– Все в наших руках, – с присущим ему скептицизмом отозвался Кит, до сих пор отрицавший существование их незримого соседа.

Ленивым движением он вытянул из уха наушник и спрятал в карман вместе с телефоном.

– Раз ты на сегодня закончила, может, переберемся куда-то, где попрохладней? Я уже достаточно насмотрелся на это место, чтоб оно мне приснилось. Может, этой ночью выйдет.

Спящая поднялась на ноги грациозным, почти танцевальным движением.

«Это ты?»

Немо никогда не задумывалась, что пол душевой с его топорщащейся неровной плиткой похож на спину большой рыбины, которая каким-то образом застряла между вторым и первым этажом. Грязно-оранжевые, потемневшие по краям от сырости плитки-чешуйки не просто выступали где попало, а бугрились, образуя немного размытый силуэт, как будто эта самая рыбина, вынужденная терпеть, что по ней ходят люди, пыталась вырваться на свободу. Такая себе младшая сестра Чуда-юда из «Конька-Горбунка». Сейчас контур Чуда-юда был обведен знакомым черным маркером, который она вчера нашла у себя в сумке и подарила Лису.

– Ты мне это хотел показать? – спросила она у Пакости, присаживаясь на корточки и поглаживая топорщащиеся чешуйки.

– Не, тут другое. – Пакость, стоявший в проходе, напряженно кивнул на грязное окно.

Окно как окно, ничего удивительного. Немо пробежала взглядом по испещренной черными пятнами сырости раме с пузырями отсыревшей краски, по мутным двойным стеклам, между которыми в пыли и паутине уже образовалось целое кладбище мух и мотыльков, но не нашла ничего, заслуживающего внимания. Рыба на полу была и то интересней. Еще один волшебный житель «Еца».

– Окно? – рассеянно уточнила она. Напряжение Пакости захватывало и ее, и Немо пришлось немного отодвинуться.

– Да нет же! За ним.

Немо послушно подняла глаза снова. Небо – голубое, чистое, летнее. Кроны деревьев. Стена соседнего пустого корпуса. Такие же два окна. Одно из коридора, другое из душа.

– Пустой корпус? – предприняла вторую попытку Немо. – И что в нем интересного?

– Если он пустой…

Пакость вышел из тени и встал рядом с ней, прямо на спину рыбины. Лучи солнца мазнули по костлявому лицу, осветили плохо выбритые щеки. В светлых глазах, где жила вечная насмешка, теперь была настороженность. Не сказать что Пакость такой уж храбрец, но, почувствуй Немо опаску от Спящей, внимания бы не обратила, а вот он…

– Не пустой? – Фантазия Немо, вопреки обыкновению, нарисовала по соседству не что-то сверхъестественное, а пристанище бездомных.

Почти сразу она отказалась от этой мысли. Обитай в «Еце» еще кто-нибудь, они бы точно заметили.

– Может, и пустой. Не знаю! – Пакость раздраженно тряхнул головой. – В этом месте ничего нельзя сказать точно. Я там вокруг него шлялся не раз, в окна смотрел и никого не видел. А вот когда… – Он покусал нижнюю губу и продолжил: – Когда первый раз Тук-тук-тук объявился, я торчал вот тут в душе, и мне все казалось, что на меня кто-то пялится из того окна. Но тогда-то ладно. Такая погодка царила, хоррор можно было снимать. Но и потом… Мне тут каждый раз кажется, что из того окна на меня кто-то пялится, – закончил он откровенно раздраженно.

Усиливающийся страх парня липкими цепкими руками сжал внутренности Немо, вынудив попятиться и скрестить руки на груди, – это всегда помогало. Пакость злился от бессилия скорее на себя, чем на кого-то абстрактного, и не факт, что существующего. А еще у него пару дней назад закончились сигареты, и риск получить сглаз вырос у всех, кроме разве что Спящей.

– И что ты предлагаешь?

– Облазить этот корпус с тобой. – Тоном, не терпящим возражений, ответил Пакость. – Чего так смотришь? Ты ж у нас это самое… Зеркало. Ты, может, что-то там почуешь.

– Я больше по людям, – попыталась увильнуть от приключения Книжный Червь. – Я ведь и Тук-тук-тука почуять не смогла.

– Значит, потренируешься, – отрезал ее собеседник. – Давно пора.

И вышел, поманив девушку за собой.

Не привыкшая перечить Немо, вздохнув, покорно пошла следом.

Они слишком быстро, намного быстрее, чем ей бы хотелось, вышли из прохладного полумрака их обиталища и пересекли зеленую лужайку, разделявшую корпуса. Высокая трава, немного вялая от зноя, щекотала ноги Немо, цепко хватала за ремешки сандалий. Ей очень хотелось расценить это как знак и остановиться, но совершенно не чувствительный к таким вещам Пакость двигался с упрямством асфальтового катка, и удерживать его было бесполезно.

Сложно было думать о чем-то страшном погожим солнечным днем, и сейчас, глядя на брата-близнеца их нынешнего дома, она не чувствовала никакой тревоги. Такой же бело-серый кирпич, та же вытянутая форма, те же выгоревшие некогда голубые оконные рамы, на которых из-под осыпающейся краски проступает серое древесное тело, как кость из-под отвалившейся кусками плоти. Разве что окна на первом этаже закрыты фанерными листами, а на втором нет штор.

И еще там, за крепкой скорлупой из кирпича и пыльного стекла, таилась абсолютная Пустота, которая наполняла и «Ец» до тех пор, пока их загадочные покровители не приглядели его для своих целей. Эту Пустоту трудно было описать, но она царила только там, где все создавалось для людей, а те не появлялись уже очень долгое время. Цеха закрытых предприятий, заброшенные дома… Изучая свою силу, но боясь при этом контактов с людьми, Немо посетила много таких мест. И часто уходила оттуда, вытирая слезы. Брошенные здания – следы разбитых надежд – были похожи для нее на верных псов, ожидающих мертвых хозяев. Может, те, кто когда-то строил планы относительно их, уже давно в земле, а они все стоят под дождями и снегами, глядя на равнодушный мир вокруг слепыми окнами, и ожидают того дня, когда будут разрушены…

Но пока слез не было. «Ец», такой же забытый и брошенный, был слишком удивительным, слишком самобытным местом, чтобы его жалеть. Потеряв хозяина, он все же нашел в себе силы и превратился в нечто совершенно другое, независимое от людей. По крайней мере, Немо так казалось.

– Эй. – Пакость ткнул ее пальцем в плечо, забыв об осторожности.

Волна его эмоций была такой острой и неожиданной, что у нее закружилась голова. Немо отшатнулась, запуталась в ногах и растянулась на траве, едва не клюнув носом заросшие травой плиты дорожки.

– Тьфу, я же просто… Ой, да ну тебя. Психопатка! – Сконфуженный Пакость топтался рядом, не рискуя больше касаться Немо, пока та поднималась, потирая ушибленное колено, и отряхивалась. – Я ж не хотел…

Из его уст это было самое настоящее извинение.

– Все в порядке, – выдохнула Немо, на всякий случай отходя на шаг, чтобы неожиданно еще чего-то не поймать. – Я просто задумалась, а тут ты.

– Услышала чего-нибудь?

Она покачала головой, вытряхивая из волос зеленые перья травинок.