Я и сам каждый день ходил смотреть на яблоки. Всё ярче и ярче наливались они, круглели прямо на глазах. Очень хотелось сорвать хоть одно да отведать, но не дерзал я ослушаться волшебника.

А ночью приснился мне сон, будто я пробую золотое яблоко, и нет ничего вкуснее на свете. Едва проснувшись, я послал за садовником и спросил: неужто за сегодняшнюю ночь яблоки не созрели? Садовник в ноги мне рухнул, о пощаде взмолился. Оказалось, за ночь исчезли все яблоки до единого, даром что сам садовник глаз с них не спускал. Как ни велика была моя печаль, а не стал я карать садовника. Давно служил он мне верой и правдой, давно я в его преданности убедился. Так я думал: на следующий год не посмотрю на предупреждения волшебника, сорву яблочко, пусть и недозрелое.

Так и сделал. Сорвал недозрелый плод, отведал. Оказалось яблоко отвратительной кислятиной, а на следующее утро все остальные яблоки прямо на ветках сгнили и на землю упали. Тогда приставил я к своим яблоням надёжную стражу. Но каждый год заветной ночью словно бы невидимая рука срывала все плоды, и наутро ни единого яблочка не могли найти слуги среди листьев. Уже давно я отчаялся, охрану снял. Видно, не отведать мне золотого яблочка.

Тут старший королевич, Чаба, и говорит:

– Прости за дерзость, отец, только неправ ты. Зря отчаиваешься. Уж конечно, найдётся в нашем королевстве довольно храбрецов, которые уберегут сад от неведомого вора. Я, старший твой сын, сам берусь стеречь яблони! Сегодня же ночью в дозор заступаю!

Королю понравилась такая речь. Вот, едва стемнело, забрался королевич Чаба на яблоню, чтобы хоть всю ночь там просидеть, а вора выследить. Стойко держался королевич, но, едва полночь пробило, сморил его неодолимый сон. Проснулся королевич Чаба лишь белым днём, когда ни единого яблочка на ветвях не осталось.

На следующий год взялся караулить средний брат, Варга. С ним то же самое приключилось, что со старшим братом. Ещё год минул – настал черёд младшего королевича.

Ничуть не смущался Иванич неудачами братьев, хотя были они гораздо старше и сильнее его. В сумерках залез он на яблоню, расположился среди ветвей. Взошла луна, все окрестности ярко осветила. Не сомневался королевич Иванич, что в лунных лучах вору мимо него незамеченным не прокрасться.

Вот в полночь налетел ветерок, яблоню качнул, и в то же мгновение Иваничу на грудь опустилась белоснежная лебедь-птица. Схватил её королевич за крылья, – и что же? Не птица в его руках оказалась, а девица, да такая красавица, каких он и не видывал!

Взглянула девушка на Иванича ласково и заговорила:

– Не бойся Милицы. Это я уношу золотые яблоки, я, а не волшебник. Зато он украл у моей матушки волшебные семечки, и от этого матушка скончалась, а мне завещала каждый год в один и тот же час яблоки срывать и уносить. Ведь не по праву владеет ими твой отец-король. Я бы и нынче унесла яблоки, да ты меня с такой силой схватил, что чары разрушил.

Иванич-то заранее приготовился встретить злого волшебника, но никак не такую красоту! Влюбился он без памяти в Милицу, до самого рассвета обращал к ней ласковые речи, а когда собралась девушка улетать, взмолился: не покидай меня, останься!

– Осталась бы с радостью, да не могу. Злая ведьма у меня, у спящей, завиток волос отстригла, и теперь я в ведьминой власти. Застанет нас ведьма при дневном свете – не поздоровится мне, да и тебе тоже, королевич.

С этими словами сняла Милица алмазный перстень, вручила Иваничу.

– Вот, возьми на память о Милице. Думай о ней иногда, ведь больше её не увидишь. Но если истинна твоя любовь – придёшь ты за мной в моё королевство. Не вольна я дорогу туда указать, зато мой перстенёк тебя выведет. Коли отправишься ты в дальний путь – стало быть, любишь Милицу, и отвага живёт в твоём сердце. На каждом перекрёстке гляди на перстенёк. Будет алмаз ярко сверкать, значит, верную дорогу ты выбрал. Потускнеет алмаз, затуманится – на другую дорогу сворачивай.

Склонилась Милица к Иваничу, поцеловала его в чистый лоб, стала белым облачком меж ветвей. Королевич даже «прощай» сказать не успел.

Солнце взошло, а Иванич мыслями всё с красавицей Милицей. Как во сне спустился он с яблони, не поглядел даже, целы ли золотые яблоки. Только о невесте своей думал Иванич, только о том, как найти её.

Увидел садовник, что младший королевич во дворец направляется, – бросился к яблоням. А они все золотыми плодами усыпаны, ветви низко клонятся. Поспешил садовник к королю с радостной вестью.

Возликовал король, сам побежал к яблоням, велел садовнику плодов нарвать, отведал золотого яблочка. Точь-в-точь таково оно оказалось на вкус, как тогда, в давнем сне. Поспешил король к младшему сыну, обнял его крепко, похвалами осыпал, стал спрашивать, как же удалось яблоки от волшебника сберечь.

Растерялся королевич. Вовсе не хотел он, чтобы тайна открылась, и придумал, будто в полночь стала над ним кружить огромная оса. Отбивался он до рассвета от той осы мечом, устал. Только заря взошла – осы как не бывало, и яблоки целы.

Король всему поверил, сына в опочивальню проводил, чтобы мог он после дозора отдохнуть как следует. А сам повелел к великому пиру готовиться.

Вся столица гудела. Радовались люди вместе с королём, угощались от его щедрот. Один только Иванич не принимал участия в празднике.

Пока король пировал, Иванич взял золота из казны, выбрал в отцовских конюшнях самого резвого скакуна – и был таков! Быстрее ветра умчался он на поиски красавицы Милицы, никому не сказался.

Лишь на следующий день его хватились. Король в тревоге разослал гонцов по всему королевству, только напрасно они искали младшего королевича. Через шесть месяцев стали считать его мёртвым, а ещё через шесть и вовсе об Иваниче позабыли. А он тем временем ехал себе да ехал, на перстень алмазный поглядывал, и ничего худого с ним в пути не случалось.

Однажды оказался Иванич у дремучего леса. Не ступала человечья нога в том лесу, и конца-края ему видно не было. Но Иванич разглядел тропинку, хотел уже коня по ней направить, как вдруг слышит:

– Остановись, юноша! Скажи, куда путь держишь?

Обернулся Иванич на голос – и кого же увидел? Сидит на опушке, у дубовых корней, костлявый оборванец, за посох держится, а лицо у него тёмное да морщинистое, что дубовая кора, – немудрено такого не заметить, мимо проехать.

– Через лес путь держу, – отвечал Иванич.

– Через лес? – испугался старик. – Вот и видать, что ничегошеньки тебе про эти края неведомо, раз стремишься ты прямо навстречу собственной погибели! Послушай меня, путник. Обитают в этом лесу лютые звери – тигры, гиены, волки, медведи, змеи и прочие чудища. Если бы рассёк я тебя да коня твоего на тысячи кусочков и зверям швырнул, и то бы на каждого даже по кусочку не хватило. Внемли совету, юноша, – поверни коня, не езди в лесную чащу.