— Обратите внимание на это волшебное место! Какая простота, какая чистота линий! Ведь здесь нет ничего лишнего.

— Здесь практически вообще ничего нет, одни горизонтали да вертикали, — заметила Вера.

— Да, — согласился Андрей, — кухня стильная, как автомобиль.

— В моей модели и ручки не торчат, а утопают незаметно. — Хозяин дома, прохаживаясь по кухне, притрагивался к предметам. — Дерево, металл и белый цвет — вот и вся цветовая гамма. Очень красиво и чисто, как в аптеке, в лаборатории для химических опытов. Здесь у меня, — с явной гордостью показал Феофанов, — и не всякая посуда приживется, а тоже такая, вроде лабораторного оборудования: либо прозрачная, либо металлическая, и без всяких там цветочков.

— А как же борщи и вареники с вишнями, им тут есть место? Знаете, как мы на Урале соскучились по вашей украинской готовке! Пельмени, конечно, дело хорошее, но вашего южного разнообразия уральцы и не пробовали. - Светлана Павловна говорила и одновременно очень ловко нажимала на всякие кнопки, орудовала всевозможными кухонными приспособлениями.

— Такую кухню, да с презренными картофельными очистками, какими-то кусками сыра, крошащимся хлебом просто невозможно себе представить, - иронично вторила матери Галина.

— Вам что, моя кухня не нравится? — обиженно спросил Кадмий Иванович.

— Не обращай внимания, Кадмий, это мы от зависти. Все к столу! Остыват! — громко позвала Светлана Павловна.

Вскоре все уже сидели за столом. Помянули Екатерину Павловну, каждый из присутствующих сказал о покойнице что-то хорошее. Ее сестра и племянница всплакнули. Галина, больше других горевавшая по умершей, поскольку общалась с теткой чаще прочих родственников, сказала:

— Дядя Кадмий! Почему нашу семью в этом году преследуют несчастья? Сперва погиб ваш брат. Потом погибла тетя Люба, ваша жена. А теперь вот тетя Катя. Нас словно кто-то сглазил!

— Точно-точно, детка, — сказал дядя Кадмий. — Не, ина-че, как сглаз или порча. Ага.

— Кадмий, Галя, ну что вы говорите! Что за дрему-честь такая! На дворе новый век, а вы — «порча»! Словно в первобытном обществе, — возмутилась Светлана Павловна.

Галина, прижимая платок к глазам, встала из-за стола и вышла на большую застекленную террасу.

Вера вышла вслед за Галей, успокаивающим жестом показывая Ивану, что сама поговорите с ней. Вечно голодная молодежь осталась за столом.

— Красота какая, — произнесла Вера, любуясь видом, открывавшимся с террасы особняка на морской пейзаж.

— Да, у нас здесь красиво... — откликнулась Галина. Она посмотрела на свою собеседницу красивыми карими глазами с выражением глубокой грусти, — Вы, наверно, подумали, что я от всех этих наших семейных бед стала психичкой?

— Никакая вы не «психичка». С чего вы взяли такие глупости?

— Андрей ведь еще тогда на пляже сказал, что вы психиатр.

— Во-первых, я психотерапевт, но не в этом дело. Ну и что? По-вашему, каждый психиатр видит в людях психов? Значит, если исходить из этой замечательной логики, гинеколог должен у всех, даже у мужчин, определять беременность. Так, что ли? — Она весело взглянула на Галину. Но та осталась серьезной и спросила:

— Кстати, о гинекологах... Вы знаете кого-нибудь, кто хорошо помогает при бесплодии?

— Галочка, мне Андрей рассказывал о вашей проблеме. И что вы с Ваней уже обращались ко многим специалистам. Кто-нибудь из них определил функциональные нарушения у вас или у Ивана?

— Нет, нам говорили, что мы образцово-показательная пара, а анализы такие, что хоть в космос отправляй. Но при этом никак не могу забеременеть. Поэтому, когда слышу слово «порча» — просто ком в горле. Словно это про меня.

— Знаете, что я вам скажу: там, где бессильны медики, человек сам порой свой лучший доктор. Это я не к тому, чтоб вы занимались самолечением. Просто вам нужно подойти к своему организму не с позиций жертвы, которой он, гад, вредит, а так, словно вы с ним сотрудничаете. Вы помогаете ему, он помогает вам. Старайтесь не нервничать, правильно питаться, рационально отдыхать. Наполняйте себя чем-то, кроме домашнего хозяйства,

- Чем?

— Да тем, что для вас будет приятным. Если любите книги — чтением, кино - телевизором. Положительными эмоциями, одним словом, и еще совет: не ждите беременности так истово, просто живите. Вы слишком чувствуете себя обязанной родить Ивану наследника, от этого много нервничаете. Боитесь оказаться несостоятельной по-женски, возможно, этот психический зажим выражается спазмом где-то на сосудистом уровне. Так бывает, И потом, для чего такая запрограммированность, заданность, обязаловка — непременно рожать? Для кого — для себя, по зову природы или же государства? Иван вас любит и так. Забудьте о том, что вы кому-то чем-то обязаны, у каждого человека есть право на свободу от оценок. Другое дело, что мы этим правом редко пользуемся.

— Вера, с вами так легко! Вы умеете успокоить одними словами. Мне последнее время как-то тревожно, не по себе.

— Это естественно: смерть близкого человека. Насколько мне удалось понять... Хотя мы успели только один раз поговорить, но я почувствовала, что Екатерина Павловна была очень хорошим, добрым человеком.

— Да, тетя Катя была уникальная. Сейчас таких нет... — Галина смахнула слезу и сказала: — Не хочу о ней; плакать буду. А еще, Верочка, я боюсь, что Иван мне может изменить. Он, знаете, такой... Может сначала сделать, а потом уже подумать. Нет, нет, он золотой человек. Но мне за него часто неспокойно.

Вера припомнила масляные глазки Жаровни, какими он поглядывал в своем кафе на Аллу, и промолчала. И почему его жена так нервничает? Тоже чувствует какие-то «токи» неправды, неестественности? Не хочется думать, что странности, происходящие в их семье, имеют какое-то отношение к Ивану...

— Я ему угрожала, что сразу брошу его, если узнаю, — добавила Галя. ~ Так и сказала, прямо при Андрее. На самом деле я его, супостата, люблю, конечно. Сама боюсь, как бы не бросил.

Лученко сказала:

— Поверьте опытному человеку, Галочка, не бросит вас муж. Он вас тоже любит. А что касается измен, то никто от них не застрахован, но вряд ли вы об этом узнаете.

— А, вот вы где, мои птички, Галчонок и Верчонок! — Феофанов был как будто навеселе, но подойдя, посерьезнел. — Гапюша, дай пошептаться с моей гостьей.

Галина отошла.

~ Вера Алексеевна, надеюсь, вы не поверили насчет порчи и сглаза. Галя хочет так думать, и пусть думает. Но скажите как специалист, может ли человек действительно слышать какие-то голоса, как слышала их Катя?

~ Может, конечно. Обычно мы слышим свою внутреннюю речь, иногда, задумавшись, шевелим губами. Слушая кого-то или читая, запоминая — тоже. Это работает эхо-механизм памяти. Разговор человека с самим собой находится в пределах нормы. А вот при некоторых расстройствах памяти человек воспринимает свою внутреннюю речь как чужую. Вот вам и «голоса». Вообще речевой механизм в мозгу так уязвим, что нам, врачам, приходится часто сталкиваться со слуховыми галлюцинациями.