– Валя, – громко сказала Ольга, – сходи к старшей сестре за тампонами.

– Так вроде есть, – удивилась ее помощница.

– Сходи.

– Как скажете, Ольга Михайловна.

Дверь закрылась, и Оля с Настасьей позволили себе легкий вздох облегчения. По щекам некогда железной леди потекли слезы:

– Этого не может быть, – слова прерывались всхлипами. За ее спиной тут же заканючили малыши, спрашивая маму, почему она плачет.

– Я уже потеряла надежду, – прошептала Оля и бросилась в раскрытые объятия.

Они стояли, обнявшись, и плакали, то и дело, говоря друг другу что-то на непонятном писклявом языке. Может так и остались бы реветь, если бы белокурые чертята не принялись завывать громче их. Настасья оторвалась от Ольги и принялась успокаивать детей. Она гладила обоих по голове, целовала им носики и повторяла, что мужчины не плачут.

«Плачут, еще как плачут, – вспомнила Оля Алекса и тот единственный момент, когда он был по-настоящему счастлив, на многолюдном мокром перроне».

– Алекс! – вскрикнула Оля, – Алекс! Он жив!

Настасья плюхнулась на койку рядом с мальчиками. «Она не знала, – поняла Оля, – она, наверняка, уже похоронила обоих».

– Где он? – едва слышно спросила Настасья.

– Он где-то в Сибири, его отправили на поселение, – Оля видела, как округляются глаза женщины, которая только что почти нашла своего сына, и уже приготовилась снова потерять, – Это не так страшно, как тюрьма, – попыталась она исправить положение, но поняла, что все бесполезно и нужно рассказывать всю историю с самого начала. – Настасья, с ним все в порядке. Он жив и здоров, – Оля успела подумать, что нагло врет, ведь она и понятия не имела, где Алекс на самом деле и что с ним там происходит, но она не могла забрать у Настасьи эту искорку надежды, – Он скоро вернется. Он стал солдатом. Он стал таким…

Она споткнулась. Как все рассказать матери, потерявшей ребенка? А точнее, двоих. Как сделать так, чтобы она не возненавидела ее, ведь именно себя Оля винила в наказании Алекса больше всего.

– Давайте, я приду к вам вечером, я все расскажу. Все, что знаю. Говорите адрес.

Настасья еще пару минут молча переваривала, а потом предложила дождаться ее с работы и пойти вместе.

В кабинет вернулась Валя, неся поднос, заставленный стерильными тампонами, шпателями и емкостями с растворами.

– Скорее всего, – Оля повысила голос и как можно спокойнее обратилась к Настасье, которая торопливо вытирала слезы, – это обычная скарлатина. Мальчишки не были привиты, потому и заболели. Ничего страшного. Я пропишу вам антибиотики, а вы постарайтесь получше их кормить. Больше свежих овощей и фруктов. Хорошо?

Настасья кивнула. «Придется все повторить дома, – улыбнулась Оля, – вряд ли она хоть что-то сейчас понимает. Хорошо, что вместе пойдем домой, зайдем в аптеку».

Пока Валентина выписывала рецепты и направления на анализы, а Настасья одевала мальчишек, Ольга в очередной раз передумала. Еще утром она была уверена, что этот визит в рабочий поселок первый и последний, сейчас у нее не было сомнений, что она будет возвращаться сюда снова и снова. Вот она, ее связь с прошлым. Та ниточка, которая соединяет ее с пропавшим Максимом и с тем миром, частью которого она так надеялась стать. Теперь эта возможность вернулась к ней. В самых отдаленных уголках своей души Оля долго прятала этот запасной план – стать волколаком, обрести силу и чутье зверя. И, может быть, тогда у нее появится шанс найти Макса или спасти Алекса. И уже ни родители, ни муж, не смогут удержать ее взаперти. Она боялась превращения до чертиков, от одной мысли у нее кружилась голова и сжималось сердце. Но именно в этом она сейчас видела свою последнюю возможность все исправить, совершить безумный, но такой необходимый, подвиг. Настасья – истинный волколак, и она, как и Оля, больше всего на свете хочет найти самых дорогих ее сердцу мужчин. Она поддержит, она поймет, и вместе они сделают это.

«Прощай, одиночество! – улыбнулась она своим мыслям. – Здравствуй, новый план!»

В деревне перрона не было, только остановка, еле живой «тарахтун» автобус с нервным водителем и кучка взвинченных пассажиров. Ольга никак не могла расцепить объятия, боясь больше никогда не увидеть Настасью. Она уже привыкла каждый раз терять, как только обретет. Вот и сейчас, она молилась, чтобы никакие катаклизмы не смогли воспрепятствовать ее возвращению сюда через месяц. Очередной гудок автобуса все-таки заставил ее собраться с духом. Оля отпрянула от Настасьи и ничего не говоря, нырнула в автобус. Слова застряли в горле, слезы затуманили глаза. Еще пара секунд и их будет не остановить. Но водитель так резко стартанул и пейзажи замелькали с такой скоростью, что чувство страха за собственную безопасность сменило отчаяние расставания.

Пересадка на поезд немного затянулась и Ольга, бродя по вокзалу, нашла уютную кафешку. Цены здесь были подороже, чем в других привокзальных забегаловках, но и бомжеватых ожидающих не наблюдалось. Зато был отменный каппучино и довольно свежее пирожное. Здесь, в уголке, наедине с кофе и стоящей рядом вешалкой, Оля и предавалась размышлениям, ожидая своего поезда.

Сюда же она вернулась через месяц, когда во второй раз отправилась на помощь больным уральским ребятишкам. Весь месяц, отведенный на отдых, Ольга провела в работе. Сразу по возвращении в город успела-таки подать документы в аспирантуру, и благополучно прописалась в академической библиотеке. Пару раз встречалась с Ириной, пару раз сходила с мужем в кино, на этом и весь отдых. Остальное время новоиспеченная аспирантка проводила, грызя гранит науки.

Виктор, естественно, таким раскладом доволен не был. Он то и дело возвращался к разговору о том, что расставание должно было помочь им сблизиться, но вместо этого только сильнее их развело. Он находил причины в этом, а Ольга просто дала себе обещание найти хоть одного из братьев. И до той поры ни о каких нежностях с Виктором для нее и речи не было. От разговоров она отлынивала, иногда уезжала к родителям. Под конец ее пребывания в городе благочестивый супруг тупо запил, сменив диван и телевизор на кухонный стол и радио. Тогда же Оля впервые учуяла в доме табачный запах. Ей, конечно, было стыдно за срыв мужа, и она винила себя во всех страшных грехах, но ничего не могла с собой поделать. Ее идеальный муж был ей совсем не нужен. И он даже не поехал с ней на вокзал.

Попивая остывший кофе, Оля прокручивала в голове их последний разговор. Виктор, пребывая в изрядном подпитии, зашел в спальню со словами: «Теперь-то ты готова?»

– Ты пьян! – Ольга повысила голос и приподнялась на локти.

– И что? – Виктор чуть было не упал, нетвердой походкой приближаясь к семейному ложу.

– Ничего! – вспыхнула Ольга и выскочила из-под одеяла как раз в тот момент, когда ее муж рухнул на кровать.

– Иди ко мне, – промычал он, шаря руками по одеялу, но Оля уже встала.