— Альма! — выдохнул Дан.

— И недобитые пираты, — задумчиво добавил Хейграст. — Неужели серые бросили Индаин? Вряд ли анги и ари вынудили их к этому, хотя именно они лишили пиратов кораблей.

— В любом случае они уж точно не преминули вновь захватить город, если серые оставили его! — воскликнул Баюл.

— Может быть, — вздохнул Бродус. — Так мы-то не Индаин освобождать будем, а Эйд-Мер. Нам от такого пополнения легче не станет!

— Альма страшная колдунья, — прошептал Баюл. — Правда, то колдовство, что идет с нари, страшнее неизмеримо.

— О том и речь, — продолжил Бродус. — Не знаю, почему серые ушли из Индаина, может быть, не в Эйд-Мер они шли, а в сам Ари-Гард, который мы привыкли называть мертвым городом, только и лигские нари, что ступили на равнину Уйкеас, — нам не союзники. Хотя бы потому, что они заодно с Аддраддом.

— Так, может, они враги серых?! — вскричал Орхун. — Не стоит ли подождать, пока те и другие перебьют друг друга?

— Не стоит, — отрезал Бродус. — Волки порой грызут друг друга, но, если видят добычу, забывают прошлые обиды и орудуют стаей. В открытом бою нам с ними не совладать.

— Не хочешь ли ты сказать… — нахмурился Баюл.

— Хочу, банги, — оборвал карлика Бродус. — Мы должны остановить нари. Не в открытом бою, а уколов в единственную уязвимую точку. В колдовство, что гонит их на восток. Стрелой, ядом, ножом убить эту мифическую Барду, о которой рассказал Хейграст.

— Помнишь ли ты мои слова о цвете неба над войском лигских нари? — негромко спросил Негос.

— Помню, Негос, — кивнул Бродус. — И понимаю, что добраться до Барды будет труднее, чем до императора!

— Не труднее, — прошептал Негос. — Невозможно. Легче потушить костер посередине горящего леса.

— А вот это как раз возможно, — усмехнулся Бродус, — правда, обжечься можно. Но нам ли бояться ожогов? Мы и так уже обожжены! Хейграст имел разговор с хозяйкой Вечного леса. Она и сказала ему, что неуязвимых не бывает. Даже боги не бессмертны. Более того, именно наши друзья смогут остановить эту могучую магию. Дан, Хейграст, Баюл, этот пес, что почтил вниманием наш совет. Или зря колдунья-ари вычесывала его шерсть?

Дан недоуменно взглянул на Аенора, который словно прислушивался к словам Бродуса. Когда же это Аи вычесывала ему шерсть? Или Хейграст не все рассказал? Впрочем, кто знает, чем занимался Аенор, когда носился под вечными кронами.

— Может, она блох у него вычесывала? — предположил Омхан, но тут же осекся, услышав недовольное рычание Аенора.

— Поищи блох у себя в бороде, Омхан, — хихикнул Бруск.

— А если нам даже удастся остановить эту магию, а лигские нари не остановятся? — негромко спросила Райба. — Их повозки набиты награбленным, их руки вымазаны в крови. Можно убить путника, но камень, который он стронул с места, будет катиться по склону сам по себе.

И вновь удивился Дан. Не тому, что Райба сказала мудрые слова, а тому, что выслушали ее как равную.

— Что ж, — опустил голову Бродус, — убьем сначала этого злого путника, а потом посмотрим, что делать с камнем.

— От камня можно и увернуться, — проскрипел Орхун. — Старика зачем позвал на совет, Бродус? Неужели старшим на острове хочешь оставить меня? Я ведь даже не житель Эйд-Мера!

— Ты был старостой нескольких кварталов Азры, значит, и с островом нашим справишься, — уверил старика Бродус. — Если мы не вернемся, жди, когда все уляжется. Кто бы ни вытоптал траву на равнине, никакой враг не обойдется без крестьян и ремесленников. Только не спеши, по первому времени пролитая кровь долго добавки просит.

— Ты уж хоронить себя обожди. — Орхун недовольно заерзал. — И раньше времени на равнину не собирайся, пусть нари сами подойдут. Разведчиков хватит. Кто его знает, куда они пойдут? На Кадиш, на Эйд-Мер? А может, серые Индаин именно для лигских нари освободили?

— Это правильно, — прогудел Омхан. — Я так понимаю, Бродус. что мы вроде помощников для Хейграста и его команды? Что ж, Хейграст — элбан хороший, я его давно знаю, давай прикидывать, кто пойдет. Народу много собирать не нужно, штурмовать лигское войско мы не станем, толпа нам ни к чему.

— Толпы и не будет, — успокоил воина Бродус. — Пойдет, во-первых, сам Хейграст.

Дан заметил, как мгновенно повлажнели глаза Смеглы, и поспешил добавить:

— И я. Обязательно.

— Как же без тебя? — усмехнулся нари, стиснув ладонь жены.

— Я пойду, — заерзал Баюл. — Должен я нари, надо оберегать кредитора.

— Я пойду, — поднял огромную руку Негос. — Я вижу хорошо, пригожусь.

— Пес, — кивнул Бродус в ответ на благодушный рык Аенора. — Я конечно же. Со мной как обычно?

— Как повелось, куда уж мы? — протянул Омхан. — Я, Бруск, Гринш, Дарлин.

— Одних увальней мне оставляете? — покачал головой Орхун.

— Зато много, — улыбнулся Бродус. — А уж сделать из них воинов время у тебя есть.

— Сделаем, — кивнул Орхун.

— И я пойду, — прозвенел голос Райбы. Никто не возразил.

Прошла неделя, как отряд Хейграста вышел из топи. Закончился месяц магби, начался месяц эллан. Алатель почти не давал ночи разгуляться. Едва сумерки густели, как уже где-то на юго-востоке небо начинало бледнеть, и вскоре показывался огненный край светила. Третьего числа на празднование самого длинного дня в году женщины достали неприкосновенные запасы ореховой муки и испекли медовые хлебцы. Уже с утра дивный запах полз над лагерем, визжали от радости дети, даже суровое лицо Алдоны разгладилось. Но после полудня в лагере появились Гринш и Дарлин. Бродус даже не дал им смыть засохшую грязь с сапог, вызвал Хейграста и вскоре скомандовал сбор.

— Утром выходим, — негромко сказал нари. — Будьте готовы. Лигское воинство остановилось на пепелище Лингера. Собирайтесь.

Райба опустила деревянный меч, вытерла пот со лба.

— Твои родные места? — посмотрела она в глаза Дану.

— Не осталось там ничего, — буркнул мальчишка.

Он все никак не мог смириться с тем, что девчонка-сверстница побеждает его в упражнениях на мечах так легко, словно он, кроме лопаты, отродясь ничего в руках не держал Правду сказать, не кичилась она своим умением. Не кичилась, а учила. Так старалась натаскать молодого плежца, что порой вокруг них собирались зрители, а Хейграст не один раз сбрасывал рубаху и менял взмыленного и покрытого синяками Дана. Сейчас нари, обняв жену за плечи, уходил в западный лагерь.

— Прощаться пошел, — объяснила Райба, словно Дан был непонятливым подростком. — У нари не принято прощаться при всех.