«Во второй половине апреля в Риге проведена упаковка спасенных в России группой «Север» предметов искусства для их дальнейшей передачи в рейх. После того как подготовленные 2 вагона с 81 ящиком фарфора, мебели и т. д. (3 апреля) были отправлены из Риги, еще оставалось упаковать около 650 икон из новгородских церквей и музеев, из Тихвина и музея во Пскове… Иконы, прежде всего иконостасы новгородских церквей, выдающегося качества и восходят в большей части к XIV–XVIII веков. Они принадлежат к лучшим произведениям искусства, которые были спасены в России…. Опись спасенных штабом произведений искусства подготовлена на основании каталога этикеток, выполненного… при участии русских специалистов. Каталог неполный, но содержит значительно больше вещей, чем сейчас имеется в наличии, т. к. один из… вагонов по пути из Пскова (подвергся обстрелу) был утерян. Инвентарные номера (соответствующие каталогу), находятся на оборотной стороне икон. Профессору доктору истории археологу Карлу Энгелю в Грайфс-вальд пересланы 7 ящиков с археологическими материалами из Новгорода».

Из дневника Зины Шепитько:

«…20 января 1944 года Новгород был освобожден. По постановлению Совета народных комиссаров СССР от 1 ноября 1945 года Новгород вошел в число 15 советских городов, подлежащих первоочередному восстановлению. Тогда же группой архитекторов во главе с Алексеем Щусевым был разработан генеральный план развития Новгорода, предусматривавший сохранение исторических основ его градостроительства и развитие историко-музейной инфраструктуры. Но уже в 1950-е годы город начали стремительно застраивать промышленными объектами и блочными жилыми домами. Он многократно увеличился в размерах и утратил многие древние элементы своей планировки, такие как реку Гзень, Федоровский ручей, участки вала и рва Окольного города. Из архитектурных памятников исторического центра Великого Новгорода, которому в сентябре исполнится 1150 лет, восстановлено не более трети. Сводный каталог культурных потерь не составлен до сих пор. В местных книжных магазинах в связи с юбилеем изобилующих путеводителями и красочными альбомами, в основном посвященными новгородским древностям, вы не найдете литературы, рассказывающей о Новгороде военном, об оккупации и освобождении. Как с горечью объяснили мне мои собеседники — преподаватели Новгородского университета им. Ярослава Мудрого, сотрудники музея-заповедника «Новгородский кремль» и руководители нескольких книжных издательств, — в федеральной программе празднования 1150-летия, принятой несколько лет назад, на серьезные исторические публикации и тем более на профессиональные исследования по военной проблематике средств не предусмотрено. Как и в расписанном в числе других на этот регион федеральном бюджете мероприятий празднования предстоящего 65-летия Победы». Внизу этих материалов рукой Зинаиды Сергеевны была надпись «Спасибо Юлии Кантор за то, что прочла. Хотела давно выяснить подробности, — я видела Новгород в войну чисто поверхностно…»

* * *

Теплым июльским утром 1944 года секретарь отдела КР СМЕРШ Зинаида Шепитько получила телефонограмму от старшего оперуполномоченного стрелкового полка капитана Донцова о задержании в ходе боевого столкновения в районе города Нарва якобы связного «лесных братьев». Начальнику она доложила сразу же после его возвращения в отдел из войск. Пастушенко немедля связался со своим подчиненным.

— Что у тебя?

— Подарок. Солдаты задержали подозрительного эстонца. Говорит с трудом на русском. Трудно понять его лепетания отдельными фразами. Знает только десяток слов на нашем языке. Называет себя мирным жителем. Но есть основание подозревать, что он связной «омакайтсе».

— Доставьте этого «мирного жителя» в отдел и будем разбираться.

— Есть! — по-военному отчеканил офицер.

На попутной машине под охраной двух солдат Донцов привез эстонца в отдел.

— Разрешите… здравия желаю, Николай Иванович, — гаркнул с порога старший оперуполномоченный, привезший с собой «подарок» начальнику.

— Заходи, заходи Петр Илларионович, — не скрывая своего нетерпения поскорее выяснить подробности пленения эстонца, торопливо проговорил начальник. — Сначала обсудим детали и выработаем тактику разговора с ним, потом будем «колоть» его в случае несговорчивости.

— Он говорит, что не знает русского, — повторил Донцов.

— Значит, будем говорить с ним на его родном языке — немецком или эстонском.

Обсудив все вопросы перед допросом, подполковник Пастушенко дал команду ввести задержанного. Два автоматчика ввели высокого, похожего на жирафа с длиной, тонкой шеей человека и почерневшим лицом. Маленькие, гноящиеся глаза, цепко впились в сидящих офицеров военной контрразведки. Сощурившись, он стал прикрывать глаза ладонью, словно испугавшись яркого света. Внешний облик у него был затрапезный.

«Ох, и вид, как будто отоспался в медвежьей берлоге или разбудили с глубокого похмелья», — подумал Пастушенко, взглянув на вошедшего эстонца, и предложил ему табуретку.

— Кто вы? — спросил начальник ОКР СМЕРШ.

— Непонимайль…нет, — среагировал эстонец.

— Отвечать будете на дойчланд или Эстония? — снова спросил офицер.

— Дойчланд, дойчланд, — закивал задержанный.

Пригласите Зинаиду Сергеевну, — скомандовал Пастушенко…

В ходе допроса эстонец назвал свое имя — Пятрас Бриедис.

— Почему вы оказались в лесу возле расположения нашей части? — спросила по-немецки секретарь отдела.

— Шел к своим родственникам.

— Где они проживают и кто они? Назовите их имена, — стал «колоть» незнакомца руководитель армейских контрразведчиков. — Все равно мы доберемся до истины. Чистосердечное признание — вас шанс остаться жить на этом свете. Будете юлить, нарветесь на бо-о-о-льшие неприятности.

И тут «местный житель» стушевался, покраснел и не стал ничего выдумывать или вспоминать свою легенду, момент истины настал быстро. Он начал исповедаться.

Оказалось, что Пятрас Бриедис в двадцатые годы эмигрировал в Германию. В сорок первом прибыл на родину, чтобы помочь отстраивать свое независимое государство.

— По чьему заданию?

— Абвера, — последовал короткий ответ.

— Цель вашего нахождения в лесу?

— Разведка позиций тылового обеспечения некоторых частей Красной Армии, расположенных в этих районах.

— Куда вы должны были передать собранные сведения?

— В штаб.

— Где он расположен?

— В бункере под Синимяе…

— Сколько там находится «лесных братьев»?

— Около тридцати.

— Кто руководит?

— Бывший школьный учитель Фридрих Георг Мазинг…

— Какая вооруженность у ваших коллег по лесу?

— У всех есть личное оружие: пистолеты или револьверы, а также автоматы типа «Шмайсер» или «ППШ», четыре пулемёта и один немецкий миномет.