– Для преступника ты выглядишь неплохо.

– Дорогая, запомни, преступники чаще всего одеты лучше всех, – Рамсон зашел в комнату и бросил что-то на кровать. – Документы. Всегда носи их с собой.

Ана пробежалась глазами по бумагам.

– Эльга Сокова, водяной аффинит? – скептически спросила она. Надо отдать Рамсону должное, документы выглядели как настоящие – со всеми необходимыми подписями и печатями, они были оформлены по всем правилам.

– Я подумал, что после случая в Кирове неплохо было бы тебе иметь документы. На всякий пожарный, – ответил он и указал на другой предмет, лежащий на кровати. – Еще я купил маски. Это традиция Манежа.

Ана спрятала документы в карман своего пальто и, взяв в руки маску, поднесла ее к свету. Она была украшена серебряными блестками, а прорези для глаз оплетали позолоченные завитушки. Покрашенные золотой краской губы были растянуты в жестокой, насмешливой улыбке.

Рамсон взял свою маску. С задумчивым видом он рассматривал ее.

– Некоторые считают, что их действия не имеют последствий, если они носят маску.

– От богов не скроешь грехов, – Ана применяла эту истину и по отношению к своим преступлениям.

– Точно, – Рамсон приложил маску к лицу и завязал ее на затылке быстрым и ловким движением. – Но этот мир – маскарад. Все носят маски.

Возможно, так оно и есть, думала Ана, надевая маску.

Держась за ручку двери, Рамсон развернулся. Его черная маска переливалась позолотой и поддельными драгоценностями, которые смотрелись как настоящие.

– Ты когда-нибудь отдыхала вечером в Ново-Минске, Ана?

Что-то в тоне его голоса заставило ее сердце биться чаще – за напускным спокойствием слышались опасные нотки.

– Нет.

Он кивнул.

– Тогда не отходи от меня далеко.

Улицы Ново-Минска преобразились. Не было больше украшенных витрин, тележек с фруктами и овощами, золоченых карет с запряженными в них белоснежными валькрифами. Исчезли разгуливающие в шикарных мехах семьи, обвешанные кольцами торговцы, спешащие по делам. Казалось, город тоже надел маску, прикрывая идиллический дневной фасад темным и опасным покровом ночи.

На улицах зажглись фонари, отбрасывающие дрожащие тени на группки наблюдателей и гуляк. В темных переулках жизнь кипела в пабах и трактирах, из которых доносились похабные песни и смех. В воздухе стоял запах табака и алкоголя.

Ана шла чуть позади Рамсона, прижимая края своей меховой накидки к груди. Вместо заплечного мешка она взяла изящную сумочку, в которую сложила все свои рисунки. Они были единственным напоминанием о ее былой жизни, и ею двигал иррациональный страх, что если она потеряет их, потеряет и свое прошлое.

Ана радовалась, что они надели маски до выхода из трактира. Женщины, одетые в причудливые маски животных и кричащие вечерние платья, проходили в опасной близости от них с Рамсоном, улыбались им и мурлыкали. Желтокожие мужчины, с поблескивающими на их ремнях клинками, обнажали свои золотые зубы и махали Ане руками в знак приветствия.

Ане чудилось, что она оказалась в сюрреалистическом подпольном мире, нисколько не похожем на Кирилию, в которой она прожила всю свою жизнь.

Рамсон склонился над ее ухом и сухо прошептал:

– С первого взгляда Манеж покажется просто клубом, где на сцене выступают аффиниты. Но, как и многое в этом мире, он не то, чем кажется. В задних комнатах там продают контракты аффинитов.

Ана не могла выбросить из головы эти слова, пока шла через хохочущую толпу по направлению к клубу, сам факт существования которого казался ей неприемлемым.

Когда все пошло не так? Она помнила, что в последние годы жизни папа резко стал хилым и слабым, его рассудок и память помутились от потери зрения и спровоцированных болезнью приступов гнева. Шло время, и периоды, когда его сознание сохраняло ясность, становились все короче и короче.

Ана погрузилась в воспоминания. Папа отворачивается от нее, когда она умоляет его не отдавать ее Садову. Мы примем меры, чтобы вылечить твой недуг. Это… ради твоего же блага.

Рамсон дотронулся до плеча Аны – она дернулась, мысли ее рассеялись. Они стояли посреди оживленной улицы. Рядом толкались люди: шаткая походка, пьяные крики, бутылки с алкоголем, сверкающие в свете фонарей.

Впереди стояло самое ярко освещенное здание на улице. Архитектура его напоминала кирилийские соборы: купола сужались у верхушки и плавно перетекали в шпили, устремленные в ночное небо. Но вместо мрамора и витражей с изображением божекруга его экстерьер состоял из дешевых красных кирпичей, а на окнах были нарисованы фигуры женщин, извивающихся в гротескном танце – нелепая пародия на место святого поклонения.

Ана поняла, что пока она с отвращением смотрела на здание перед ними, Рамсон тоже не шевелился. Взгляд его был устремлен в сторону, а очертания его фигуры четко вырисовывались на фоне огней. С маской на лице он казался ей незнакомцем, а не молодым подпольным лордом, с которым они стали союзниками за последнюю неделю.

Он повернулся, и взгляд его карих глаз устремился на нее. Тоном, лишенным юмора, он сказал:

– Добро пожаловать в Манеж.

Еще более обеспокоенным, чем в первый раз, голосом он повторил:

– Не отходи от меня далеко.

Ана постаралась исполнить его просьбу, и вместе они переступили порог дверей из красного дерева. Когда ее глаза привыкли к темноте, она стала различать силуэты женщин, томно лежащих на двухместных диванчиках, склоняющихся через перила, чтобы что-то нашептать на ухо своему покровителю. В пурпурных светильниках горели свечи, освещая бар светом соблазнительного оттенка.

Были ли все эти девушки аффинитками? Скольких из них привезли из-за границы, наобещав им золотых гор? А вместо этого они оказались в этом отвратительном месте.

Рамсон уверенно вел их по лабиринту изогнутых арок с занавесками из бусин, пока наконец они не оказались в коридоре с еще одними дверьми из красного дерева. Рядом на красном диванчике сидели две женщины. На обеих были черные маски кошек и совсем немного одежды. Их взгляды устремились на Рамсона.

Одна из них встала, улыбнулась и подплыла к ним. Ана заметила, что на щеках у нее нарисованы усы, а чуть ниже спины прикреплен хвост.

– Если вы хотите посмотреть шоу, мессир, я могу его вам устроить, – она не говорила, а урчала, проводя рукой по плечу Рамсона.

– Грех от такого отказываться, – сказал Рамсон. – Но сегодня я хочу посмотреть шоу, которое состоится за этими дверьми.

– Ммм, – задумчиво протянула куртизанка в маске кошки. – Что ж, надеюсь, мне удастся вас уговорить в следующий раз. Можете проходить.

Ана с облегчением выдохнула. Она даже не заметила, что не дышала все это время. Она сделала шаг вперед, чтобы поскорее покинуть эту химерную комнату.