Александра вернулась озабоченная и хмурая.

– Кого бог послал? – поинтересовался Александр.

– Не знаю уж, бог ли, черт ли... Очень любопытная соседка пыталась пробиться к нам в гости. Я встала грудью и даже не позволила ей проскользнуть у себя под мышкой. Она угрожала прийти вечером с тортом. Пришлось признаться, что мы не едим торты по причине бережного отношения к своему здоровью, и посоветовать ей беречь свое не менее трепетно.

– Кажется, я знаю, о ком речь. Я уже беседовал на лестнице с какой-то бабусей, которая старалась перегородить мне дорогу и не пропустить без допроса с пристрастием. Она очень грозно обещала с тобой познакомиться. Не хватало нам только таких соседей в группу принимать. Сторожем или диспетчером...

Новый звонок в дверь заставил Александру обернуться.

– Если это опять она...

– Я выйду, – сказал Доктор. – Меня всегда соседские бабуськи боятся...

Он вышел и тут же вернулся вместе с Зурабом.

– Меркурий – вестник богов – прибыл в наше распоряжение. Какую весть он нам принес? – Доктор сел в заскрипевшее под его центнером кресло.

Серьезный Зураб не был расположен к шуткам и смотрел хмуро.

– Докладывай, – поторопил его и Басаргин.

– Я видел Зарему с Арчи. С ними был Умар – он вел мальчика за руку, как настоящий суровый отец, позади шли еще трое. Двоих я не знаю, а третий – личность всем известная. Это Рафаэль Темирканов. Слышали про такого?

– Журналист? – переспросил Басаргин, смутно вспоминая знакомую фамилию, никак не связывающуюся в его голове с терроризмом.

– Можно и так сказать. Хотя он себя зовет писателем. Он выпустил несколько брошюр о ваххабитском движении как о явлении, переходящем из религиозного в светское вместе с осознанием народом своего предназначения и ростом национальной гордости. Какие-то философские измышления, высосанные из пальца.

– Я слышал про такого, – сказал Тобако.

– А я его даже видел в Турции, – сказал Доктор. – Мне его показывали как самого ценного человека из окружения Мовлади Удугова. Тщедушный замухрышка, шаркающий ногами, словно старик, хотя по возрасту лет на двадцать моложе меня будет. Я, помню, еще тогда подумал, что одним ударом из него заштатного дурака сделаю...

– Все правильно, – согласился Зураб. – Именно такой он и есть. И замухрышка, и очень хочется из него дурака сделать. Я, признаться, тоже думал, что он в Турции. Удугов никогда не отпускает его от себя надолго, потому что сам только разглагольствовать умеет, а писать и редактировать – нет. Всю редакторскую работу выполнял у него именно Темирканов. Что Удугов придумает, Темирканов за него напишет. Он из одной фразы способен несколько страниц нацарапать.

– Все это прекрасно, – недовольно согласился Басаргин. – Но вот, насколько я помню, наш объект интереса – Умар Ажигов – никогда не интересовался вопросами пропаганды. И приехал он в Москву не в окружении эскорта журналистов, а в окружении «черных вдов». Что может значить появление в сопровождении Ажигова такого лица, как Рафаэль Темирканов?

Недовольство его вызвало то, что пропагандистская машина Мовлади Удугова, в период двух войн начисто переигравшая российскую пропаганду благодаря многим российским же журналистам, никак не ввязывалась в теорию активного терроризма. Удугов хорошо соображает. И знает, что Россия добивается его выдачи, знает, что прокуратура готовит документы для Интерпола с обоснованием ареста главного чеченского пропагандиста. Басаргин сам бывал в доме Мовлади, где в подвале оборудованы и камеры для рабов, и даже комната для пыток. И в такой обстановке Удугову не нужны обвинения в терроризме, который не поддерживается западными странами, потому что вся пропаганда Мовлади рассчитана именно на Запад. Тогда что здесь делает Рафаэль?

– Я тоже хотел бы это знать! – даже со злостью сказал Зураб. – Они хотят устроить какой-то грандиозный цирк, где Зарема с Арчи будут главными клоунами. А сами потом планируют сорвать аплодисменты.

– Доктор, ты отчетливо слышишь невысказанный упрек в свой адрес? – сказал Андрей. – Никогда не следует сдерживать порывы, идущие от всей твоей огромадной души. Захотелось сотворить из Темирканова дурака – надо было не сомневаться, как девица перед венцом, и не распускать нюни, а делать то, что сделать способен. Сейчас бы у нас отпали многие проблемы...

Доктор ответил тяжелым, как его кулак, вздохом:

– Каюсь. Виноват...

– Задача... – Басаргин, казалось, совсем не слушал привычные речи двух старых товарищей, углубившись в свои думы. – Детский дом... Компьютеры... Рафаэль Темирканов... Он, случаем, никак не связан с телевидением?

– Я не знаю, – Зураб пожал плечами.

– Андрей, что рассказывала Нури Барджоева? Сколько человек обычно сопровождает «вдову» при рекогносцировке?

– Я так понял, что один. Иначе Ширвани Байрамханову пришлось бы огреть трубой двоих или троих. А на это у него могло бы и времени не хватить. Я понял, что тебя смущает... Но нельзя путать какого-то сопровождающего и Умара Ажигова. Умар по рангу обязан ходить с телохранителями.

– И все-таки, Зураб, что за люди были с ними?

– Андрей, скорее всего, прав. Умар не будет ходить один. В той паре обязательно был телохранитель.

– А как ты сам оказался у детского дома?

– Ты велел собирать сведения. Я и собирал. Узнал, что детскому дому чеченцы подарили компьютеры...

– Откуда ты это узнал?

– Сказали...

– Кто?

– Знакомый. Из наших... У него свой компьютерный салон. Приехали парни из «крыши», в счет оплаты авансом велели срочно собрать пять компьютеров для подарка детскому дому. Даже взяли с собой на следующий день специалиста из салона, чтобы он компьютеры в детском доме подключил к Интернету.

– Стоп... Компьютеры увезли сами или их не увозили? Оставались компьютеры без присмотра специалистов?

– Я так понял, что специалиста повезли только на следующий день.

– Можешь это выяснить точно? И срочно...

– Могу просто позвонить. У меня есть визитка салона.

– И еще... Насколько я помню, при покупке компьютера каждый салон стремится поставить на системный блок пломбу со своим знаком, чтобы до истечения гарантийного срока в блоке ничего не поменяли, и сам знак куда-то прилепить...На видное место. Своего рода реклама... Узнай, были ли на блоках пломбы и фирменные знаки салона.

Зураб сразу начал звонить и спрашивать.

– Непонятное дело... – сказал, когда трубку положил.

– Наоборот, понятное, – возразил Басаргин. – Если бы дело было всем понятным, то оно стало бы для нас проигрышным. А так, с божьей помощью и посредством логики, мы сумеем с ним разобраться. Докладывай!

– Господа, у меня к вам убедительная просьба, – почти торжественно изрек Тобако. – Я прошу вас не считать меня конченым дураком. Может быть, объясните, в чем суть дела?