– Тогда, может, выпьешь? – проговорил один из бандитов, и в руки Стольникова полетела фляжка.

Поймав ее на лету, капитан швырнул обратно.

– Не пьет, не курит, – весело, почувствовав неожиданно наступившую свободу, хохотнул один из бандитов, – может, ты еще и на баб не лазишь? – спросил он и довольный своей шуткой расхохотался.

– Зачем ему баба? У него в бригаде денщик есть, – вторил ему другой. – Мне говорили, что даже очень недурной денщик!

Он хотел еще что-то добавить, но не успел. Стольников быстро дотянулся до «АКС» сидящего рядом боевика, одним движением отсоединил от него магазин и резко – в воздухе раздался лишь хлопок рукава его куртки – махнул в сторону говорящего.

Послышался хруст, магазин взметнулся вверх, упал в траву, и бандит с дымящейся меж пальцев сигаретой рухнул на спину, прервав свою речь на полуслове.

Угодив в висок, магазин убил шутника мгновенно.

– Да он, сука, перебьет нас всех! – с этим криком двое из сидящих, рванув ножи, взметнулись с земли в сторону Стольникова.

– Сидеть! – не двигаясь, угрожающе прохрипел Саша. – Перережу! Если бы не я, вы бы уже давно во всем белом на арфах играли!

Капитан был прав, и бандиты остановились. А быть может, весу словам странного спутника придал окрик Алхоева.

– Если кто худое слово еще хоть раз бросит – убью, – пообещал Стольников. – Я вас не трогаю. Пока. И вы меня пока не трогайте. А насчет «перебьет» – припомните, что я с вашим товарищем раненым делал и что с вашим товарищем сделал Алхоев. И кто вас от ФСБ увел – тоже помните. А ты, вижу – капитан развернулся к Алхоеву, – не очень-то спешишь назвать ориентиры, по которым я должен вывести вас к схрону.

Отбросив в сторону окурок, Алхоев приподнялся и присел на корточки. По лицу его струился обильный пот.

– Три километра на северо-восток. Русское кладбище.

– Русское кладбище? – переспросил Стольников.

– Да, там горожане хоронят своих. Пошли! – Полевой командир поднялся. – Вага, возьми его и держи на прицеле!

– Не торопишься?

– В смысле? – огрызнулся Алхоев, прекрасно понимая ход мысли капитана.

– Алхоев, сейчас чекисты будут прочесывать каждый участок местности на предмет вышедших из окружения боевиков. Им нужен керий! А пока в живых есть хотя бы один, кто знает о нем, они не успокоятся! Послушай, мне решительно плевать на этот схрон! Меня интересуют мои люди! Но в силу обстоятельств я вынужден заботиться о ваших шкурах! Кажется, я уже продемонстрировал вам свою вынужденную преданность. Быть может, вы послушаетесь меня и во второй раз?

– Говори, – разрешил Магомед, проверяя оружие, – предатель.

– Я тебе не предатель, гнида, – кровь прилила к лицу Стольникова. – Я русский офицер, вынужденный дышать гнилым воздухом в вашем окружении! Я нужен вам так же, как вы нужны сейчас мне! А потому давайте договоримся раз и навсегда! – я выведу вас и приведу, куда нужно! А ты сейчас назовешь место, где находятся мои люди!

– Вот как! – снисходительно заметил Алхоев, настроение которого заметно улучшилось после удачного бегства из западни. – Что же еще, предатель?

«Не нужно было сейчас требовать, – остановил себя Саша. – Не время. Я только взбесил его. Нужно ждать, когда появится удобный момент». Подумав, как ответить на вопрос, чтобы Алхоев не догадался о ходе его мыслей, он бросил:

– А еще вот что. Если я услышу дурное слово о себе, я эту глотку перережу.

– Чем, концом? – съехидничал один из бандюков. – Концом своим ты денщика своего пугай! А будешь так базарить, шакал, я тебе глаза выдавлю!

Саша нервно крутанул головой. Только что он спас этих мерзавцев от смерти, и даже факт, что Стольников – враг, не позволял им вести себя подобным образом. А слово надо сдерживать, иначе нехорошо как-то получается…

Сплюнув под ноги, он вырвал из рук одного из двух едоков вскрытую банку тушенки и резким движением махнул ею перед лицом неугомонного бандита. Выбросил банку в траву, брезгливо отер руки и, морщась, поднял глаза.

– Зачем нам идиот в коллективе, верно, Алхоев? Ему одно говоришь, а он норовит поперек встать. Сначала нюхать нужно, а уж потом гавкать – правильно я говорю, Алхоев?

Поначалу никто ничего не понял. Ослушавшийся Стольникова бандит молчал и сидел с побагровевшим лицом, хватая ртом воздух. И только после того, как убийца его отер руки, его прорвало… Кровь из распоротого рваной крышкой горла хлынула потоком. Бандит повалился на бок и стал закрывать руками место, которое не в силах был охватить. Он сучил ногами по траве, врезался каблуками в осеннюю землю, а из его распоротого горла вырывался свист.

– Вы можете убить меня прямо сейчас, – равнодушно объяснил, поднимая с земли банку и отрывая от нее крышку, Стольников. – Но я знаю, как работает ФСБ. Иначе давно бы уже гнил в психушке. Вас примут через пару часов. Вперед, братва. Топайте. Пожелать же вам успеха я не могу, потому что в успех этот ни на грамм не верю. – И он, зачерпнув согнутой крышкой добрый кусок мяса и не обращая никакого внимания на блестящую на крышке свежую кровь, стал с аппетитом жевать.

– Да он, кажется, прав. Он нас всех перережет, – на чеченском языке уже без вызова констатировал кто-то из оставшихся в живых. – Нужно решать, – сказал он, адресуясь ко всем, но глядя на Алхоева. – Магомед, либо мы его кончаем сейчас, без волокиты и лишних хлопот… – он удивленно скосил глаза на капитана, который, не зная чеченского, лишь с улыбкой кивнул, – либо… спокойно и молча идем на какое-то кладбище, зачем нам идти на которое я совершенно не понимаю.

– Сашок, – позвал Алхоев и, не встретив никакой реакции, повторил уже громче: – Сашок!

– Я тебе не Сашок, но что ты хочешь сказать, я знаю, – проскрежетав крышкой по дну, ответил Стольников и начал рыть ею ямку в земле. – Мы идем на кладбище, и я вас туда веду. Но если я вдруг задумаю по пути нехорошее, вы прирежете меня, как барана. Я ничего не пропустил?

Дага хищно улыбнулся, поглядывая на Сашу.

– Все правильно, капитан Стольников, – тихо произнес Алхоев. – Последний вопрос, пока мы тут сидим перед дорогой. На хера ты роешь землю?

Закончив копать, Стольников уронил в ямку свою банку, жестом приказал принести из травы вторую и потребовал принести все окурки.

– Мусор нужно похоронить, а вот труп придется нести по очереди до болота, до которого, если я не ошибаюсь, около километра. Вспоминаю этот райончик, Магомед. Это не здесь ты меня в полон взял?

– Здесь, здесь.

– Вот видишь, какой я внимательный. И те, кто сейчас нас ищет, тоже люди очень внимательные. Кто уходит от преследования, тот не гадит по дороге. Мусор за собой надо убирать, чтобы меток не оставлять. Я ваши условия принимаю, они мне подходят. А как же насчет моих условий?

– Я выполню обещание, – угрюмо пообещал Алхоев.