* * *

Вчерашний Аликов гнев за ночь благополучно испарился. Парень с порога сиял нежной улыбкой:

— Почему моя девочка такая грустная? Голова все еще болит?

— Так, немного. — Леля поморщилась. Врать она не любила, а как начать разговор о результатах Димова визита, придумать не могла.

— Сейчас мы ее полечим, — подмигнул Алик. — У меня есть безотказное средство!

Он попытался привлечь Лелю к себе, одновременно запуская руку в вырез кимоно.

Еще позавчера — да что там, еще вчера днем — Леля от первого же прикосновения запылала бы ответным пожаром, поплыла бы, понеслась в сладкое темное безумие. Но сейчас в голове вдруг опять нарисовалась глупейшая картинка: как красавец Алик собирал с себя ошметки рыбы и прочих ингредиентов буйабеса. Она едва смогла сдержать неуместное хихиканье.

Усадив Лелю на диван, Алик ненадолго умерил свои поползновения.

— Я такой восхитительный отель нам подобрал, просто чудо! Но отель — пустяки, главное — вот. — Он сунул ей под нос свой айфон — разумеется, последней модели, Леля сама его покупала. Кажется, по случаю какой-то смешной даты с момента их первого свидания.

Отель? Почему вдруг — отель? Она не сразу вспомнила, что как раз перед посещением злополучного «Марсельского дворика» они говорили, что неплохо бы съездить куда-нибудь, где не попадаются на каждом шагу знакомые. Чтобы никого, только небо, море, солнце — и они вдвоем. В тот момент идея показалась Леле восхитительной. Но сейчас…

На экране сплетались какие-то непонятные линии — карта, что ли, географическая?

— Вот! — торжествующе повторил Алик. — Ты ведь не любишь самолеты. Ехать же поездом долго и неудобно. А тут, представляешь, можно, оказывается, морем доплыть! Смотри, какой лайнер офигенный!

На экране айфона возник белый сияющий корабль, от которого за версту веяло богатством и комфортом.

— И места еще есть! — с еще большим азартом сообщил Алик. — Хотя уже почти все раскупили, надо поторопиться.

— Алик… — Леля закусила губу. Но, в конце концов, сколько можно тянуть? Вздохнув поглубже, как перед прыжком в воду, она бесстрастно выговорила: — Мы пока никуда не едем.

— Мы ведь вроде собрались уже… — не то растерянно, не то обиженно протянул тот.

— Ну… вот так. — Продолжать объяснения, тем более говорить о возникших финансовых сложностях ей совсем не хотелось (просто слова на язык не шли, и все тут), и Леля просто чуть пожала плечом, слегка усмехнувшись — мол, я сожалею, но изменить ничего не могу. Если поймет (до этого момента у нее не возникало и тени сомнения в том, что Алик «все понимает»), значит, Димовы упреки — мимо кассы.

Но, похоже, юного любовника известие и впрямь огорчило. Или, может, обеспокоило?

— А что такое? — он нахмурился. — Ты, боже упаси, нехорошо себя чувствуешь? Ну так, может, как раз и надо сменить обстановку?

Это вот «сменить обстановку» неожиданно напомнило Леле мамулино настойчивое стремление отправить ее «отдохнуть» (в собственном сопровождении, разумеется). Например, в Барселону, которая — какая неожиданность! — оказывается, не в Италии, а в Испании, но какая разница! И это воспоминание странным образом придало Леле уверенности.

— Я отлично себя чувствую. Но мы пока никуда не едем.

— Почему? — Это звучало уже вовсе не растерянно, только обиженно.

Обманули деточку, не дали конфеточку, вспомнилось Леле. И она вдруг, неожиданно для себя самой, спросила:

— Тебе очень нужно уехать? Тебя кто-то преследует? Долги?

— С чего ты взяла? — изумление Алика выглядело совершенно искренним.

— Ну… — Леля усмехнулась. — Судя по тому, что ты решил продать подаренные часы, тебе срочно нужны деньги.

Лелин телефон тренькнул, сообщая об эсэмэске. Послание было от Дима: «Если с Аликом возникнут проблемы, сразу звони — мне или Игорю Анатольевичу». Смешной Дим! Какие с Аликом могут возникнуть проблемы? Это у него скорее проблемы — надо срочно придумать легенду про часы. Потому что говорить правду он явно не собирается. Хотя может и в атаку кинуться — дескать, кто там и что пишет?

Алик, однако, ее манипуляций с телефоном не заметил. И никакую легенду сочинять не собирался. Его снедало совершенно искреннее возмущение:

— Ты поэтому решила никуда не ехать? Подумаешь — часы! Нет, я решительно не понимаю — почему надо вдруг менять намеченные планы…

— Нипочему, — отрезала Леля, подумав с горечью, что Дим, скорее всего, был прав в своих предположениях о далеко не бескорыстных мотивах Алика. — Можешь считать, что я передумала.

— Типа у кого кошелек, тот и главный? — Изящно очерченные губы уродливо исказились, нежный бархатный баритон взвился почти до фальцета. — Решила продемонстрировать, — он споткнулся на длинном слове, с трудом выговорив его, — показать, кто в доме хозяин? Только… — голос его вдруг смягчился, будто собственное раздражение Алика испугало. — Я тебя очень, очень ценю… но… — голова горделиво выпрямилась, голос стал холоднее, — бегать на задних лапках не собираюсь даже перед самой чудесной женщиной в мире.

Леле опять вспомнилась его вчерашняя реплика про Ульянкину ревность. Получается, пока все «по шерстке», он милый, нежный и заботливый — хоть к ране прикладывай. А если чуть-чуть «поперек» — сразу характер начинает показывать? И моментально перестает задумываться о том, что его слова могут задеть, ранить, обидеть. Когда он — настоящий? Когда нежен и ласков или сейчас?

Леле вдруг вспомнилась английская поговорка: «Джентльмен определяется не тем, сколько он пьет, а тем, как после этого себя ведет». Не фокус — вести себя корректно в комфортной и спокойной ситуации. В критической (кто это написал: «Когда человек болен, голоден или заинтересован»?) — пресловутое шило вылезает из своего мешка…

Ключи ему, наученная мамулиными визитами, Леля так и не дала. И доверяла, и видеть рада была, но… вдруг она маску для поддержания свежести кожи сделает, а тут, здрасте-пожалста, ненаглядный заявится. Она любила всякие косметические процедуры и с удовольствием ими занималась. Не только у Дима в салоне, но и дома, самостоятельно. Дома ей даже больше нравилось. В последнее же время она занималась этим с бо́льшим энтузиазмом, чем когда-либо. Не могла забыть, что разница в возрасте у них с Аликом изрядная. И пусть ей повезло с генетикой, пусть она выглядит куда моложе своего возраста, все-таки одной генетики маловато, нужны и дополнительные усилия. Чтобы не выглядеть смешной рядом с юным спутником.

Сейчас она чувствовала себя не только смешной, но и глупой (Дим оказался прав, ох как стыдно!), однако голос ее не дрожал:

— Знаешь, Алик, ты сейчас… иди. Ладно? Мне нужно одной побыть.

Спокойный Лелин тон все, похоже, ухудшил:

— Ты меня зачем позвала? Только для того, чтоб сказать, что запланированная поездка отменяется? Хотелось собственными глазами полюбоваться, как я отреагирую? Я тебе что, собачонка, за поводок дергать?