Туполев сел за обычную растрату госсредств, после заграничной командировки (сегодня за это в ладоши хлопают от восторга). Согласно другой версии, академик А.Н. Туполев сидел за продажу чертежей одного из своих самолетов, отвергнутых государственной комиссией СССР.

Туполева арестовали 21 октября 1937 г. в рабочем кабинете. По его делу проходило более 20 чел. Он был обвинен в срыве строительства новых корпусов ЦАГИ и несовершенстве созданных в его КБ конструкций. 50-летний Туполев признался через неделю после ареста. Следствие было окончено в апреле 1938 г., и его держали в Бутырской тюрьме, ожидая постановления об организации ОКБ, где его предполагалось использовать. Выпущен в связи с искренним раскаянием и готовностью работать на благо Родины в тяжелый для нее момент.

Считается, что академик С.П. Королев сидел по доносу конкурента. На самом деле Королев действительно сидел в т. н. «шарашке», но по совершенно прозаической статье — за растрату. Как сейчас модно говорить, «за нецелевое расходование бюджетных средств». Даже гениям не чужды человеческие пороки и слабости. Королев и компания обещали создать ракетоплан, самолет с ракетным двигателем, а результат равен нулю.

Выпущен как невиновный и способный принести пользу Родине в тяжелый для нее момент.

* * *

Отдельно следует сказать о так называемых «сталинских шарашках». В 1928–1929 гг. были арестованы руководители двух крупнейших КБ: 1 сентября 1928 г. Д.П. Григорович, который в середине 20-х гг. возглавлял в Ленинграде отдел морского опытного самолетостроения (ОМОС), и H.H. Поликарпов, в КБ которого были выпестованы многие крупные авиаконструкторы, сами в дальнейшем создавшие свои КБ.

Вместе с ними были арестованы крупные специалисты в области авиации: И.М. Косткин, А.Н. Сидельников, П.М. Крейсон, A.B. Надашкевич, Б.Ф. Гончаров, В.В. Калинин, В.Л. Коровин (всего около 20 специалистов).

Арест такого числа крупных авиаспециалистов поставил под угрозу план развития опытного самолетостроения в СССР. Однако ОГПУ нашло выход. В декабре 1929 г. в Бутырской тюрьме было организовано закрытое КБ, получившее название «Внутренняя тюрьма», затем реорганизованное в ЦКБ имени В.Р. Менжинского, которое стало одной из первых «шарашек», в массовом масштабе организовавшихся в 30-е гг. в различных областях техники, связанных главным образом с оборонной промышленностью и просуществовавших четверть века.

Наиболее известные из них — Особое техническое бюро НКВД в Болшево (позднее авиационная часть «болшевской шараги» была переведена в Москву на улицу Радио, где стало действовать ЦКБ-29 НКВД), химическая «шарашка» на шоссе Энтузиастов в Москве, радиоэлектронная в Марфино под Москвой.

В документальной повести о С.П. Королеве, основанной на воспоминаниях десятков ученых и конструкторов, Я.К. Голованов пишет, что «весной 1940 г. самым большим тружеником в НКВД был В.А. Кравченко — начальник 4-го специального отдела экономического управления НКВД СССР, занимавшийся организацией специальных КБ. Он подчинялся заместителю Л.П. Берии, начальнику экономического управления НКВД А.З. Кобулову. Он должен был продумать структуру, разыскать нужных специалистов в лагерях, доставить в Москву, рассортировать по специальностям, создать необходимые условия для работы».

Арестованному авиаконструктору Туполеву, после завершения следствия, поручили составить список всех «самолетчиков» и специалистов смежных областей (всего 200 чел.). В феврале 1939 г. Туполева привезли в Болшево, где у него созрел план сделать новый скоростной пикирующий двухмоторный бомбардировщик, который он обозначил как АНТ-58.

Сталин отверг предложение Берии создать четырехмоторный бомбардировщик и согласился с предложением Туполева сконструировать двухмоторный пикирующий бомбардировщик, а затем приступить к четырехмоторному, условно названному ПБ-4. В Болшево был построен макет двухмоторного бомбардировщика в натуральную величину, в металле он был воплощен на улице Радио в ЦКБ-29.

В том же ЦКБ-29 В.М. Петляков продолжал работы над двухмоторным высотным скоростным истребителем-перехватчиком (проект-100). 1 мая 1940 г. этот самолет, ведомый летчиком П.М. Стефановским, участвовал в параде на Красной Площади. Но этот самолет оказался не нужен, так как уже в апреле 1940 г. был испытан МиГ-3 с аналогичными функциями.

В августе 1940 г. с одобрения Сталина было принято решение о серийном выпуске МиГ-3, а В.М. Петляков получил задание переделать за полтора месяца свой истребитель в бомбардировщик. В итоге получился Пе-2, основной бомбардировщик периода Великой Отечественной войны, серийное производство которого началось 23 июня 1940 г., а 25 июня 1940 г. группа Петлякова вышла на свободу.

Петлякову было поручено организовать в Казани массовое производство Пе-2. Но уже в январе 1942 г. он погибает в авиакатастрофе на Пе-2 под Арзамасом.

КБ В.М. Мясищева проектировало в «шараге» на улице Радио дальний высотный бомбардировщик (проект 102). Сюда же были направлены В.П. Глушко, С.П. Королев.

После начала войны, 13 июля 1941 г., ЦКБ-29 прекратил свое существование на улице Радио. Его сотрудники были эвакуированы в Омск. В ЦКБ-29 работало не менее 800 сотрудников, из них 100 (мозг ЦКБ) — заключенные. В их числе 20 крупных специалистов, 15 профессоров и докторов наук, главных инженеров и главных технологов авиазаводов, 5 начальников КБ.

Помощник Туполева Л.Л. Кербер вспоминал, что в авиапромышленности функционировали три «шараги» — авиационная, двигательная и ракетная. «Вероятно, мы будем недалеко от истины, если оценим… общее количество специалистов, извлеченных триумвиратом Ягода — Ежов — Берия из нашего министерства, в 280–300 человек самой высокой квалификации. Следует преклоняться перед теми, кто все же сумел обеспечить поставку нашей героической армии тысяч и тысяч самолетов в Отечественную войну. Немногие страны могли бы выдержать подобное».

Парадоксально, но факт, что труд ученых и конструкторов в «шарагах» и подчас в лагерях был творческим трудом, в котором были сплавлены и патриотизм и творческое вдохновение в работе на благо Родины.

Выше уже упоминалось высказывание о том, что если свести в одном коллективе двух выдающихся ученых, то тут же начинается склока, борьба за Госпремии, фонды, штаты, зарплаты и один выдающийся ученый неизбежно «сжирает» другого. А вот в «шарашках», по свидетельству Солженицына, все наоборот: «Тут могут плодотворно вместе трудиться хоть 5, хоть 8 по-настоящему великих ученых, решая за год такую проблему, для решения которой в обычных условиях ушли бы десятилетия и полвагона умерших от инфарктов во взаимной вражде ученых».

Таким образом, даже такой ярый антисоветчик, как Солженицын, признавал, что сталинские «шарашки» вовсе не были «кругами ада», и ученым, провинившимся перед Советской властью, создавались там вполне сносные условия для жизни и работы…

220 лет Академии наук СССР. Справочная книга. М. 1945.

Аврус А.И. История российских университетов: Очерки / Моск. обществ, науч. фонд, http://www.auditoriura.ru/ books/560/