Однако буквы на выпуклом выщербленном борту сигнального буя упрямо складывались воедино:

«ЗЕМЛЯ. АНТЕЙ–1264».

Кибернетическая система «Спейсстоуна», в памяти которой хранились опознавательные маркировки, коды и конструктивные особенности всех когда-либо исчезнувших кораблей, начиная с самых древних (такая унифицированная база данных являлась обязательной принадлежностью любого бортового компьютера), однозначно пыталась опознать данный объект…

Скулы Алана свело, словно он глотнул лимонной кислоты.

НЕВЕРОЯТНО…

Трудно было поспорить с реальностью обработанного компьютером изображения. В него оставалось только верить.

За спиной капитана тихо прошелестела пневматика дверей.

Он обернулся.

— Проблемы, Хоук? — осведомилась Яна, входя в рубку.

Ее непринужденный тон, словно они расстались только вчера и не было этих девятнадцати с половиной лет ледяного сна, позволил ему немного расслабиться.

— Похоже, что так, Монтгомери, — ответил он, с удовольствием отметив, как Яна едва заметно поморщилась от подобной фамильярности. Хоук знал — она ненавидит, когда кто-то обращается к ней по фамилии, но в этих мелочах, по мнению капитана, иногда и состояло ощущение жизни…

В принципе экипаж «Спейсстоуна» был достаточно сплоченным, сработавшимся коллективом. До отправки в этот долгий и скорее всего бесперспективный поиск «Спейсстоун», как и положено нормальной космической фабрике, много лет дрейфовал в поясе астероидов системы Онтарио, собирая заключенные в космических глыбах полезные ископаемые, рассортировывал, обогащал рудоносные породы, а затем, раз в несколько месяцев, по наполнении всех емкостей, огромный, неуклюжий корабль-фабрика возвращался в центр системы, где разгружался на заводах компании «Аптеке», чтобы затем снова отправиться в космос на три-четыре месяца. Кроме Эшгара и двух странных пассажиров, что продолжали сейчас спать в криогенных камерах, экипаж «Спейсстоуна» оставался неизменным на протяжении двух последних проведенных им в системе Онтарио лет…

— Так что стряслось, Алан? — прервала Яна его мысли, присев в соседнее с капитаном кресло.

— Вот, посмотри сама. — Хоук переключил изображение на ее монитор.

Яна заинтересованно подалась к экрану.

От капитана не укрылся тот факт, что она слегка побледнела, прочитав текст бегущей по срезу экрана информационной строки.

Да, в их глазах это действительно походило на бред!..

Анализ энергетической активности данного реликта, а также проведенный бортовым компьютером подсчет микрошрамов на его броне однозначно показывали, что он находится в автономном дрейфе не более полувека…

— Он что, хочет сказать, что базовый корабль был тут не больше пятидесяти лет назад?!

Хоук сумрачно посмотрел на экран.

— Выходит, что так, — нехотя согласился он. Капитану никогда не нравились загадки подобного рода. Он был человеком прямым и практичным.

— Если этот «Антей» двигался с околосветовой скоростью, что тогда получается в его субъективном, бортовом времени? — Яна была удивлена и заинтригована…

— Что-то порядка шестисот бортовых лет, — совершив нехитрый подсчет, ответил Алан.

— С ума сойти…

— Вот именно, — мрачнея, согласился капитан. — Скорее всего, даже если это не бред, у него на борту в лучшем случае иссохшие трупы. А знаешь, чего нам будет стоить это холостое торможение?

— Представляю, — согласилась Монтгомери. — Влетит в копеечку, — вздохнула она. — Послушай, а это никак не связано с нашими дурковатыми пассажирами? Уж не его ли они ищут?

— Сомневаюсь, — покачал головой Хоук. — У меня на этот счет четкие инструкции от компании. Их следует разбудить только в том случае, если нами будет обнаружено нигде не зарегистрированное шаровое скопление звезд. — Он поднял глаза и пессимистично воззрился на обзорный экран, где в данный момент присутствовала одна чернота. Даже далекие звезды Галактики, находящиеся вне Рукава Пустоты, были сейчас скрыты плотными облаками пылевых туманностей, которые образовались на месте взорванных некогда звезд и за три миллиона лет расползлись в пространстве уродливыми пятнами. — Сильно сомневаюсь, что подобное событие возможно в ближайшем обозримом будущем, — мрачно прокомментировал Хоук и оглянулся, заслышав шаги.

— Приветствую, капитан. — Дитрих пожал ладонь Алана и склонился к монитору, любопытствуя через плечо Яны. Она демонстративно отодвинулась.

— Забавно. — Миллер понял, что ему тут не светит, и уселся в свое кресло. Включив приборы, он некоторое время рассматривал древний сигнальный буй.

— Он приписан к Земле, — пояснила Яна. — Приблизительно двадцать четвертый век старого исчисления. Это еще до Экспансии, понял?

Она ждала какой-то реакции, но ошиблась — похоже, что на резервного специалиста «Спейсстоуна» данное обстоятельство произвело гораздо меньшее впечатление, чем на нее саму. В ответ на ее слова Дитрих лишь кивнул, потер подбородок и с обычной флегматичной невозмутимостью продолжал созерцать ощерившийся антеннами металлический шар, то увеличивая его изображение, то, наоборот, уменьшая его, будто такая смена масштабов имела какой-то смысл.

— За столько лет он вполне мог продрейфовать сюда, если, конечно, был сброшен на околосветовых скоростях? — наконец полуутвердительно изрек он, посмотрев при этом на командира экипажа.

Ни Монтгомери, ни Хоук не успели ответить на глубокомысленное предположение Дитриха — за их спинами опять раздалось шипение, и в рубке один за другим появились остальные члены экипажа «Спейсстоуна».

— Всем доброе утро, — хмуро пробурчал Олег, выглядевший совершенно нездоровым. Покрутив головой, он направился к нише бытавтомата. — Кто будет кофе? — осведомился бортинженер, нажимая кнопки.

— Двойной, без сахара, — поддержал его начинание Эшгар. Иволгин был единственным из вошедших, кто молча подошел к Хоуку, крепко пожал его руку и тут же сосредоточил свое внимание на том мониторе, куда транслировалось снятое с умножителей изображение. От командира не укрылось, что, взглянув на экран, он напрягся, однако комментировать ничего не стал — только искоса глянул на Дитриха, который продолжал флегматично забавляться с сенсором масштабирования.

Пока шел этот обмен молчаливыми мнениями, Золотцев присоединился к остальным, протянув Эшгару пластиковый стаканчик с кофе.

Каждый из присутствующих в рубке вел себя по-разному: Олег и Эшгар были явно озабочены собственным хреновым самочувствием, Миллер взирал на приборы с флегматичностью пресытившегося зеваки, и только, пожалуй, Сергей да еще Яна адекватно отреагировали на информацию.

За девятнадцать с лишним лет полета ледяной сон экипажа прерывался лишь дважды, и то по пустякам — так, пара незначительных астероидных глыб на подходе к Рукаву Пустоты. Здесь следует оговориться: эти два десятилетия реального, объективного времени имели место в базах данных бортового компьютера, но только не в сознании очнувшихся членов экипажа «Спейсстоуна». В их субъективном, личном времени с момента отбытия из системы Онтарио прошла от силы неделя, ознаменованная двумя короткими пробуждениями, и сейчас, несмотря на незаурядность ситуации, подчиненные капитана Алана Хоука взирали на экраны обзора с преступным равнодушием: сказывалась многолетняя привычка к нудным рейсам внутри населенной, цивилизованной системы. Они еще не понимали, что находятся в неизмеримой дали от ближайшей обитаемой планеты, в самых недрах злополучного Рукава Пустоты.