Двое мужчин в одинаковых темно-серых костюмах появились не со стороны проспекта, а, наоборот, из глубины двора. Они сильно торопились, но бежать не могли по той причине, что один из них – более высокий и пожилой (седые волосы и резкие морщины на щеках и на лбу) – был явно ранен: его правая штанина была изодрана и обильно залита кровью. Тот, что выглядел намного моложе и был ниже ростом, поддерживал, как мог, своего товарища, перебросив его руку себе на плечи.

Вот они остановились, торопливо огляделись, ища, куда бы им деться, и тут заметили отряд.

Лишь на краткий миг Велга встретился глазами с пожилым и раненым и тут же понял, что тому хватило этих нескольких мгновений, чтобы догадаться или почти догадаться о том, кто явился косвенным виновником только что свершившийся бойни.

Кажется, молодой тоже это понял, так как быстро отвел взгляд и, развернувшись влево, повлёк своего раненого спутника в сторону ближайшего дома.

– По-моему, эти люди могут знать больше других, – негромко сказала Аня. – Так мне кажется.

– Мне тоже, – согласился Велга.

– Догоняем, берём, прячемся в пустой квартире и допрашиваем, – сказал Дитц.

– Да, – кивнул Велга. – За мной, – и уже на ходу добавил, – Только сначала окажем помощь и попробуем просто расспросить.

Разумеется, догнать, взять под руки и затащить в пустующую квартиру на первом этаже ближайшего дома двух, не оказывающих никакого сопротивления мужчин, один из которых к тому же был ранен и уже, практически, терял сознание, не составило никакого труда.

Раненого усадили прямо на грязный пол спиной к стене (кроме пары стульев и нескольких пустых книжных полок в квартире почему-то не оказалось никакой мебели), и Аня, распоров ножом рваную и заскорузлую от полузасохшей крови штанину, немедленно занялась его ногой.

– Кто вы? – наконец-то подал голос молодой. – Вы… вы не похожи ни на кого из тех, кого мы знаем.

– А кого вы знаете? – немедленно спросил в ответ Велга. – Говорите смело и ничего не бойтесь. Мы не причиним вам зла.

– Разумеется, лишь в том случае, если говорить вы будете правду, – не преминул добавить Дитц и широко растянул губы в холодной ухмылке. – И вот еще что. Уясните сразу. Вопросы здесь пока задаём мы. И нам очень желательно получить на них ответы. Быстрые, чёткие и правдивые. Это понятно?

Молодой обвел присутствующих расширенными глазами и, видимо, что-то для себя решив, молча кивнул.

– Я спрашиваю, понятно? – повторил Дитц.

– Да, – сглотнул молодой. – Все понятно. Спрашивайте.

– Как вас зовут?

– Меня – Саша… Александр, то есть.

– Тёзки, значит, – усмехнулся Велга. – А вашего спутника?

– Геннадий. Геннадий Игоревич. Все-таки я волнуюсь, извините. Он мой учитель и наставник. С ним… с ним все в порядке?

– Я думаю – да, – мельком обернувшись через плечо на пожилого (Аня закончила с ногой и теперь кончиками пальцев массировала раненому виски по какой-то только ей одной известной методике), решил Велга. – Просто он потерял много крови. Ничего, это не смертельно. Наш врач ему поможет, не волнуйтесь. Вы были на площади?

– Да. Как и все.

– Кто там говорил?

– То есть?

– Ну, кто говорил с вами через репродукторы? Чей это был голос?

– Вы же слышали. Это был центральный Разум. Странные вопросы, однако, вы задаете.

– Мы задаём те вопросы, которые считаем необходимым задать, – негромко сказал Дитц. – Давайте-ка без оценок. Просто отвечайте – и всё. Такое здесь, в Москве, часто случается? То, что произошло сегодня?

– Наказание?

– Хм… Я бы предпочёл назвать это убийством. Хотя, конечно, всё относительно. С вашей точки зрения и с точки зрения этого вашего центрального Разума происшедшее, наверное, можно назвать и наказанием. Но я отвлёкся. Итак, часто или нет?

– Первый раз.

– Машины не убивают Рабов? – прищурился Велга.

– Мы не рабы. Мы, скорее, слуги и помощники… Впрочем, неважно. Раньше не убивали. В массовом порядке, во всяком случае.

– А в отдельных случаях?

– Ну, если считать жесткий контроль рождаемости и лишение жизни за очень редкие факты прямого неповиновения убийством, то – да.

– Ясно. То есть не все, но, думаю, разберемся. Постепенно. Расскажите всё с самого начала.

– С какого именно начала? Что вас интересует?

– Думаю, что их интересует вся наша история, – раздался от стены хрипловатый голос раненого. – Чем мы занимаемся тут, в городе, и как всё это началось. Так?

– О! – воскликнул, оборачиваясь Велга. – Вот и Геннадий Игоревич в себя пришел. Я же говорил, что ничего страшного. Говорить можете, Геннадий Игоревич?

– Вполне. Только пить очень хочется.

Стоявший рядом Хейниц, молча снял с пояса и протянул раненому флягу с водой.

– Спасибо, – напившись, тот вернул флягу. – Сразу стало гораздо легче. В моём возрасте, знаете ли, тяжело получать пулевые ранения.

– Ранения в любом возрасте тяжело получать, – заметила Аня. – И не только пулевые. Вам повезло, – кость не задета. Правда, крови, действительно, потеряли довольно. Но страшного ничего нет. Рану я почистила и обработала лекарством, заражение вам не грозит. А организм у вас достаточно сильный. Так что завтра встанете на ноги.

– Завтра? – приподнял кустистые брови Геннадий Андреевич.

– Это очень хорошее лекарство, – улыбнулась Аня. – У вас вряд ли есть такое. Да и кроме лекарства… Я еще активировала, насколько возможно, защитные силы вашего организма. Поэтому и говорю уверенно, что завтра вы встанете на ноги.

– Что ж… Хотелось бы верить…. Но вам я почему-то верю без всяких там «хотелось». И ещё одно. Я так понимаю, что вы как раз и есть те вооруженные невиданным оружием люди, которые, как было сказано, напали на мобильный танковый патруль, а после уничтожили посланные на помощь вертолёты? Можете, конечно, не отвечать. Тем более, что здесь вопросы задаёте вы, – на его губах мелькнула легкая улыбка. – Но я и сам вижу, что это именно так и есть. Потому что никакой такой особой технологией, с помощью которой можно было бы вооружить Людей или Охотников, мы, Рабы, на самом деле не обладаем. Уж кто-кто, а я это знаю совершенно точно.

Отчего-то с этим человеком совершенно не хотелось играть в игру под названием «допрос» пленного и Велга, мельком переглянувшись с Дитцем, понял, что обер-лейтенант думает так же.

– А кто вы, Геннадий Игоревич? – как можно более мягко, но в то же время вкрадчиво спросил Александр.

– Я – руководитель одной из пяти групп по обслуживанию компьютерных сетей Москвы, – ответил тот. – И не собираюсь делать из этого тайны.

– Да вам бы, поверьте, и не удалось, – улыбнулся Велга. – Компьютерных сетей, говорите… М-м… то есть, вы должны знать, где именно находится этот самый ваш центральный Разум?