– Спасибо, что наконец-то я его нашла! Как же долго я ждала нашей встречи! Пусть он меня не отвергает. Ведь он меня любит, я это чувствую, – произнесла она с жаром своим поставленным учительским голосом.

Иван оторопел. Похоже, ему только что заочно признались в любви? Марина, как Асоль на берегу, ждала своего Грея; из-за отсутствия моря, быть может, она приходила к оврагу и мечтала, глядя на колыхавшуюся траву и слушая шум прибоя в ракушке. Вот и дождалась! Только вместо бравого красавца-морехода к ней явился он, Ванька Форельман. «И что теперь прикажете с этим делать? – спросил он самого себя и тут же ответил: – Во-первых, не паниковать. Во-вторых, уходить – тихо и очень быстро, пока Марина не заметила».

Отступая, он допустил непростительную для охотника оплошность – спугнул сидевших в траве птиц. Марина прекратила свой монолог и испуганно обернулась:

– Что вы тут делаете? Ах, да! Вероятно, вы здесь прогуливались. Можете не врать, я знаю – вы за мной следили!

– Ни в коем случае! Я пейзажи присматриваю.

– Ну и как?

– Фактура не та. Экспрессии нет. Мне бы что-нибудь необычное, чтобы глаз цепляло.

– За экспрессией – в город, там вся экспрессия. И не смотрите на меня так. Я не сумасшедшая! – вспыхнула Марина.

– Я и не смотрю.

– Нет, вы смотрите. Я знаю, о чем вы подумали. Сельская дурочка стоит над изрытой землей и разговаривает сама с собой. А это не просто изрытая земля, если хотите знать!

– Хочу.

Марина испытующе уставилась на Ивана, как на двоечника, пообещавшего хорошо учиться.

– Когда-то в этом месте был идол в виде солнца. Сначала – золотой; потом он исчез, а спустя какое-то время старожилы сделали его копию из камня. Каменный продержался довольно долго. Здесь еще холмик был, Лысая горка. А лет семь назад решили у нас лесозаготовительный комплекс построить. Часть болота осушили, горку с землей сровняли, а дальше дело застопорилось: то одно несчастье произойдет, то другое… Сначала бульдозерист, что горку ровнял, под собственным бульдозером погиб. Машина ни с того ни с сего с места тронулась, когда он перед ней встал, чтобы в капоте поковыряться. Списали все на неисправность техники: мол, машина уже старая была, ручной тормоз плохо фиксировался. Потом бригадир в болоте увяз. Болота у нас мелкие, отродясь никто в них не тонул, а он угодил в единственное глубокое место. А месяц спустя стройка остановилось из-за нехватки денег. Техника и материалы полгода лежали брошенные, пока их не увезли. А может, и разворовали все. О возобновлении строительства никто и не заикается. У нас в Выхине, как только услышали, что собираются лесозаготовительный комплекс строить, обрадовались, думали, работа появится, условия в поселке улучшаться. Только старожилы отнеслись к этой новости скептически, нельзя, сказали, на Лысой горке ничего строить, ибо место это – непростое, веками намоленное. Да кто же их слушать стал?

В наших краях жили вепсы. На Лысой горке когда-то было языческое капище. Я от одной женщины слышала, прабабушки своего ученика, что в начале пятидесятых сюда зэков сгоняли. Они всю округу перерыли, искали месторождение никеля. Якобы. А на самом деле – требище. То есть жертвенник.

– И что, нашли?

– Этого никто не знает. Тогда еще в Выхине воинской части не было, а женщина, что рассказывала об этом, из семьи офицера ВОХРа. Операция проходила под грифом «совершенно секретно», впрочем, как и большинство мероприятий, контролируемых МГБ. Но даже в пятидесятые годы Лысую горку не трогали, знали, что требище и капище – в разных местах. Вепсы не смели подходить близко к идолу, даже для того, чтобы оставить богам подношения, и оставляли их в стороне.

«Это точно», – отметил про себя Иван. Он-то знал, на каком расстоянии от Золотого Солнца расположен жертвенник.

– Вы, наверное, думаете, что я, как маленькая, верю в сказки? Прихожу сюда, с богами разговариваю… А вы знаете, какая сильная в этом месте энергетика? Вепсы не случайно здесь молились, и идола они поставили тут тоже не случайно.

– Как он выглядел, этот идол? – серьезно спросил Иван. Он уже понял, что после гэбэшников искать нечего. Если и было здесь что-то ценное, его уже забрали.

– Хотите его увидеть?

У Ивана замерла душа. Неужели у нее он… есть?!

– Да.

– Пойдемте! – Марина резко повернулась и, ухватив за руку, точно сына, повела Ивана за собой в сторону поселка.

Она шла широким шагом, как курсант, опаздывающий на построение, отчего выглядела неуклюже; Иван бесшумной кошачьей поступью следовал за ней. Он мог только догадываться, куда они идут. Удивляла перемена в ее настроении: то она шарахалась от него, как от холерного, а теперь вот за руку его ведет, да еще и не стесняется посторонних глаз, которые скоро появятся. «Ну-ну, посмотрим», – хмыкнул про себя Иван.

Уже показались первые одинокие дома поселка и чья-то сгорбленная фигурка.

– Баба Нюра к соседу выбралась, – прокомментировала девушка. – Это та самая прабабушка, которая рассказала мне о поисках никеля. Девятый десяток на носу, а все по женихам бегает… Добрый вечер, баба Нюра! Как здоровьице? – проявила интерес Марина, когда они поравнялись с пожилой женщиной.

– Спасибо, милая. Жива, слава богу. – Баба Нюра поправила на шее ниточку черного жемчуга.

Иван заметил, как она его разглядывает. Он ничуть не сомневался, что завтра же их с Мариной «поженят». Ему-то все равно, он как приехал, так и уедет, а Марине тут жить. Что и говорить, отчаянная девка! «А может, она нарочно это делает? – осенила Ивана мысль. – Придумала себе любовь и решила предъявить «жениха» обществу!»

Марина шла по поселку все тем же широким шагом и все так же, как ребенка, вела своего спутника за руку. За поворотом показалось двухэтажное здание школы.

– Мы идем на урок? – пошутил Иван.

– Уроки уже закончились.

– Здрасьте, Марина Васильевна! – пропищал игравший на школьном дворе мальчуган.

– Здравствуй, Сеня. Ты отчего домой не идешь?

– А чего там делать? Мамка спит, можно до ночи гулять, никто не заругает.

– Ты хоть ел?

– Ага. Вчера к нам дядя Петя приходил, колбасы и хлеба принес, и на сегодня осталось.

– К нам заходи, моя мама тебя покормит.

– Хорошо, приду, – шмыгнул носом Сеня и убежал по своим ребячьим делам.

– Бедный мальчик! Ой, что делается! – сказала она Ивану. – Мать беспробудно пьет, а ребенок – как трава в поле растет. Разве так можно? Ну, я на нее управу найду! В отдел попечения пожалуюсь!

Марина вспыхнула, сверкнула синими глазами, щеки ее залились боевым румянцем.

– Идем! – решительно потащила она Ивана за собой в школу и остановилась на крыльце. – Дверь закрыта. Савелий тоже, наверное, спит. Эй, дед Савелий, открывай! – побарабанила она кулаками по тонкой школьной двери.