– Этих тоже освобождать, что ли? – спросил Балико, когда дошел черед до Бруска и его напарника.

– Освободи, сынок! – попросил старик Премудрый. – Они ведь тоже из наших.

Балико посмотрел на Руми, но тот, пожав плечами, сурово обронил:

– Пусть только попробуют взбрыкнуть, живо вразумлю, и булыжника не пожалею!

Забияки что-то сердито пробурчали себе под нос, но высказаться вслух не посмели.

Суслики условились, что двое вооруженных булыжниками встанут в засаде за дверью и оглушат крыс, когда те ввалятся в каземат. Затем следует быстро связать их и дать знак стражникам приступать к облаве.

– Главное – не поднимать шума, – предостерегал всех Дини. – Стоит Морти заподозрить неладное, он наложит заклятие на дверь, и нам никогда отсюда не выбраться!

– А что, если крысы спустятся сюда не все, и часть из них останется наверху? – тревожно спросил Жига.

– Запомните одно: кто сюда сунется, с каждым разберемся, – ответил Руми. – Предугадать все варианты невозможно.

– И все же, предположим, они заявятся сюда всей ватагой. Первого, кто войдет, огреем по башке у порога, но остальных-то уже не удастся застать врасплох, – возразил Дёма.

– Скорее всего, так и будет, – сокрушенно вздохнул старик Премудрый. – Вряд ли они станут появляться тут поодиночке.

Все притихли, ломая голову, как бы прихлопнуть всех крыс разом. Нарушил молчание Чичо:

– Что, если я притворюсь, будто бы отдаю концы? Ведь Морти видел, что я хворый. Как только они войдут, я захриплю и стану дергаться, якобы корчиться в судорогах. Наверное, им захочется взглянуть на умирающего. А как только они столпятся вокруг меня, можно будет их оглушить.

– Молодец, здорово придумал! – похвалил его Дини. – На эту удочку они клюнут.

– Но мы до последнего должны делать вид, будто связаны, иначе наша уловка не сработает, – предостерег заговорщиков старик Премудрый.

– Ну а кто вооружится камнями? – поинтересовался Жига.

Пленники снова принялись судить да рядить и в конце концов условились, что вооруженные булыжниками Дини, Дёма и Эмиль расположатся поближе к Чичо, а Жига, самый дюжий и мускулистый из матросов, притаится за дверью.

Руми настойчиво добивался, чтобы ему тоже выделили булыжник. Он задумал вместе с Балико держаться поближе к двери и перехватить бандитов, которые попытаются бежать.

– Чушь какая! – возмутился Эмиль. – Руми самый низкорослый из всех нас. Ему до крысиной морды и не дотянуться, куда уж там по башке жахнуть!

– Тогда брошу камень на ногу! – горячился Руми.

– Ага, чтобы бандит заорал от боли и переполошил остальных? – усмехнулся Эмиль.

– Пойми, сынок, тут одной храбрости мало! И рост, и сила тоже нужны, – пытался утихомирить мышонка старик Премудрый.

– Тогда, пожалуй, и я пригожусь, – неожиданно вызвался Брусок.

– Ну уж нет! – сорвалось с языка у Руми.

Все уставились на волонтера.

– Чего вы на меня вытаращились? Думаете, не справлюсь?

– Нет, отчего же… – неуверенно начал старик Премудрый.

– Ты же сам сказал, Премудрый, что мы одного роду-племени. Отчего бы и не помочь, даже если мне и осточертел этот хвастун, гнусное мышиное отродье?!

– Сам ты мерзкое отродье! – напыжился было Руми, но Брусок и ухом не повел:

– Я из всех вас самый рослый – это факт. Желаете вырваться отсюда? Я тоже. Ненавидите крыс? Я тоже их терпеть не могу. Все сходится.

Слова его остались без ответа. Брусок пожал плечами.

– Что ж, не хотите, как хотите. Была бы честь предложена.

– По-моему, Брусок нам очень даже ко двору, – внезапно проговорил Дини.

Руми возмущенно фыркнул, но Дини не дал сбить себя с толку:

– Пойми, Руми, сейчас речь идет не об отваге, мы спасаем свою шкуру. А Брусок – парень сильный и ухватистый.

– Ваше дело, – дернул плечом Руми.

– Всем разойтись по местам и соблюдать тишину, – распорядился Премудрый. – Они могут нагрянуть с минуты на минуту. На, Брусок, держи камень!

Пленники заняли свои места. Руми и Балико, вжавшись в стену, молча ждали. Поначалу Руми бросал на Бруска неприязненные взгляды, но скоро вынужден был признать, что сейчас и впрямь не время сводить счеты. Не прошло и получаса, как вдали послышались шум и топот ног.

– Идут, – прошептал старик Премудрый. – И не один, а несколько.

Чичо откинулся назад, обмяк на руках старика и издал болезненный стон. Время от времени он вскрикивал, дергался, вскидывал ноги, словно мучимый судорогами. Дини невольно прыснул со смеху, но Чичо это не смутило, он продолжал разыгрывать свою роль.

– Чичо, сынок, что с тобой? – в тревоге склонился над ним старик Премудрый. – Плохо тебе? Отзовись!

Распахнулась дверь. Чичо захрипел и откинулся навзничь.

– О-ох! Конец мой пришел… Ох, помираю…

– Держись, сынок, скоро полегчает.

Премудрый делал вид, будто не замечает замерших на пороге крыс. Чичо с хрипов перешел на жалобные стоны.

– Ай-я-яй, за что бедняге такие мучения?! – причитал старик Премудрый. – Помогите, хоть кто-нибудь!

– Эй, Морти, спустись сюда! – крикнул один из крысиных бандитов. – Хворый суслик решил коньки отбросить.

В ответ донеслась грубая брань, затем топот сапог возвестил о приближении Морти.

Чичо затрясся всем телом, словно его бил колотун. Старик Премудрый вынужден был дергаться вместе с ним, чтобы крысы не догадались, что они уже освободились от пут. Одноглазый Морти в бешенстве ввалился в камеру и направил свет своего фонаря на Чичо. Поток злобных проклятий неиссякаемо лился из его мерзкой крысиной пасти.

– Окаянный Леон Ливон, чтоб ему пусто было! Так и знал, что он меня надует! Это надо же подсунуть такой гнилой товар! Чтоб ему самому сгнить заживо, чтоб его…

Он не закончил фразу, так как луч фонаря вдруг выхватил из тьмы обрывок веревки, валявшейся на полу.

– Эт-то еще что за новости? А ну, Жетон, быстро ко мне, – махнул он трем охранникам, топчущимся у двери. Те подошли. Жетон нагнулся, чтоб поднять веревку, но выпрямиться не успел: Эмиль нанес ему сокрушительный удар по затылку. Бандит рухнул как подкошенный. Тем временем Дини и Дёма тоже вскочили на ноги, чтобы расправиться с двумя другими крысами. Дини ловко сразил намеченную жертву, второй бандит вмиг составил компанию Жетону. А вот Дёма промахнулся, и третий охранник в два прыжка очутился у двери. Жига метнулся ему наперерез, но крысеныш оказался проворнее и со всей мочи врезал Жиге ногой в живот. Жига взвыл от боли и согнулся в три погибели, но бандит не ушел далеко. Суслики, до сих пор притворявшиеся связанными тихонями, набросились на недруга и молотили-валтузили его, покуда подоспевший Брусок не обезвредил мерзавца.