- Но?.. – я посмотрел на него долгим взглядом, и он его выдержал.

- Но не быть нам с тобой, Денис, акулами бизнеса. А еще знаешь, в чем Дрюндель прав? Что не он тут хозяин. И не я. И не ты… пока. Поэтому давай-ка позвоним в славный город Барселону. Обычно в спорных случаях я поступал именно так. Лучше, чем монетку бросать. Я не я – и лошадь не моя.

Выслушав меня, Аркадий насмешливо фыркнул:

- Тебе как сказать, сынок, прилично или по правде? Так вот, если по правде, то мне однох…ственно. Вчера я был у врача, и тот подтвердил: процесс идет своим чередом. Очень быстро. Подострый лейкоз снова стал острым. Очень острым. Кстати, сделай одолжение, кремируй меня и развей над морем. Есть тут у нас золотая рыбка на набережной[2], страшная, как смертный грех. Очень мне нравится. Так вот, где-нибудь там, рядом.

- Послушай…

- Нет, это ты меня послушай, Денис. Я, конечно, ступил, надо было все сразу переоформить на тебя. Думал, еще есть время. А его, как выяснилось, уже и нет. Пока я на ногах, но это не надолго. Не успею. Налоги тебе по завещанию придется охрененные заплатить. Но останется все равно немало. Очень так немало. И думай теперь сам. Я тебе дал удочку – лови рыбу. Сколько поймаешь – все твое. А пока извини. Красивая девушка делает мне ми… маникюр. Не хочу отвлекаться.

- У него рак, Слав, - сказал я, отложив телефон. – Лейкоз. Острый. Совсем немного осталось. И ему глубоко наплевать, будем мы возить матрасы или нет.

- Подожди, это он тебе сейчас сказал? – его брови взлетели куда-то к волосам. – Про лейкоз?

- Нет. В июле. Когда приезжал. Поэтому и предложил. Я ведь отказался сначала, тогда он и сказал. А мне деваться было некуда. Не хотел, но если б не согласился, он бы компанию продал. А я видел, что ему это как ножом по горлу. С нуля вылепил, почти ребенок. И он просил никому не говорить. Так что… Хотя я все равно Надежде проболтался.

- Надежде… - повторил он задумчиво. – Надежде, кстати, тендером и заниматься. Я ей звонил, завтра выходит.

Поднявшись, Слава положил руку мне на плечо.

- Знаешь, Денис, это, наверно, прозвучит пафосно, но… Ты правильный мужик, и я тебя уважаю. Можешь на меня рассчитывать.

Он вышел, а я сидел и смотрел на дверь, вспоминая наш разговор в баре. На второй день после того, как я пришел в «Логис».

[1] "Пропал калабуховский дом" - известная фраза из повести М.А.Булгакова "Собачье сердце"

[2] Скульптура "Плывущая рыба" ("Peix") Фрэнка Гери у Олимпийского порта в Барселоне

Бар представлял собой небольшой подвальчик «для своих», случайные люди туда вряд ли заглядывали. Выглядело все настолько… хм, некошерно, что я посмотрел на Славу с сомнением. Уж больно не вязался его лощеный облик с этой забегаловкой, похожей на босяцкую рюмочную.

- Я эту тараканью избу нашел, когда большого офиса еще не было, - заметив мое удивление, пояснил он. – Все сидели в маленьком. Классический пример несоответствия формы и содержания, правда? Коньяк?

Я кивнул. Слава показал укуренного вида парню за стойкой два пальца, снял пиджак и сел за столик в углу. Всего их было четыре, все свободные. Я устроился напротив. Не прошло и трех минут, как перед нами оказались два пузатых снифтера[1].

- Ничего себе! – еще больше удивился я, взяв бокал в ладонь, погрев и понюхав. – Неплохо.

- «Энси», - пожал плечами Слава, и я не сразу сообразил, что имеется в виду «Хеннесси». – Стоп! – он остановил меня, заметив, что я хочу попробовать. – Правило трех С. Cafe, Cognac, Cigare. Сначала кофе, - в этот момент бармен поставил перед нами крошечные чашечки эспрессо. – Потом уже коньяк. Правда, придется обойтись двумя С. Сигар здесь нет, да я и не курю.

- Я тоже, - кофе оказался горячим и очень крепким. – Бросил, когда жена дочь ждала.

Он едва заметно прищурился.

- У меня тоже дочь. Юля. В школу пойдет.

- У меня двое, взрослые. Сыну девятнадцать, срочную служит. Дочь на год младше. Ну… - кофе хватило на два крошечных глотка, - может, на ты?

- Давай, - Слава поднял бокал. – Надеюсь, целоваться не будем?

Я усмехнулся, поднял свой, мы чокнулись, выпили. Коньяк действительно оказался превыше всех похвал.

- Раненько ты потомством обзавелся, - заметил он, поставив бокал на стол.

- В институте еще женился, - вдаваться в подробности своей семейной жизни желания не было, и я поспешил перевести разговор на другую тему: - А как ты в «Логис» попал?

- В «Логис»-то? – переспросил Слава. – По самому страшному блату. Мой батя покойный с твоим с детства корефанили. В одном дворе выросли. Мой, правда, постарше был года на три.

- Давай уточним сразу, Слав, - попросил я. – Аркадий мне хоть и отец, но… отцом я считаю другого человека. В шестнадцать узнал, что тот мне неродной, но это ничего не изменило.

- Подожди, - не понял он. – А почему ты тогда Аркадьевич?

- Отчим тоже Аркадий был, так уж совпало. Видимо, маме нравилось это имя. Они поженились, когда мне исполнился год, и он меня усыновил. Так что… отчим – это отец, а Аркадий – это Аркадий.

- Понятно… Ну так вот. Я как раз школу закончил, когда Аркадий «Логис» открыл.

- Кстати, а почему «С»? «Логис-С»? – я все время хотел спросить об этом, но забывал.

- Никто не знает. Но я подозреваю, что на тот момент один «Логис» уже был, и букву добавили от балды, чтобы не путали. Или, может, от «Черемшанин» латиницей. Спроси у Аркадия.

- Забываю. Ну и?

- Ну и подбил он меня на логиста поступать. Отец-то хотел, чтобы я железнодорожником стал, как сам. Но мне что-то не катило. А тут прямо звезды сложились. И универ путей сообщения, где у него друганы в приемной комиссии сидели, и все-таки не паровозы. И место рабочее прямо дожидалось. Работать еще на третьем курсе начал. Сперва у всех на побегушках, «мальчик, сделай кофейку и слетай за сигаретками». Дальше – больше, дальше – выше. Так до исполнительного и дорос. По принципу «убили комбата – стал комбатом». Мог бы и генеральным, фактически последнее время им и был. Но честно Аркадию сказал, что без доли – не хочу. В принципе, не в обиде. На его месте тоже не стал бы дробить. Хрен знает, как бы у нас с тобой все сложилось.

- Он мне так и сказал.

- Он умный мужик, Денис. А главное – такой кремень. Как его по жизни било, врагу не пожелаешь. И не сломался. Все выдержал. Давай, вдругорядь.

Мы чокнулись, допили, и Слава снова показал бармену два пальца. Как по мановению волшебной палочки, пустые бокалы сменились полными.

- Ну а ты? – спросил он, когда мы выпили в третий раз. – Как ты докатился до жизни такой?

Я долго рассказывал, как вырос на границе, как учился в погранинституте, как служил. И чем закончилась моя служба в Армении.