Чили покосился на Хью Гордона, который заинтересованно слушал.

– Он записывал незаконные доходы как заработки разных групп – «Фанатов Роупа», например, или «Кошачьего концерта». Вот почему, милый мой, и выходила такая огромная сумма, как миллион шестьсот, почему ты и считал себя таким замечательным артистом. Он вынужден был платить тебе большие деньги, иначе вся его схема полетела бы к черту. Но видишь ли, – продолжал Чили, – я-то тебе столько платить не должен, потому что незаконной торговлей не занимаюсь. Отныне я стану платить тебе столько, сколько и выходит по действительным цифрам продаж. А это как раз и составляет три сотни «косых», которые я и предлагаю тебе. Но беда, однако, в том, что и их у меня нет. Ведь Томми отдал их русским в прошлую субботу и предупредил их, что завязывает и больше незаконной торговлей не занимается, что было равносильно тому, что послать их к черту. Вот в понедельник, когда мы с ним завтракали, они его и пришили. Так.

А теперь посмотрим, съел ли он это.

Син катал сигару во рту – человек в живописном наряде, погруженный в глубокое размышление.

– Значит, деньги у русских.

– Они их в рост дают. Деньги всегда наготове, можешь прийти и взять сколько хочешь.

– Ты в этом уверен?

– Я это проверил.

– Знаешь, одного я никак не пойму – если ты такой знаменитый П. М. Ж., как говоришь, то почему ты сам не вернешь себе эти деньги?

– Я же сказал тебе, – проговорил Чили, косясь на «Фанатов Роупа», – мне бы твою команду. Горстку молодых здоровяков, которые никому спуску не дадут.

– То есть ты считаешь, что заняться этим должен я?

– Это твои деньги, – сказал Чили. – Если б я смог каким-то образом их вернуть, я все равно отдал бы их тебе, ведь правда?

– Понял. – Син пыхнул сигарой, выпустил дым и пыхнул еще раз. – Скажи мне только одно: куда бы ты пошел, если б хотел раздобыть у них денег?

Элейн не любила сидеть на террасе ни в «Плюще», ни вообще где бы то ни было. Им дали ближний столик слева, и Элейн сказала:

– Если тебе неудобно сидеть спиной к залу, сядь рядом со мной.

Чили ответил, что после выхода «Поймать Лео», когда он приходил сюда с компанией, ему всегда предоставляли центральный столик. Теперь же, когда он заказывает столик, его пихают куда подальше.

Дело было во вторник.

– Если картина получится, ты вырастешь в их глазах, – пообещала Элейн. – Так на чем мы остановились? Нет, сначала давай закажем спиртное.

К тому времени, как принесли шотландское виски Элейн, а ему пива, Чили успел перечислить:

– Понедельник. Был застрелен Томми. Вечером я встретился с Линдой. Вторник. Она связалась с участниками ее бывшего ансамбля. Я навестил Эди Афен, посоветовал ей сохранить компанию и пообещал снять на этом материале кино. Боюсь, что она мечтает стать кинозвездой. Среда. В газете напечатали мою фотографию. Придя домой, я увидел в гостиной мертвое тело и позвонил Даррилу Холмсу.

– А ночь ты провел у Линды.

– Верно. И ничего не произошло. Я впервые слушал ее музыку и от нее утром в четверг позвонил тебе. В пятницу я зашел к тебе на студию, продемонстрировал тебе видео и оставил си-ди-диск. Как он тебе?

– Хороший.

– И это все?

– Мне понравилось. Но я остаюсь поклонницей Синатры. Ты рассказал мне о Джо Лазе. Джо и русский убиты из одного и того же пистолета. Вот это мне понравилось.

– В пятницу же я повидался с Ники Каркатерра. В присутствии Раджи. Я посоветовал им забыть о Линде.

– Передай мне точные слова.

– Я сказал… что-то вроде того, что если будешь ей угрожать или попробуешь как-то обидеть… нет, я сказал: если ты осмелишься пальцем ее тронуть, то будешь до конца своих дней рвать на себе волосы. Вот так.

– Это «вот так» – совершенно лишнее.

– Знаю. Но так сказалось, словно где-то я уже слышал эти слова.

– Они из «Поймать Лео». Их говорит Майкл.

– Черт. Ты права. Я и забыл. И во время моего визита я видел Элиота, самоанца. Я боялся, что он сбросит меня в шахту лифта, потому рекомендовал ему позвонить тебе и условиться о пробе.

– Он позвонил и оставил свой номер. Джейн сказала, что у него приятный голос.

– Мне интересно его попробовать. Задать ему вопросы, посмотреть, как он станет отвечать на камеру.

– Так ты теперь психологом заделался?

– Меня не комплексы интересуют, просто я задам ему вопрос и хочу послушать, что он скажет.

– И посмотреть, как он настучит на парня, на которого работает.

– Ты сама сидишь сейчас как будто на тебя настучали. Ну да, он может не выдержать и что-нибудь нам поведать. Ладно. Итак, позже я встретился с Даррилом, ведущим наблюдение за русскими, пошел к ним и познакомился с парнем по фамилии Булкин.

– Хорошая фамилия. Да, ты рассказывал о нем. Мне все еще трудно в это поверить, но, помнится, ты рассказывал.

– Мне надо было посмотреть, не он ли пришил Томми. Я убедился, что это он, но поклясться в этом не могу.

– Ты рассказывал и о Сине Расселе и его рэперах.

– Расселе.

– Ты выдумал всю эту историю с ходу, экспромтом?

– Ага, но накануне вечером я разговорился с одним парнем в баре во «Временах года»…

– Разве ты не с Линдой был?

– Я провел с ней всего один вечер.

– Ты разочаровал ее? Я имею в виду, когда ушел?

– Да, она хотела, чтобы я остался.

– Линда – женщина не твоего типа?

– Кто-то хочет убить меня, Элейн. Они обнаружат меня там и откроют стрельбу… и по ошибке кокнут Торопыгу. Нет, не по ошибке – пристрелить его можно и намеренно: он действует на нервы. – Чили помолчал. – Но из него можно выжать стоящую сюжетную линию.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Да, она женщина не моего типа. Ты что, неравнодушна ко мне, Элейн?

– Я просто поддерживаю беседу.

– Когда это нам приходилось делать? Ведь мы можем болтать без умолку в любое время, когда только пожелаем.

– И сейчас это так. Разговаривая друг с другом, мы не испытываем затруднений. Знаешь, что я очень давно хотела тебя спросить? Сильно ли ты переживал, когда Карен наподдала тебя?

– Переживал?

– Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Был ли ты опечален, зол, обижен?

– Более всего – удивлен. Но я справился с собой. Если ей понадобился сценарист… Возможно, это компенсация за все сцены с голыми сиськами, щипками за зад и взвизгами, которые она проделывала для Гарри.