведущее всё к тому же «разбитому корыту»), Грасс тем не менее видел в женщине положительную альтернативу «мужскому миру», неспособному к бесконфликтному и компромиссному существованию.

«Палтус» — это и своеобразно преломленная в грассовской фантазии история Германии, отразившая все болевые моменты человеческой истории — переселение народов, Реформацию, бесконечные войны, где особое место занимает Тридцатилетняя война XVI века, Наполеоновские войны и их роль для тогдашних германских государств, бесчисленные сражения вплоть до наших дней. Уж не говоря о двух кровавых войнах XX века. Эта история видится сплошной цепью насилия, жестокости, бесчеловечности. И конечно, автор не обходит тему научно-технического прогресса, внесшего свою лепту в возникновение «разбитого корыта».

В романе три женщины-феминистки во второй раз, уже в наше время, вылавливают Палтуса и в специальной ванне, со всеми мерами предосторожности, везут его на суд. В суде всё как полагается: председательница, адвокатши, прокурорши, заседательницы. Каждая из участниц этого трибунала, или, по выражению обвиняемого Палтуса, «Страшного суда», имеет аналоги среди женщин прошлого, описанных в романе, чем подчеркивается неразрывность истории, с одной стороны, и меняющаяся роль женщин в обществе — с другой.

А между тем отношения современного рассказчика с его женой Ильзебиль заметно портятся, они на грани разрыва, и происходит это в 1970-е годы XX века, когда в западном обществе осуществляются серьезнейшие трансформации в плане пересмотра социальных и семейных ролей. Процесс эмансипации женщин достиг апогея, они отказываются от традиционной функции хранительницы семейного очага. Привычные ролевые клише становятся сомнительными и для многих неприемлемыми. Этот общественный кризис тяжело переживается представителями обоих полов. Во всяком случае, рассказчик чувствует себя весьма неуютно. Но он же и признает, что видит историю как результат амбициозного конкурентного поведения мужчин с их вечной тягой ко всё большим достижениям — в технике, в военном искусстве, которые заводят человечество в тупик и способствуют — снова и снова — возникновению и повторению комплекса «разбитого корыта».

История в романе неотделима от ответственности личности — во все времена. Это тоже одна из ключевых тем Грасса. Но когда женщины «перебарщивают» с собственной ответственностью, когда они пытаются — компенсаторно — отодвинуть мужчин, это тоже не на благо человечества. Любые коренные пертурбации, сломы, исторические потрясения наносят людям вред. И только «обычная», «плотская» жизнь может противостоять идеологическому абсурду. Неприятие любых форм идеологии, ее претензий на «окончательное решение» общественных проблем сохранялось у Грасса, пожалуй, на протяжении всей его творческой жизни.

Через два года после «Палтуса», в 1979-м, вышла новая книга Грасса, уже не такая объемная, но тоже связанная с путешествием во времени, — повесть «Встреча в Тельгте». Характерны ее первые фразы: «Вчера будет то же, что было завтра. Наши сегодняшние истории не обязательно происходили теперь. Вот эта началась более трехсот лет назад. Другие истории тоже. Вот так, в глубину времен, уходит всякая история, которая связана с Германией. То, что началось в Тельгте, я описываю потому, что один мой друг, который в сорок седьмом году нашего столетия собрал вокруг себя тех, кто был ему близок, намеревается отметить свое семидесятилетие…»

Этот друг — писатель Ганс Вернер Рихтер, которому и посвящена повесть. События, описываемые в ней, происходят во время Тридцатилетней войны, а точнее, за год до подписания Вестфальского мира 1648 года, положившего конец этой бесконечной бойне, разорившей и разграбившей Германию (недаром поэт Иоганнес Бехер назвал свой цикл сонетов о той эпохе «Слезы отечества»).

Помимо юбилея Г. В. Рихтера в 1978 году, к которому Грасс хотел приурочить свою повесть, здесь еще немало других символически связанных дат, исторических совпадений и параллелей. Так что это сопряжение временных плоскостей, но уже не в той пиршественно-фантастической форме, что в «Палтусе», где рассказчик свободно перемещался между каменным веком и сегодняшним днем, а в строгом и даже, можно сказать, упорядоченно-лаконичном повествовании о некоем событии, произошедшем, как уже говорилось, в 1647 году в маленьком городке Тельгте. Собственно, «произошло» — не совсем точное слово. Правильнее было бы сказать: могло произойти.

Из разных уголков изнемогавшей от Тридцатилетней войны и бесконечных конфессиональных войн Германии прибыли на свой, как сказали бы мы теперь, «съезд» писатели — разных возрастов и представлений, взглядов и характеров. Но объединяло их всех не только стремление к миру, но и желание обсудить свои писательские проблемы, чтобы способствовать, говоря современным языком, единению страны и созданию единой национальной литературы.

Будущим литературы и будущим Германии были озабочены и те писатели, которые спустя триста лет, в 1947 году, последовав приглашению Ганса Вернера Рихтера, собрались в разоренной войной стране, где господствовали голод и разруха, черный рынок. Собрались они на одной маленькой вилле (собственно, это было крошечное строение, мало приспособленное для пышных сборищ, но пригодное для того, чтобы дать приют кучке единомышленников, переживших войну и вернувшихся кто из плена, кто из госпиталей). Они жаждали творить, печататься и, если удастся, создать журнал.