Я выключил фонарик. Мы с Калебом стояли посреди Парк–авеню лицом к югу. В ярком лунном свете было очень хорошо видно, во что превратился город.

— Слы…

— Тсс, — прошипел Калеб, склонив голову набок.

Он тоже слышал: нарастающее гудение в ночной морозной тишине.

Холод пробирал до костей, навалилась какая–то неодолимая тоска. Где–то на юге прозвучал сильный взрыв — и еще секунд двадцать или полминуты шла цепная реакция: с интервалом в секунду раздавались взрывы потише. Задрожала под ногами земля. На какой–то машине завыла сигнализация. Мы не знали, что именно рвануло, но взрыв этот точно не означал ничего хорошего.

— Бежим! — крикнул Калеб и сорвался с места. Я за ним.

Мы забежали за врезавшуюся в тротуар машину. Парк–авеню горела: оранжевые языки пламени лизали здания, поднимался в небо густой черный дым, время от времени сыпались снопы голубых искр.

— Смотри туда, — дернул меня за рукав Калеб.

Я сразу же узнал машину.

— Это второй грузовик, первый взорвали, когда я нашел Фелисити.

— Я не совсем про него.

— А про что?

— Гудит, как дрон, — сказал Калеб, высовываясь из–за багажника. Грузовик был в трех кварталах от нас и двигался с выключенными фарами, вслепую.

— Как что?

Не переставая наблюдать за удаляющимся грузовиком, Калеб объяснил:

— Дрон – беспилотный летательный аппарат военного назначения. Только не пойму смысла.

— Почему?

Калеб повернулся ко мне, и его лицо в синевато–белом лунном свете внезапно показалось мне гораздо старше.

— Они ведь наши.

Его слова поразили меня.

— Ты думаешь о том же, что и я? — тихо спросил он. — Зачем нашим бомбить своих солдат?

Но мы не успели договорить: жужжание стало резко приближаться. Уже через мгновение дрон оказался над нами, у него из–под крыла вырвалась с громким хлопком ослепительно–оранжевая вспышка.

36

— За мной! — выкрикнул Калеб. Один за другим стали раздаваться взрывы, в полную силу заревел мотор грузовика и с него посыпались выстрелы.

Пригибаясь к земле, мы перебежали Парк–авеню. Грузовик несся прямо к нам — оставалось не больше квартала.

Я поскользнулся, но удержался на ногах, а вот Калебу не удалось сохранить равновесие, и он с разбега врезался в стену и вскрикнул, схватившись за ушибленное колено. Я подскочил к нему, помог подняться.

— Ты как?

Он зарычал в ответ и обхватил меня рукой за плечи. Мы кое–как доковыляли до магазина с выбитыми стеклами.

— Колено разбил.

— У тебя кровь идет, — сказал я, увидев его перепачканные ладони.

— Да.

— Идти сможешь?

— Смогу, все в порядке. — Калеб перенес вес на здоровую ногу и прислонился к стене, перезаряжая винтовку. — С грузовика стреляли…

— Я видел. Только вот по кому или по чему?

Немного высунувшись из–за колонны в фойе, я провожал глазами грузовик. В кузове, прижавшись к большому контейнеру, стоял Старки, с которым я познакомился несколько дней назад, и стрелял по…

— Ложись, — прошипел Калеб.

Прямо к грузовику бежали охотники — не меньше десятка. Один упал, подстреленный, и скорчился на обледенелой земле, а потом мы увидели его лицо…

Я выдохнул:

— Женщина! — И отступил в фойе.

— Да что ты? — ехидно спросил Калеб, не отрывая взгляда от неподвижного тела.

— Я первый раз вижу женщину… женщину–охотника так близко.

— Ты думал, они все мужчины?

— Те которые пьют кровь, — да. Думал, может такими становятся те, кто склонен к жестокости…

Калеб перехватил винтовку и приготовился стрелять.

— Лучше не будем ничего такого думать, — сказал он. Мы еще немного углубились в фойе. Грузовик замедлил ход: дорога была заблокирована машинами.

Охотники стали приближаться, но троих сразу же уложило выстрелами с грузовика, и почти все другие моментально набросились на свежую добычу, за которую даже не надо было бороться. Но четверо преследователей, приостановившись на секунду, разбежались двумя группами по сторонам и спрятались — они испугались!

— Что они… — хотел спросить я, но замолчал. Я узнал охотника, заскочившего за перевернутый торговый лоток: я никогда не забуду его лица, оно снится мне в кошмарах — именно его я видел в бинокль с небоскреба. Он оторвал взгляд от грузовика, но не посмотрел в нашу сторону: вместо этого задрал голову кверху.

Я услышал нарастающий писк. Мы все услышали и узнали его.

— Дрон возвращается, — заорал Калеб, и через мгновение мы уже были на улице и убегали из зоны поражения.

Прямо над нами беспилотный самолет с алыми бликами пожара на крыльях резко пошел вниз. Мы не успели пробежать и четверти квартала, как полыхнула яркая вспышка, с пронзительным визгом вылетела ракета и…

Оглушительный взрыв.

37

Друзья. Мечты и надежды. Я увидел и вспомнил все…

Автоматная очередь вырвала меня из забытья. Жарко. Меня, похоже, тащили куда–то.

Вот трое моих друзей. Они помогли мне выдержать и выстоять…

Какой–то вскрик. Меня волокут по колючему, холодному асфальту. Я заставляю себя открыть глаза: лицо — и снова реальность ускользает.

Я в небоскребе.

— Дейв! Анна! Мини! — зову я в пустом зале.

Никто не отвечает, а я все зову и зову.

Тишина.

— Джесс, лежи тихо, я сейчас вернусь, — прокричал Калеб мне прямо в ухо, и я вспомнил дом, отца. Уже один его голос заставлял поверить в то, что все будет хорошо. Мое представление о доме стало очень простым: дом там, где семья. Интересно, где они сейчас, что с ними?

Я сделал глубокий вдох, и тут испытал острую, жгучую боль, будто в груди вспыхнул огонь. Закашлявшись, я перекатился на бок: совсем близко шел по дороге человек — я видел только его ноги в зареве красноватых вспышек, но ничего не слышал. Рядом со мной, не шевелясь, кто–то лежал.

Дейв не успел тогда в метро закончить анекдот и не сказал, что будет, если четыре подростка из разных стран вместе сядут в метро. Зато теперь я знаю: они останутся друзьями на всю жизнь.

Я могу уйти к ним. Но ведь здесь нет Рейчел и Калеба, нет Фелисити. Вместе нас четверо, мы команда и у нас есть надежда. Весомая причина, чтобы бороться. Я должен разобраться во всем. Должен. Ведь я — остался в живых.

— Калеб! — громко позвал я, как только пришел в себя. Были слышны выстрелы, кричали люди, от разбитого, охваченного огнем грузовика со звоном отскакивали пули. Слева метнулась тень. Перевернувшись на спину, я начал пятиться по скользкому тротуару, но почти сразу уткнулся в машину. И тут же меня придавило сверху.