момента Сун Гао-цзун возненавидел Юэ Фэя и стал считать его камнем преткновения на пути к миру. Не говоря уже о Цинь Хуэе, который так сильно ненавидел Юэ Фэя, что даже не мог на него смотреть.

В 1138 после долгих переговоров Сун и Цзинь достигли согласия. Из-за того, что девиз царствования Сун Гао-цзуна был Шаосин, это перемирие стали называть Шаосинскими. Суть этих соглашений заключалась в том, что царство Сун становилось вассалом царства Цзинь и каждый год должно было платить 250 000 лянов серебра и 250 000 кусков шелка. Царство Цзинь «даровало» царству Сун территории к югу от Хуанхэ. То есть династия Сун не только отдала Цзинь земли провинции Хэбэй и восточного берега Хуанхэ, но и стала вассалом Цзинь. Правитель Цзинь потребовал, чтобы Сун Гао-цзун приехал и, приклонив колени, принял цзиньский указ, но Сун Гао-цзун испугался, тогда Цинь Хуэй сказал, что может поехать вместо него. Он отправился в Гуаньи, чтобы послушно преклонить колени перед посланником царства Цзинь и принял цзиньский указ. Такое унижение редко встречается в истории.

Как и говорил Юэ Фэй, на следующий год в царстве Цзинь произошел инцидент, который все изменил. Ратовавший за мир Ваньянь Чан был обвинен в «политическом заговоре» и приговорен к смертной казни. К власти пришли сторонники Ваньянь Цзунби, желавшие войны. Они немедленно отменили мирные переговоры, направив войска для нападения на Южную Сун в четырех направлениях, заявив, что на этот раз династия Сун должна быть уничтожена. Мольбы Сун Гао-цзуна о мире не были услышаны, поэтому ему снова пришлось послать войска в бой. Юэ Фэй лично принял командование и выступил из Эчжоу, чтобы начать наступление на север. Не так давно он снова написал строки для стихотворения «Кровь от ярости в сердце клокочет». В них он передал всю свою непоколебимую волю:

«Мне тридцать лет, но вся моя слава и мои достоинства не более чем пыль.

Очень далеко от меня родная земля, она исчезла, как луна, скрытая тучей.

Нужно ли ждать, когда мои волосы побелеют? О, напрасная боль!

Пока бесчестье года Цзинкан не будет смыто, что сможет утолить мою ненависть к чиновникам?».

Теперь, когда у него была возможность внести свой вклад в жизнь страны, как он может быть несчастным? В день отъезда он сказал своим подчиненным: «Вы все должны упорно сражаться, и когда Хэбэй будет отбит, мы снова встретимся и отпразднуем!». Старший сын Юэ Фэя, Юэ Юнь, пошел в армию в возрасте 12 лет. Он носил с собой пару сорокакилограммовых молотов и уже участвовал во многих битвах. В этот раз он тоже присоединился к походу на север.

Армия Юэ отправилась на север, одерживая одну победу за другой, и за сорок дней отвоевала несколько городов. На севере Яньчэна (в наст. вр. — на юге Кайфэна, провинция Хэнань) они встретили главные силы цзиньской армии под руководством Ваньянь Цзунби. Юэ Фэй приказал Юэ Юню: «Возьми самые лучшие войска — гвардейцев моего личного резерва и дозорных — и атакуйте вражеские позиции. Если ты не победишь, я отрублю тебе голову!». Юэ Юнь без слов поднял свой железный молот и повел войска в бой. Битва в этот день продолжалась до полуночи, и все это время не затихали предсмертные крики. В конце концов, Юэ Юнь одержал великую победу и захватил несколько сотен боевых коней.

Ваньянь Цзунби проиграл первое сражение, но сразу же снова отправил в бой воинов в тяжелых доспехах и конную фалангу. Облаченных в тяжелые чугунные доспехи солдат также звали воинами-башнями. Всадники же были одеты в двухслойные шлемы и железные доспехи. Их лошади были по трое связаны между собой кожаными ремнями, из-за чего во время боя они могли двигаться только вперед, как танки, появившиеся спустя несколько веков. Всадники, едущие по обе стороны от строя, были очень быстрыми и проворными. Ваньянь Цзунби хотел использовать свои лучшие войска, чтобы проучить армию Юэ, но он не ожидал, что Юэ Фэй будет готов. Он направил пехотинцев с большими топорами рубить ноги лошадям, и если одна лошадь падала, то вся тройка больше не могла двигаться. Юэ Юнь взял с собой личных гвардейцев полководца и дозорных и атаковал с ними конные фаланги. С этого момента элитные войска царства Цзинь стали мясом под мечами армии Юэ Фэя, большинство солдат были или убиты, или ранены. Ваньянь Цзунби поспешно отдал приказ отступать. Убегая, он оглянулся и увидел, что людей осталось совсем мало. Он заплакал и сказал: «Все эти годы я полагался в битвах на своих лучших воинов и конную фалангу, но я не ожидал, что сегодня им настанет конец!».

Ваньянь Цзунби хотел взять реванш, поэтому он снова собрал войска и бросил вызов Юэ Фэю. В этот раз Юэ Фэй сам вступил в бой, повел свою кавалерию на поле боя, натянул лук и пустил стрелы, поразившие нескольких вражеских генералов и солдат. Когда его подчиненные увидели это, они воодушевились и яростно бросились в строй врага. Среди них был и генерал по имени Ян Цзайсин, прославившийся своей храбростью в бою. Он взял с собой группу дозорных, чтобы встретить большой отряд врагов на мосту Сяошан. Он бесстрашно бился не на жизнь, а на смерть, убил многих врагов, но упал на землю, настигнутый вражескими стрелами. Генерал Чжан Сянь прибыл с подкреплением, разгромил врага и нашел тело Ян Цзайсина. После кремации в его пепле нашли два литра наконечников стрел.

После великой победы при Яньчэне Ваньянь Цзунби направил сотни тысяч пехотинцев и кавалеристов из других мест для нападения на Инчан (на севере Яньчэна). Юэ Фэй уже давно предвидел этот шаг и послал Юэ Юня с подкреплением для охранявших Инчан войск Ван Гуя. В день битвы Юэ Юнь вывел восемьсот кавалеристов и пехотинцев лицом к лицу с врагом. Эта битва длилась большую часть дня, и она была очень жестокой. Глаза солдат налились кровью, а по всему полю боя лежали тела, разорванные в клочья. Юэ Юнь метался среди врагов, и даже он сам не мог сосчитать, скольких врагов он убил. В конце концов, он сам был ранен более сотни раз, и все его доспехи были залиты кровью. В этой битве армия Юэ снова полностью разгромила армию Цзинь, и Ваньянь Цзунби был вынужден искать укрытия в Кайфэне. Все его подчиненные и солдаты с грустью говорили: «Кажется, легче сдвинуть горы, чем победить армию Юэ!». Когда он это услышал, на его глазах выступили слезы, и он сказал: «С