Изадора Смедли покачала головой, ее сиреневые кудряшки при этом не шелохнулись.

– Ах, Джонас, какой ты шутник! Я отлично знаю, что это постановка любительского театра. – Последние слова она произнесла так, словно описывала нечто предельно жалкое. – В юности я посещала премьеры, великолепные во всех смыслах слова. Когда я впервые отправилась в театр, я была одета в бабушкин горностаевый палантин и жемчуга.

– И вы, несомненно, блистали, – улыбнулась Анна, кладя ладонь на спину старой леди, чтобы помочь ей выйти в коридор.

– Ты льстишь мне, дорогая, – ответила Изадора, краснея под слоем пудры. – Но, осмелюсь сказать, блистала.

Джонас предложил руку, которую Изадора грациозно приняла, и процессия неторопливо двинулась к лифту.

Сопровождение миссис Изадоры Смедли на различные мероприятия в Лондоне было делом, которое Анна – как и Джонас, несмотря на его забавное ворчание – искренне полюбила. Начало ему положила случайная фраза Симуса, который упомянул, что уже несколько недель не видел эту крайне независимую пенсионерку, и уже начинал волноваться о ее благополучии. Анна сказала об этом Джонасу, который оставил у двери старой леди посылку, постучал и торопливо вернулся в квартиру. Анна ждала.

Когда Изадора наконец открыла дверь, чтобы забрать подарок, Анна сумела с ней заговорить.

И даже сейчас от воспоминания о том, что она увидела в квартире Изадоры, когда та пригласила ее войти, Анну пробрала дрожь. Вся кухня была завалена пакетами, контейнерами, упаковками от еды на заказ и прочих товаров, доставляемых на дом.

Мысль о том, что элегантная старушка боится переступить порог, привела Анну в ужас. Она вспомнила свою горячо любимую бабушку, которой ей искренне не хватало, и подумала о том, что с ней все было совсем иначе. Жизнь в крошечном рыбацком поселке Корнуолла имела свои недостатки – в том числе и то, что даже соседская кошка была в курсе всех подробностей твоей жизни, – но престарелых обитателей регулярно навещали, о них заботились. Здесь же, в лондонской суете, слишком просто забывались одинокие души. То, что для Анны стало оазисом свободы, для Изадоры обернулось тюрьмой одиночества. Не в силах этого вынести, она развила бурную деятельность, заручилась помощью Симуса, Джонаса, Тиш и всех обитателей Уолтон Тауэр, кого сумела уговорить, чтобы составить список добровольцев, готовых сопровождать Изадору в город, куда она так боялась ходить одна. Чуть больше года спустя отряд спасателей был все еще един, скрепленный крепкой дружбой и общим весельем.

Таким образом четыре обитателя Уолтон Тауэр и очутились сейчас на своих местах в небольшом театре над пабом в Вест-Энде, чтобы лицезреть весьма оригинальное исполнение известной пьесы Гарольда Бригхауса. Анна хихикала, глядя на то, как Джонас вздрагивает после каждого неверно произнесенного северного диалектного словечка. Она притворилась, что не заметила, как Изадора поднесла к глазам тщательно отутюженный платочек, когда Мэгги повела Уилли Моссопа к их свадебному ложу. В конце пьесы все они поднялись, чтобы поаплодировать любительской театральной труппе, и не спеша спустились в переполненный бар. Тиш заняла для них столик со скамьями и охраняла его с типично нью-йоркской яростью, пока Джонас не вернулся с напитками.

Изадора потягивала свой сливочный шерри, как герцогиня на рауте.

– Что скажешь о постановке, Джонас?

– Я сомневаюсь, что актеры бывали севернее Уотфорда[23], но справились довольно неплохо, – ответил он. – Хотя тот, кто играл Уилли, на северянина смахивал не больше, чем Дональд Трамп.

– В программке написано, что этот юноша родом из Коннектикута, – улыбнулась Изадора, похлопывая Тиш по руке. – Так что вы почти соседи. Но господь помоги этим янки – они стараются.

Тиш весело приняла двусмысленный комплимент.

– Рада, что вы цените старательность моих соотечественников, мадам.

Анна улыбалась, пока друзья обменивались шутками по поводу пьесы, а Изадора делилась с ними историями о восхитительных театральных премьерах прошлых лет. Вечер, проведенный с двумя приятелями и престарелой дамой, не всем пришелся бы по вкусу – Анна могла лишь догадываться, какие гримасы строила бы Шенис на ее месте, – но сама она наслаждалась каждым мгновением. Культпоходы с Изадорой давно уже перестали быть благотворительностью, теперь Анна искренне предвкушала каждый из них.

Она гладила пальцами гладкую голову совы на лацкане пиджака, смотрела, как смеются друзья, и ощущала, как ее окутывает потрясающее спокойствие. У нее были приятели, которым нравилась ее компания, и был кто-то, кто думал о ней. Анна чувствовала, что ее любят. И снова поймала себя на том, что размышляет о личности дарителя. Был ли это кто-то близкий? Возможно, сегодня он тоже здесь? Она обвела взглядом переполненный паб и подумала, что отправителем может быть кто угодно из присутствующих здесь. Или в Лондоне. Или, возможно, где угодно в стране. Это могла быть даже миссис Смедли, вполне способная на необычный поступок, если рассказы о ее юности не были полной выдумкой. Анна расслабилась в компании друзей и наслаждалась предвкушением того, что вскоре сможет все выяснить.

На протяжении следующих двух недель новых посылок не было.

Поэтому Шенис заключила, что Нариндер из курьерской службы и был таинственным отправителем. Потерпев неудачу в попытке признаться в этом Анне во время свидания, он теперь стал прятаться. Тед попытался утешить Анну, сказав, что без анонимных подарков она наконец окажется в безопасности, а Бэбс выразилась с обычной прямотой:

– Если он отправил тебе всего пять посылок, не стоит за него и держаться. Ты, солнышко, достойна того, кто просто осыплет тебя подарками.

Анна была разочарована тем, что посылки больше не доставляли. Приключение оказалось чудесным, и она уже начала рассчитывать на то, что каждую неделю будет получать новый прилив радости. И все же ей хотелось знать, почему их отправляли, – и теперь решимость раскрыть эту тайну только окрепла.

«Я выясню, кто ты», – поклялась она, оглядывая широкий атриум «Мессенджера», словно в надежде увидеть того, кого ищет.

Однако один недавно полученный подарок многое изменил в жизни Анны. Доставлен он был не пройдохой из городской курьерской службы, и обертка не могла похвастаться идеальными складками. Но уверенность Анны он подкрепил сильнее, чем все предыдущие.

Началось все утром в понедельник, когда Анна, приехавшая в центр города за час до начала работы, решила побаловать себя завтраком в заведении «Фрейя и Джорджи» – шикарном авангардном кафе, недавно открытом неподалеку от здания «Дейли мессенджер». Весь прошлый месяц она наблюдала за тем, как постепенно создавалась эта кофейня, каждую неделю отмечала перемены в интерьере, и поэтому решила зайти туда, когда кафе наконец откроется. Стены внутри обшили деревянными панелями теплого оттенка, что в сочетании с гладким бордовым мрамором пола резко контрастировало с монохромными бетонно-стальными зданиями улицы. У низких кофейных столиков стояли большие кресла с широкими подлокотниками или же темно-красные тканевые диваны, а у деревянной полки, тянувшейся вдоль окна, выстроились высокие стулья в деревенском стиле. Стены были увешаны цитатами из знаменитых книг, оправленными в золотые и серебряные рамки в стиле рококо, номера заказов выдавались на маленьких черных холстах в рамочках, похожих на ту картину с сердцем и надеждой, которая ждала Анну дома. Обслуживание оказалось быстрым и неизбежно грубоватым – что идеально подходило занятым клиентам, ценившим скорость выше вежливости, – но сама атмосфера как для центральной городской кофейни была на удивление уютной.