Нестеренко, проводив утром «Вольво» Стогова от его дома до места службы, поставил многострадальный «Москвич» в ближайшем дворе и занял свой пост в цветочной палатке. Продавщица прекрасно понимала, что немолодой худой мужик на работе, позволяла заворачивать букеты и беспечно болтала о жизни.

Опер, наблюдая за «Вольво» и за подъездом, сразу увидел вышедшего на улицу Стогова, который не направился, как обычно, к машине, а пошел озабоченно по улице, словно потерял что-то.

За многие годы работы опер столько видел «озабоченных» людей, что распознавал масочку издалека. Человек однообразен в своем стремлении походить на окружающих. Когда стремится скрыть свои истинные намерения, он либо излишне озабочен, либо весел.

Нестеренко выскользнул из палатки; казалось бы, Стогов шел спокойно, но опер видел, что чиновник нервничает. Неужели он идет на конспиративную встречу? Опер подумал о такой возможности мельком, его задача не упустить и не засветиться. Стогов остановился у зеркальной витрины магазина, несколько секунд разглядывал его содержимое, неторопливо повернулся, скользнул взглядом по лицам следовавших за ним людей. Свежий приемчик, ему тысяча лет в обед, вдобавок еще никогда и не работает. Так и сейчас. Нестеренко прошел в общем потоке мимо чиновника, свернул в ближайший магазин, выждал, когда объект проследует дальше, и снова пристроился в хвосте. Стогов тоже заглянул без надобности в магазин, оказавшись на улице, взглянул на часы. Опер тоже посмотрел на часы, было без пяти одиннадцать. Через пять минут должно что-то произойти, подумал Нестеренко, переходя на другую сторону улицы.

Стогов остановился возле телефона-автомата, начал демонстративно шарить по карманам, затем достал приготовленный жетон, опустил и набрал номер.

Чертова нищета, матюгнулся про себя опер. При современной технике не имею возможности услышать столь важный разговор.

Чиновник выждал три гудка, на том конце звонка ждали, сняли трубку.

– Ну? – раздался неласковый голос. – Говорите.

– Вы отказываетесь от заказа? – Стогов проглотил тугой комок, чувствовал, как у него ослабли ноги.

– Заказ выполнен. Шел разговор о дополнительной услуге, но оплата вперед, деньги не поступили, – ответил Кирилл, прекрасно зная, что заказчик и не может сейчас заплатить.

– Мы говорили, вы получите деньги сразу по возвращении домой, – стараясь говорить как можно увереннее, произнес Стогов.

– Мы можем принять заказ, если товар будет доставлен в оговоренный час в конкретное место, – ответил Кирилл.

– Время и место должны определить мы?

– Нет уж, – сдерживая смешок, Кирилл громко хмыкнул. – Время и место назовем мы сами. Звоните через двое суток в это же время.

Стогов повесил трубку, отошел на несколько шагов, вытер платком лицо.

…Генерал Орлов сидел за своим столом, раскачивался, доламывал очередное кресло. Гуров, как обычно, курил у окна, Станислав сидел тихо, скромно потупившись, изображал пай-мальчика.

– Стогов, человек из окружения президента, сука клейменая, заправляет наркобизнесом, – говорил спокойно Гуров, пуская дым в открытую форточку. – Факт, который у меня не вызывает сомнений.

– Интересно, что ты положишь на стол прокурора? Добытые оперативные данные? Или свои убеждения?

– Иметь убеждения совсем нелишне, Петр, – ответил Гуров, погасил сигарету, прошелся по кабинету. – Мы установили очень мало, пусть работают профессионалы, целое управление занимается наркотиками. Меня интересует лишь фигура Стогова и его связь с валетами. Как выразился Станислав, я их однажды упустил, за мной долг.

Станислав поднял голову, состроил смешную гримасу.

– Лев Иванович, я постоянно говорю глупости, пора привыкнуть.

Орлов махнул на Станислава рукой, мол, помолчи, откинулся в кресле, оно жалобно пискнуло.

– Пора твой трон менять, скоро окажешься на полу, – заметил Гуров. – Когда высокопоставленный чиновник выходит из своих апартаментов на улицу и пользуется телефоном-автоматом, это что-нибудь да значит.

– Безусловно, только к валетам оно не вяжется. Имеется множество поводов, по которым человек высокопоставленный, равно как и самый что ни на есть простой, не хочет говорить из своего кабинета. – Орлов глянул на Гурова, осуждающе покачал головой. – Мне более чем странно объяснять тебе столь очевидные вещи. Ты ищешь валетов, тебе хочется, чтобы Стогов звонил именно им.

– Я тебе докладывал, повторяю. – Гуров старался говорить как можно спокойнее. – Как ведет себя очень крупный чиновник, если спецслужба лезет в его жизнь? Или если начинают расспрашивать о нем близких и просто знакомых, постоянно преследуют его машину? Человек жалуется. Если же он занимает пост, имеет прямую связь с министром, то не просто жалуется, а закатывает скандал. И кстати, будет абсолютно прав, потому что никто не имеет права вмешиваться в его жизнь, постоянно действовать на нервы. Стогов же терпит и молчит.

– Замаран в наркотиках, вот и молчит, – сказал Станислав.

– Погоди, дай мысль закончить, – огрызнулся Гуров.

– Твои мысли, слава богу, не имеют конца, – не умолкал Станислав. Он был согласен с Гуровым, но отлично знал: ему следует возражать, упираться, тогда старшой прибавляет, думает быстрее, выражается четче.

– Так заткнись же ты наконец! – Гуров рубанул рукой воздух.

– Младшего обидеть просто. Молчу. – Станислав опустил голову на грудь, зыркнул на начальника хитрым глазом.

Гуров взгляд перехватил, шумно выдохнул и подумал, сколько же раз можно наступать на одни и те же грабли?

– Ясно, Стогов не просто молчит, чего-то ждет. Он не может бесконечно терпеть произвол каких-то ментов. Властям он не жаловался, мы бы узнали. В конце концов, у него достаточно связей и денег, чтобы элементарно нанять людей, преградить путь Нестеренко, пересчитать ему ребра, а машину сжечь. Потом доказывай причастность к происшедшему чиновника Стогова. В городе беспредел, кого интересует мелкое происшествие? Кстати, Нестеренко раскатывает без всякого прикрытия, я ему приказал в вечернее время из города не выезжать, в темные переулки не соваться. Стогов ничего не предпринимает, не показывает зубы, чего-то ждет. Петр, ты генерал и опытный сыщик, скажи, если чиновник не рассчитывает на вмешательство валетов, то чего он ждет?

– Чего? Чего? – Орлов почесал в затылке. – Ты сам-то бережешься, тебя не шлепнут из-за угла?

– Берегусь, хотя убежден, валеты не мальчики и не бросятся сломя голову. Меня каким-то образом должны подставить, – ответил Гуров. – Без наружного наблюдения они могут знать лишь мой подъезд и двери министерства. «Наружки» за мной нет, да валетам и негде ее взять, а подъезд дома – это для банкиров и журналистов. Ловить профессионала в его подъезде могут лишь отморозки с «калашниковыми», никак не профессионалы. Забыл главное, Петр. – Гуров вытянул руку, указал пальцем. – Сегодня же нам необходимо современное прослушивающее устройство.