– Спрашиваешь, как выглядит подвал? – переспросил он, вырвавшись из плена воспоминаний. – Все осталось неизменным. Не сомневайся, попав туда, Тесак заговорит, не пройдет и часа.

– Я в этом и не сомневаюсь, – кивнул Крячко.

Оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании. Говорить совершенно не хотелось. Гуров думал о тех людях, которых обманом заманили в деревню Чашниково, и пытался представить, чем для них закончится вся эта история. Крячко вспоминал момент, когда обнаружил тело убитой медсестры. Тогда он и предположить не мог, куда приведет их ее смерть. Лежа в багажнике гуровского авто, Коля-Тесак думал о том, что напрасно снова связался с Сямой и Плешиком. Ничем хорошим это для него не закончится. В чем, в чем, а в этом он уже не сомневался.

К дачному поселку Гурова подъехали уже на рассвете. Субботний день обещал быть теплым. Погода стояла безветренная, на небе ни облачка. Крячко вышел из машины, потянулся и с сожалением в голосе произнес:

– И такой день мы должны потратить на этого отморозка Тесака. Обидно!

– Вытаскивай его из багажника, Стас, – не поддержал романтического настроя друга Гуров. – Быстрее начнем, быстрее закончим.

Тесак был извлечен из багажника. За час пути ноги его затекли так, что он с трудом встал на них. Гуров подхватил Тесака под правую руку, Крячко под левую, и они, затащив его в дом, спустились по шаткой лестнице. В подвале у Гурова было пусто, если не считать металлического стула в центре помещения. Крячко подтолкнул Тесака к стулу, и когда тот приземлился на сиденье, двумя-тремя ловкими движениями зафиксировал ноги бандита, прикрутив из скотчем к металлическим ножкам.

– Руки привязать не забудь, а то еще не выдержит, дергаться начнет, – в лучших традициях актеров, играющих безбашенных ментов, грубо бросил Гуров.

– Сделаем, Лева, ты только не нервничай. Генерал сказал, чтобы без фанатизма. Нам его еще потом патологоанатому предъявлять, – «напомнил» Крячко.

– Не учи меня, что делать, – огрызнулся Лев. – Сам знаешь, у меня с торговцами органами свои счеты. Давай, закругляйся тут, а я пойду проверю обстановку наверху да прихвачу кое-что.

Он вышел. Крячко перекинул закованные в наручники руки Тесака через спинку и, с еще большим усердием заработав мотком скотча, шепотом предупредил:

– Ты бы не злил его без нужды. Сильнее вашего брата, незаконных торговцев живым товаром, мой напарник только педофилов не жалует. Так что, сам понимаешь, будешь лезть на рожон, я за тебя впрягаться не стану.

Тесак энергично затряс головой и попытался что-то сказать. Крячко сделал вид, что не заметил попытки. Дожидаясь возвращения Гурова, он проверил на прочность замки наручников, постучал для вида по ножкам стула, после чего отошел к стене. Вскоре вернулся Гуров. Правую руку оттягивал старый баул. Крячко оттолкнулся от стены и в притворном испуге вытаращил глаза:

– Лева, думаешь, дойдет до портфеля?

– Это не от меня зависит, – пробурчал Гуров.

– Лева, ты не забыл, что произошло в прошлый раз, когда ты приволок сюда баул? То пятно крови так и не отмылось, – указывая пальцем на застарелый след от вишневого варенья в дальнем углу подвала, произнес Крячко.

– Это ты ему расскажи, – кивком головы указал на Тесака Лев, – может, сговорчивее станет. А если нет, что ж, на «нет» у меня «аргументов» полный чемодан. – Он опустил баул у дальней стены и остановился перед Тесаком. – Что ж, дружок, пришло время откровений. Стас, освободи ему рот.

Крячко поспешно выполнил требование Гурова. Вынув кляп изо рта Тесака, снова отошел в тень.

– Ну, здравствуй, дружок, – зловеще проговорил Лев. – Как настроение?

– Кто вы? Зачем притащили меня сюда? – откашливаясь, спросил Тесак.

– Это с какой стороны посмотреть, – задумчиво проговорил Гуров. – Для несчастной Елены Баландиной, которую ты, Коля-Тесак, хладнокровно убил, мы – добропорядочные сотрудники правоохранительных органов, в чьи обязанности входит защищать этот город от швали. А для таких, как ты, мы – беспредельщики-менты, для которых закон не писан и которые покрывают друг друга в случае необходимости превышения полномочий. Сейчас как раз такой случай. Мне, знаешь ли, не улыбается возиться с тобой несколько месяцев в надежде, что ты начнешь откровенничать или где-то проколешься. Мне нужно все и сразу. Спросишь, для чего я это все говорю? Ответ прост – ты должен как можно быстрее расстаться со всеми иллюзиями, которые могли остаться в твоей тупой башке. Мне плевать на тебя и на твои смешные угрозы. Я хочу, чтобы ты понял: выйдешь ты отсюда живым или тебя вынесут в пластиковом мешке, зависит оттого, насколько быстро ты начнешь говорить. Мы поняли друг друга?

– Ты блефуешь, «мусор», – презрительно скривил губы Тесак. – Видал я таких, как ты и твоя «шестерка». Игра в доброго полицейского и злого полицейского давно устарела. Не хочешь придумать что-то посвежее?

– Легко, – выходя из тени, заявил Крячко. – «Шестерка», говоришь? Как тебе игра: оба полицейских злые?

– Мы теряем время, – раздраженно произнес Гуров. Он приблизился вплотную к Тесаку и спросил: – Ты все еще ходишь под Сямой и Плешиком?

– Понятия не имею, о чем вы, гражданин начальник, – осклабился Тесак. – Я ни под кем не хожу. Коля-Тесак давно уже вольная птица.

– Что ж, прекрасно. Значит, и за организацию незаконной торговли донорскими органами сидеть ты будешь один. Вариант не самый лучший, но тоже неплохой. Итак, как давно ты организовал поставку изъятых незаконным путем донорских почек из Москвы в Турцию? Как часто происходили поставки, кто вербовал добровольцев на продажу органов и где это происходило? Пока вопросов достаточно?

– Что-то тебя несет, гражданин начальник. Органы изъятые откуда-то приплел. Я – простой советский тунеядец. Подрабатываю чем могу. Постоянной работы не имею принципиально. Сам знаешь, сколько у меня ходок, – напомнил Тесак. – А о том, чтобы наживаться на чужих внутренностях, я и не помышлял никогда.

– И люди, которых ты держал в старом доме в деревне Чашниково, это подтвердят? Или ты забыл о том, где мы тебя взяли? – напомнил Гуров.

– И снова мимо, – продолжал улыбаться Тесак. – В том доме я оказался случайно. Приятель пригласил. Да я по ночи заблудился и зашел «на огонек», только и всего. Что делали в том доме остальные, я не имею ни малейшего представления.

– Это хорошо, – кивнул Лев, – потому что я собираюсь произвести там тщательный обыск. Как думаешь, много интересного я там обнаружу?

– Мне фиолетово, – ответил Тесак, но голос его при этом дрогнул.

– Вот смотрю я на тебя и удивляюсь. – Гуров решил сменить тактику. – Ты вроде бы мужик неглупый, а ведешь себя как малолетка на первой ходке. Идти паровозом по такой серьезной статье – это верх глупости. Или рассчитываешь на то, что твои боссы Сяма и Плешик за тебя впрягутся? Что они сказали тебе сегодня, после чего ты сломя голову помчался к жене Альберта Константиновича?