«Нолита» — это модный шопинг-центр по соседству, в центре Манхэттена. Он не кажется мне типичным для Беверли.

— Как она умерла? Ее убили? — спрашиваю я, и мне кажется, что мой голос звучит, словно в каком-то дрянном телешоу.

— Не знаю. А почему ты так подумала?

— Знаешь, этот «модный убийца»… Лорен устало вздыхает:

— Ты еще совсем новичок в этом бизнесе и не знаешь его многих по-настоящему темных сторон. Наркотики. Вероятно, Беверли умерла от передозировки.

— Наркотики в примерочной в воскресенье утром?

— Ты удивишься, но у «Нолиты» дурная слава. Некоторые магазины придерживаются политики «один человек в примерочной» именно по этой причине.

Беверли знала. Она знала, что скоро умрет.

Один из моих преподавателей любил повторять, что величайшая ошибка медицины — не уделять должного внимания тому, что говорит сам пациент. Профессор утверждал, что пациент зачастую знает, что именно с ним не так, и его интуицию нельзя игнорировать.

Очевидно, если следовать такой логике… Беверли Грант была убита вампиром.

Я выражаю свои соболезнования и, спотыкаясь, бреду назад к своему столу, даже не поблагодарив Лорен за помощь. А что, если мои сослуживцы и в самом деле вампиры? Их движения нечеловечески быстры и бесшумны — Алекса, например, всегда появляется словно ниоткуда. Они дьявольски сильны — Аннабел пригвоздила к стене Бэмби и держала ее за горло. Это объяснило бы и клыки, и холодные руки, и вечно задернутые шторы, и отказ от еды, и даже, с содроганием вспоминаю я, этот свекольный сок. Что, если этот напиток на самом деле кровь? И чья же это кровь? И почему именно секретарь Шейна разносит ее?

Я отчетливо понимаю, что вокруг творятся неправедные дела…

Сгорбившись, опускаюсь на стул, обхватив голову руками.

— Ты в порядке? — спрашивает Рэйчел.

Может быть, у нее действительно особый нюх на новости?

— Скорее, ПМС, — говорю я.

Успокойся, приказываю я себе. Эти люди выходят днем на улицу, а вампиры — никогда. Однако Лиллиан пользуется зонтиком от солнца… А когда Аннабел ездила ко мне домой, она все время куталась в шаль. Возможно они могут переносить солнечный свет, если это жизненно необходимо? А работа в центре города с его высокими зданиями, тенистыми улицами и многочисленными защитными тентами вообще для них идеальна. Мои сослуживцы приспосабливаются к современной жизни и другими способами. Они непринужденно развлекаются все ночи напролет. Любят спать днем. А как насчет этой «Кровавой Мэри» с «настоящей кровью» в «Карнивор»? Я ведь выпила несколько бокалов! Я, правда, сомневаюсь, что они могут превращаться в волков или летучих мышей и способны контролировать чужие мысли. Потом меня вдруг осеняет: «Возможно, мода — это и есть контроль над мыслями».

Входит Нина, и Рэйчел спрашивает ее:

— Нет ли у тебя таблеточки для Кейт? У нее ПМС.

— Спасибо, не надо, — отказываюсь я, — Это вредно для печени.

— Проблемы с моей печенью куда серьезнее, — растягивая слова, произносит Нина.

Я глубоко дышу. Не все в этом офисе вампиры. Во всяком случае, хотя бы Нина и Рэйчел. Они рано приходят. Как правило. И Лорен, вероятно, тоже не из таких. Вампиры же не могут рожать, верно? И Беверли не была. И люди, далекие от мира моды, тоже, например Джеймс…

Джеймс… На вечеринке он сказал, что есть вещи, которые я не смогу понять. И он явно намекал на то, что он намного старше. Что, если он действительно намного старше?

Меня больше не волнует, что кто-то увидит меня разговаривающей с ним. Плевать на слухи! Я решительно направляюсь по коридору к отделу фото.

Джеймс сидит за столом в наушниках и не слышит, как я появляюсь. Касаюсь его плеча. Он поднимает глаза, не улыбается, снимает наушники.

— Привет, — тихо говорю я. — Мне нужно с тобой поговорить. У меня есть вопросы по поводу того, что ты сказал в среду вечером.

Он явно нервничает. Без сомнения, ему не хочется, чтобы нас кто-то слышал.

— За углом на Пятьдесят девятой улице есть гастроном, — говорит он. — На северо-западном углу. Там можно присесть. Встретимся через пятнадцать минут. Просто купи что-нибудь и подожди меня.

А-а, «Плаза гурмэ»… Его я хорошо знаю. Туда ходят люди, которым есть что скрывать.

Я сижу в глубине зала, погруженного в зеленоватый свет. В фигурных зеркалах отражается мое круглое лицо. Джеймс приходит пять минут спустя. Он не садится.

— Ты слышал про Беверли Грант?

— Ужасно, что делают с собой люди, — говорит он.

Если бы он был вампиром, то именно так и должен был сказать.

— Ты думаешь, она сама это сделала?

— Так я слышал.

— Но знаешь ли, за последнее время произошло много загадочных событий. То, что случилось с Беверли, не так просто, как кажется на первый взгляд.

Он выглядит раздраженным.

— Я пришел сюда, потому что ты сказала, что хочешь оговорить со мной о вечере среды. Если же предмет нашей встречи Беверли, я лучше вернусь на работу.

Только бы он не ушел!

— Ты… сказал, что есть вещи, которых я не знаю. — Мой голос звучит предательски неуверенно. — А что, если знаю?

— Что? О чем ты говоришь?

— Ты сказал, что намного старше. Теперь понятно. Мне все понятно!

Я чувствую себя идиоткой.

Джеймс смотрит на меня странным взглядом.

— Послушай, Кейт, — холодно говорит он, — давай забудем о том вечере. Я много выпил и… — Он умолкает и затем заканчивает: — Извини, если я сбил тебя с толку.

Неужели он так ни в чем и не признается? В моем воображении этот разговор рисовался мне именно так. Однако он продолжает стоять с каменным лицом, молча. Наверняка Джеймс умеет «выключать» свое обаяние, когда захочет. Я делаю последнюю попытку:

— Значит, тебе больше нечего сказать мне? Например, возможно, ты знаешь немного больше, чем я, о том, что творится в нашем офисе? О «модном убийце» и загадочных смертельных случаях?

— По-моему, ты обвиняешь меня в чем-то, но я действительно не понимаю — в чем.

— Нет! Я тебя не обвиняю. Просто я… Забудь это. Извини.

Он чуть-чуть смягчается:

— Ты слишком серьезно относишься к тому, что сказал Рико, и к тому, что прочитала в Интернете. «Наблюдатель» — это просто шутка. «Модный убийца» придуман для того, чтобы держать людей в напряжении. Это все ерунда. Вымысел.

Однако кое-кто, кого мы знаем, умер, хочется крикнуть мне ему. Но не стоит окончательно портить нашу встречу. Я и так уже слишком далеко зашла.

— Ладно, — вздыхаю я. — Извини, что отвлекла от дел.

Он явно обескуражен и пожимает плечами. Долго смотрит на меня, как будто собирается сказать что-то еще. Я тоже смотрю прямо ему в глаза, его лицо мрачнеет.