В этом разделе мы подробнее рассмотрим функцию расы как конструкта. Мы уже отмечали, что расологи считали «умственные способности» или «ментальные характеристики» результатом зримых вариаций наследственных физических признаков, генетической детерминации автономии мозга и влияния «внутренних секреций» (т. е. гормонов). Если смотреть под таким углом зрения, то многое из расовой теории могло бы показаться «разумным» и современным социологам и биологам. Наша нервная и эндокринная система, безусловно, точно так же подчиняется законам генетической наследственности, как вариации цвета глаз и кожи. И в той мере, в какой имеет место сохранение и изменение генофонда, о чем уже шла речь выше, вполне логично предположить, что различные «расы» (т. е. популяционные группы, проживающие вблизи друг от друга в определенный исторический момент) в этом смысле имеют четко различимые соматические предрасположенности.

Однако какие именно умственные или «духовные» способности вытекают из таких предрасположенностей? Как мы уже говорили, в первую очередь немецкие и американские расологи придавали особое значение а) коэффициенту интеллекта, измеренному при помощи соответствующего теста, и б) уровню нравственности, определяемому по данным официальной криминальной статистики. Очевидно, причина таких предпочтений кроется в том, что из количественных параметров в то время именно эти были наиболее доступными и, по стандартам того времени, считались надежными и достоверными. Сегодня мы знаем, что по своей сути эти данные весьма спорные.

Несмотря на то, что дискуссии о взаимосвязи между IQ и «расовыми признаками» продолжаются и, вполне вероятно, по-прежнему занимают в том числе современных представителей евгенической теории, данные параметры уже по своему определению должны отражать характеристики некого ограниченного типа (ограниченного тем, что обычно понимают под интеллектом), приобретенные в результате обучения. До сих пор не разработана методика, с помощью которой можно было выявить умственные способности новорожденного, но даже если бы такая методика существовала, с ее помощью вряд ли можно было бы отличить неврологические и гормональные характеристики, заданные генетически, от характеристик, зависящих от различных условий протекания беременности (питания матери, лекарств, принимаемых во время и до беременности, и так далее).

Даже если в случае коэффициента интеллекта на самом деле наблюдаются систематические «расово обусловленные» различия, то их нельзя объяснить исключительно или главным образом генетическими признаками. Знания, необходимые для того, чтобы успешно пройти тест IQ, без каких-либо сложностей можно приобрести точно так же, как можно приобрести умение читать или писать. Что касается показателей преступности, то известно, что они являются социальным конструктом – в данном случае для применения расологических объяснительных моделей возникают еще более существенные препятствия, ибо очевидно, что не только на формирование потенциальных преступных наклонностей, но и на вероятное восприятие в качестве преступника – независимо от виновности или невиновности – решающее влияние оказывает конкретный культурный и социальный контекст.

Вполне возможно, что все «расы» в одинаковой мере склонны к аморальному поведению, независимо от того, насколько адекватно эти тенденции отражены в официальной криминальной статистике. Однако в данном случае очень сложно отойти от отдельных представлений общественности и предубеждений некоторых ученых. Расологи, в частности, Ленц, противопоставляли отклоняющееся поведение «негров», якобы изначально соответствующее их характеру, «безусловно» законопослушному поведению «нордической расы». Но разве не были «негры» жертвами насильственного угона, рабства и голодной смерти в эпоху колонизации, и разве не представители «нордической расы» задумали и осуществили Холокост? И что, в конечном итоге, следует считать аморальным или преступным?

Несмотря на все сложности, возникшие в связи с использованием коэффициента интеллекта и показателей уровня преступности для выявления функции конструкта «раса», в вопросе соотнесения духовных качеств с другими характеристиками расологи без колебаний вступили на совершенно неизведанное исследовательское поле. Примечательно, что, в отличие от анализа уровня интеллекта или морали, у их гипотез относительно расовых вариаций упомянутых выше других характеристик нет никакой статистической базы. Их эмпирические «доказательства» сплошь и рядом строятся на отсылках к «здравому смыслу», путевых заметках и цитатах классических и современных писателей и философов. На самом деле для расологии характерно примечательное непостоянство, с одной стороны, в том, что касается точности и количественного выражения независимых переменных, т. е. коэффициента интеллекта и уровня преступности, а с другой стороны, в явно противоречивом и не поддающемся квантификации подходе к (ключевым) «духовным» характеристикам.

Среди этих не поддающихся измерению характеристик наиболее часто в расологии и климатическом детерминизме упоминается способность к понятийному выражению непосредственных чувственных впечатлений. Считается, что это когнитивное свойство является определяющим и тесно связано с некоторыми другими характеристиками, как, например, способность или склонность к откладыванию удовлетворения непосредственных побуждений, энергичность, усердие и (разумеется) высокий коэффициент интеллекта. Систематические вариации этого свойства интерпретируются как внутренне присущие индивидам, неизменные и иерархически упорядоченные с точки зрения уровня адаптации и шансов на выживание.

Таким образом, сторонники расовой теории соотнесли силу воображения, способность к абстрактному мышлению и к откладыванию удовлетворения желаний с иерархической классификацией живущих в настоящее время рас Homo sapiens. Австралоидные народности, которые Ленц называет «первобытными австралийцами», «особенно в духовном плане явно еще сравнительно близки» (Lenz, [1921] 1927: 523) к неандертальцам и поэтому считаются наиболее отсталой расой. «Попытки приучить их к оседлости и возделыванию почвы потерпели полное фиаско. Главная причина этой культурной неудачи примитивных первобытных рас заключается, по-видимому, в недостаточно развитом воображении […]». Далее он предупреждает: «Предвосхищая обычные в этом вопросе возражения, следует подчеркнуть, что этим исконным расам было отпущено столько же времени для создания более высокой культуры, как и всем остальным».

На противоположном конце шкалы располагается щедро одаренная от природы «нордическая раса», которая, как мы уже видели, по своим духовным способностям «находится впереди всего остального человечества» (Ленц в: Baur, Fischer, Lenz, [1921] 1927: 547). Согласно Фишеру (Fischer, 1923: 150), эти способности включают в себя «энергичность и усердие», «живое воображение» и «высокий интеллект». «С ними также связаны способность к предвидению, организаторский талант и художественная одаренность».

Ленц и его коллеги выявили множество других «духовных характеристик», якобы обусловленных расовой принадлежностью или генами (некоторые из них приведены в приложении к данной главе). Несмотря на то, что эти характеристики включали в себя все возможные «способности» и «наклонности», расологи стремились каждый признак увязать с тем, что они называли базовыми когнитивными способностями – силой воображения и тому подобным. На самом деле тот факт, что во главу угла расологи ставили именно силу воображения и способность к откладыванию удовлетворения желаний, имеет большое значение для анализа их концепции расовой иерархии в целом и той роли, которую они отводили евреям, в частности:[108]