- Моя королева, - выдохнул он едва слышно.

- Хорошо, что ты пришёл, - сказала она так же тихо.

И как теперь? Она никогда не делала шагов навстречу мужчине, она не знала, как это. Её единственный мужчина всегда всё делал сам. Но – он был её мужем и королём, а сделает ли шаг ей навстречу тот, чьё сердце бьётся сейчас так близко?

Или… уже сделал, когда пришёл в её первую ночь здесь? И теперь – дело за ней?

- Не уходи, - вот и всё, что она смогла придумать.

И сама взяла его за руку, переплела свои пальцы – с его. Само вышло.

- Вы уверены, моя королева?

- Да.

Он обнял её, просто обнял, а потом она вдруг оказалась у него на коленях на кровати.

- Прекрасная Аделаида. Свет и тепло, поселившиеся в моём сердце.

Она думала, что зная одного мужчину, знает всех. Ничего подобного! Никогда Руджеро не целовал её так сладко, никогда не говорил таких слов, никогда касания его так не отзывались в ней.

Спасибо господу за то, что дозволил узнать и такую жизнь. И Джузеппе тоже спасибо – просто за то, что он есть.

Только мы успели притереться к случившимся переменам, как в нашем тесном мирке возник прекрасный и доблестный король Годфруа.

Я не слышала их разговора с Лео, но увидела самого Лео после того разговора – очень озадаченного.

- Кажется, прекраснейшая, мне придётся снова оставить тебя, матушку, брата и сестёр, а также крепость и этот прекрасный город.

- Что случилось? – точнее, что эти добрые люди там ещё вытворили?

- Ох, сейчас расскажу.

Мы снова сидели во дворике, была ночь, затихала крепость, и город вокруг тоже спал. Лео обнял меня и принялся рассказывать.

Оказывается, король с войском не засиживались у ворот главного города Звёздных Дождей, и когда их отказались впустить в тот город, то Годфруа оставил значительную часть своих сил под запертыми воротами, а сам прошёлся по окрестностям – вроде как вот он, я, смотрите. Продолжил знакомство с народом и страной. А спустя пару с хвостиком недель вернулся, и ещё раз потребовал впустить его в город и подтвердить клятву, данную покойному королю Руджеро. Дожди почесали затылок и ответили, что в город пока пускать поостерегутся, потому что его совсем не знают, но готовы выйти и побеседовать. И вот сегодня ворота отворились, и из них вышел Аль-Ахалиль, эмир Дождей, собственной бородатой персоной. Приветствовал Годфруа с уважением, и сказал, что желает удостовериться – достоин ли новый король называться ещё и королём его народа? Ибо отец почтенного Годфруа оказался достоин – потому что победил того самого Аль-Ахалиля. Годфруа тут же согласился – потому что победить, как он сказал, дело нехитрое, хоть магией, хоть оружием, хоть и тем, и другим вместе. Только ушлый Дождь посмеялся и ответил – не станет он воевать с тем, кому, может быть, потом придётся поклониться. А вот в шахматы сыграет. Или в загадки. Ибо почтенный Руджеро, хоть и был прозван Сильным, сумел показать себя ещё и хитрым, и разумным, и догадливым. Годфруа несколько опешил, но раз уже согласился, то пойти на попятный не выйдет. И вот они уже три дня загадывают друг другу загадки, и в этом-то благом деле королю понадобилась братская помощь!

Неожиданность. Я как-то сумела поверить в то, что в здешних реалиях люди могут решить судьбу договора поединком, но тут даже и не поединок, тут вообще не пойми что. Ставить такой важный вопрос в зависимость от каких-то загадок? Мне, конечно, и с идеей поединка было нелегко примириться, но раз здесь это распространено повсеместно, то и ладно. Но так?

Однако, Лео не высказал никакого недовольства или изумления или сомнения. Загадки? Значит, загадки. Или шахматы. Да, он умеет, и любит, только не всегда время есть.

Невероятно, что. Я так и сказала. Правда, тут же заверила, что буду ждать его, сколько надо, заниматься с его сёстрами и приносить пользу его матушке. И тренироваться сама, конечно же.

К слову, матушка-то подобрела. Уже не смотрела волком, особенно после того, как посоветовала не забывать о невидимости. Сама-то она явно не забывала, потому что больше мы её с братом Смерчем вместе не встречали. Но что она, что брат Смерч выглядели такими одухотворёнными, что я не сомневалась – у них всё хорошо.

В общем, Лео завершил все дела с местной бизантийской общиной и отправился разгадывать загадки, а мы все остались. Я тоже разгадывала загадку – надолго ли?

Оказалось – ещё на три дня.

Я собиралась спать поздним вечером, когда ко мне постучалась Ласточка.

- Барбара, ты ещё не спишь?

- Нет, - я впустила её.

Барбара? Что-то не так?

- Знаешь, я сейчас разговаривала с братом.

- С кем из братьев?

- Нет, со своим братом, младшим. С Арнульфо.

- Вам случается разговаривать? – не поверила я.

- Да, иногда. Магической связью. Он находит меня. Я не говорю ему, где я есть, и он не сможет рассказать отцу, даже если отец станет заставлять его.

- И что он сказал?

- Что в замке неладно.

- Постой, замок же разрушили и разграбили? – я искренне полагала, что раз так, то мне можно и не торопиться туда.

Дойдёт дело и до замка – когда-нибудь.

- Нет, всё не так. Сначала думали – разрушили и разграбили, верно. Но разрушили только стены – какой-то хитрой магией, а разграбить то, что защитил старый граф, невозможно, он знал толк в защите.

Да-да, только дочь единственную и любимую не защитил.

- И что значит это «неладно»?

- Говорят, кто-то ходит по ночам, шумит, как будто пытался вскрыть кладовую, и ещё люди стали пропадать.

Ну вот тебе и здравствуйте.

- Много людей пропало?

- Вроде трое. Две девушки и юноша.

Тьфу ты. И что делать?

- И никто не пытался рассмотреть, кто или что там ходит?

- Пытались, не преуспели.

- А пропавших искали? Может быть, они, ну, сами пропали? Как ты?

- Нет. Там одна девушка едва ли не накануне свадьбы исчезла, а она с большой охотой замуж шла. Парень – наследник отца. И у второй девушки тоже вроде бы причины сбежать не было.

- Разбойники?

- Откуда бы?

- Маги-разбойники?

- Не знаю. Но мне неспокойно за матушку.

- Ладно, пошли. Если мастер не спит, то расскажешь ему, будем вместе думать.

Мастер не спал, и Ласточку внимательно выслушал.

- Так, и чего же ты хочешь, сестрица Ласточка?

- Я не знаю…. Но ведь можно что-то сделать? Вдруг там нежить какая завелась, которая людей ест!