«Трудовой лагерь» на улице Широкой. Его комендантом назначили Городецкого. В последующем от общей территории гетто каменным забором отделили участок для «зондер-гетто», в котором с февраля 1942 года расселяли только евреев, пригнанных из Германии и стран Западной Европы [3]. Подробно о мучениях узников минского гетто изложено в документальной повести Давида Гая «В десятом круге». Потрясающая своей документальностью и тщательностью описания событий повесть, буквально по дням воспроизводящая муки узников минского гетто и издевательства над ними! Рассказывающая о погромах, облавах, расстрелах. Самым страшным испытанием для узников был постоянный голод, подавляющий волю к сопротивлению.

Однако узники гетто сопротивлялись насилию. Об этом подробно описано в документальной повести Новикова «Руины стреляют». В гетто организовали антифашистское подполье во главе с большевиками. Первым секретарём Минского горкома ВКП(б) и руководителем подполья города избрали Исая Павловича Козинца (Героя Советского Союза, звание присвоено посмертно) [4]. Он организовал и возглавил подпольную борьбу против оккупантов во всём Минске… О карателях же из числа местных жителей у нас упоминают намного реже, щадяще. Хотя мои родители, пережившие оккупацию, всегда подчёркивали, что «свои» — полицаи — были страшнее всех других карателей. Они в живых свидетелей не оставляли, со всей тщательностью уничтожали поголовно всех. Не было у них жалости ни к кому.

Военная разведка Германии — абвер — совместно с гестапо и СД ввела, как отмечено выше, в группу Тумаша своих давних агентов, литератора Наталью Алексеевну Арсеньеву и её мужа, майора польской армии Франца Кушеля: их немцы завербовали ещё в Польше, в период службы главы семьи перед войной на границе Польши с гитлеровской Германией. Арсеньеву как литератора и проверенного агента абвера гитлеровцы сразу же назначили редактором «Менскай газэты». А Кушелю как польскому майору гестапо поручило формирование под их неусыпным присмотром структур БНС из местного населения, а также поставило перед ним задачу отбирать белорусов для формирования полицейских сил, организацию их обучения и воспитания. Под него даже создали полицейскую офицерскую школу.

Отбор в структуры БНС осуществляли из числа русофобски настроенных местных жителей. После последующей идеологической обработки в духе воспитания ненависти ко всем русским и России, прохождения ускоренного курса обучения с привлечением к карательным операциям для закрепления сотрудничества кровью истязаемых и уничтожаемых советских людей большинство из них становилось начальниками полицейских отделов, управ, бургомистрами, старостами, агентами гестапо и других спецслужб гитлеровцев. Эти люди (или нелюди?) активно сотрудничали с оккупантами. Заслуживает особого внимания личность первого бургомистра, которого гитлеровцы назначили в оккупированном Минске, — Витовта Тумаша. Этот обладатель исключительно «белорусского» имени и фамилии на польский лад ещё до нападения Германии на СССР из таких же, как и сам, «белорусов» в оккупированной Польше под руководством и присмотром СД и гестапо (по сохранившимся документам) создавал структуры БНС в оккупированной немцами Лодзи, в тамошнем городском отделе СД.

Тумаш привёз с собой в Минск отобранных при помощи СД из среды интеллигентов, состоявших в БНС в Лодзи «белорусов», около трёх десятков человек. Они все вошли в оккупационную администрацию, «управу» города. «Белорусская народная самопомощь» (БНС) начала ускоренно пополняться местными предателями. Эта организация в Минске взяла под плотную опеку еврейское гетто и жителей окрестных еврейских местечек. Они работали бок о бок с айнзатцкомандой № 8, выявляли нелояльных к оккупационной власти людей, подпольщиков, коммунистов, обкладывали узников гетто налогами, насиловали, грабили, убивали, колесили с той же целью по Белоруссии.

Убийствами, грабежами населения, особенно еврейских местечек в окрестностях Минска, БНС создавала материальную и финансовую базу для организации. Так выглядела «самапомач» по-БНС и Тумашу. Лучшее из вещей отдавали немцам, вещи чуть похуже распределяли среди членов БНС. Испорченное добро чинили, отстирывали от крови жертв и продавали на рынках. В заслугу Тумашу, называя его для значимости и солидности доктором, современные последователи гитлеризма приписывают эффективные мероприятия по недопущению в Минске эпидемий. На судебном процессе над гитлеровскими палачами зафиксировано, что «профилактика» эпидемий по Тумашу состояла в том. что пациентов больницы вывозили в Куропаты (Комаровский лес), на место подготовленных Красной Армией для обороны фортификационных сооружений, в оборудованных землянках их садили (клали) на землю и взрывали Глубокие раны на земле к югу от холма, который ныне называется Куропатами, тогда оставили после себя гитлеровцы. Они хорошо видны на местности и сегодня [5].

Следы гитлеровской оккупации в Белоруссии проявились в 2020 году в душах наследников коллаборационистов, которые сотрудничали с оккупантами, в душах их детей, внуков, правнуков

Казнь подпольщиков 26 октября 1941 г. (современная площадь Я Коласа)

Вспоминается, как на площади Я Колоса в Минске, начиная с 13 августа 2020 года, на ступеньках Белорусской государственной филармонии выстраивался хор её штатных работников. Они исполняли песнопение на слова Натальи Алексеевны Арсеньевой [5]. К сожалению, наверное, не знают служители муз, что именно напротив здания филармонии, в 20 метрах от неё в сторону площади, гитлеровцы в годы оккупации возвели виселицу и периодически казнили здесь советских патриотов. В архиве хранится ужасная фотография виселицы с тремя повешенными на фоне уже возведённого до войны здания института физкультуры. Тяжело видеть даже сегодня такое изображение.

А ведь Арсеньева видела эти казни вживую, рукоплескала палачам в своей газете. Находила для палачей тёплые слова благодарности. Какая горькая символичность! Песнопение на её слова в те месяцы 2020 года исполняли на месте этих казней не один раз по подсказке и при явном поощрении агентов западных спецслужб. Исполняли на всех сборищах националистически настроенной горстки «оппозиционеров»… Министр обороны Беларуси с одобрения общественности, чтобы оградить священные для народа места от поругания новоиспечёнными преемниками гитлеровцев, издал приказ о приёме здания Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны под вооружённую охрану белорусской армии…

Автор слов песнопения Н. А. Арсеньева, русская по национальности, родилась в Баку в 1903 году. Училась в школьные годы в Ярославле, окончила гимназию в Вильнюсе. В 20 лет вышла замуж за польского офицера Франца Кушеля. Как жену польского офицера (после интернирования мужа в 1939 г.) её выслали в Казахстан. Арсеньева в довоенные годы писала: «Я злажыла б грымотны, магутны, урачысты Гімн аб Сталіне, мудрым, вялікім і чыстым» (ЛІМ, 1940). Кушель и Арсеньева в 1940 году на Лубянке дали подписку о добровольном сотрудничестве с органами государственной безопасности Советского Союза. По велению души, как подчеркнули собственноручно в подписке, стали агентами НКВД. Письменно поклялись не только выявлять, но и уничтожать врагов советской власти, бороться с ними до последней капли своей крови, не щадя собственной жизни.

Однако с оккупацией Минска немцами они в первые же часы побежали к своим