Поэтому мы проигрываем. А они выигрывают.

Нельзя сказать, что я особо верю в наступление светлого коммунистического рая, как то предсказал старик Ленин. Не особо верю я и в демократический централизм Ельцина[93]. Но я знаю, как живем мы и как живут они. Я знаю, что дело наше правое, и их – нет. Что, если позволить мракобесию победить – весь мир погрузится в хаос и мрак.

И потому я сражаюсь…

Я снял наушники.

– Это запись прошлого года, – сказал Янкель, – эксперты оценивают ее как подлинную.

– То есть шейх Азам жив?

– Возможно… все возможно.

Шейх Абдалла Азам…

Шейх был необычным человеком. Он стоял у истоков Аль-Каиды, если бен Ладен был финансистом и организатором, то шейх Азам – идеологом террора. Он был намного лучше образован, чем бен Ладен, и он был палестинцем – человеком из народа, у которого ненависть в крови. Шейх прибыл в Пакистан в самом начале войны, и в немалой степени его заслугой является тотальная радикализация этой страны, привнесение в Пакистан элементов всеобщего джихада. До этого Пакистан был слишком далеко расположен от Ближнего Востока, а его люди говорили на другом языке – урду и пушту, вместо арабского. Местные горцы даже не ненавидели Израиль – для них трагедия палестинского народа ничего не значила, многие даже не знали о ней. В поселениях держали собак и гнали шароп – местный самогон. В Пакистане было даже собственное, пусть и небольшое, виноделие – осталось от англичан.

Все это за какие-то несколько лет превратилось в кипящий котел фанатизма, ненависти и безумия.

Получивший наполовину западное образование, шейх любил и умел выступать, он мог написать и прочесть проповедь лучше, чем любой местный мулла. Но его жизненный путь – как и жизненный путь его сына – закончился в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, когда сам шейх, его сын и еще пятьдесят человек были разорваны на куски мощным зарядом направленного действия, установленным по пути к одной из мечетей Пешавара. Судя по отчетам полиции, там было месиво.

Никто не знал, кто это сделал – хотя многие хотели знать. Мы думали, что это ФАТХ – Азам приговорил Арафата к смерти за сотрудничество с СССР, и это было взаимно. Но боевики Арафата поклялись, что это не они. Мог это сделать и президент Пакистана Уль-Хак – ему ни к чему был в стране столь популярный и при этом чужой шейх. Тем более что сам Уль-Хак вскоре после этого погиб при крайне подозрительных обстоятельствах – это могло быть и местью[94]. Но кто тогда мстил и как – при том, что вместе с Уль-Хаком погибла американская делегация и американский посол? Это могла сделать ХАД, они были очень активны в то время – почти одновременно с гибелью Уль-Хака по неизвестным причинам взорвался главный распределительный склад ЦРУ под Исламабадом[95]. Но мы тогда контролировали ХАД полностью, в ней сидели наши военные советники, и мы знали, что это сделал не ХАД. Оставалось предположить только одно – что это сделал кто-то изнутри террористической организации, изнутри «Мактаб аль-Хидмат», которая впоследствии стала Аль-Каидой. И думать так были очень серьезные основания.

«Мактаб аль-Хидмат» была очень необычной организацией. Обычно верхушка террористической организации это люди не только из одной страны, но и из одного города, они давно знают друг друга, вместе претерпевали одно и то же и вместе пришли к решению начать террор. Трое основателей «Мактаб аль-Хидмат» имели друг с другом мало общего. Палестинский профессор, закончивший религиозный университет, трибун и борец, сын палестинского народа. Египтянин из интеллигентской семьи, врач с высшим образованием, не имеющий нормального религиозного образования и радикализовавшийся в тюрьме, куда египетская охранка бросила его после убийства Садата: смертную казнь ему заменили отправкой на джихад с Советским Союзом. И сын миллиардера из Саудовской Аравии, который в детстве вообще не знал ни голода, ни лишений и мог разъезжать на дорогих машинах, как его братья, но вместо этого предпочел отправиться на джихад с риском погибнуть под бомбами и ракетами. Разными были и их взгляды – палестинец не мог не призывать бороться за Палестину и против Израиля, египтянин ненавидел все военные диктатуры и призывал к исламской революции. Саудит? А он вообще ни к чему не призывал – до две тысячи первого его даже не считали опасным. Но именно он организовал беспрецедентный по масштабам и последствиям террористический акт, добившись большего, чем любая другая группировка в мире.

После взрыва, унесшего жизнь профессора Азама и терактов в ленинградском метро, организация Аль-Каида ушла в глубокое подполье, готовясь к противостоянию с самой сильной разведкой в мире – советской. Почти десять лет поисков не привели ни к чему – ни Завахири, ни бен Ладена найти не удалось. Хотя их искали не только мы – их искала и афганская ХАД, и разведки других стран социалистической ориентации, и ФАТХ, и некоторые другие палестинские, ливанские и другие организации. Их искал и Иран – для Ирана Аль-Каида была смертельным врагом. Искали все, но никто не нашел.

До сегодняшнего дня вопрос, почему не нашли, имел довольно простой ответ – потому что американская и британская разведка, а также подчиненная им ИСИ, межведомственная разведслужба Пакистана, не хотят, чтобы эти ублюдки были найдены. Но теперь, спустя много лет, когда считавшийся мертвым профессор Азам вдруг воскрес, вопросов становится намного больше и ответы на них могут быть самыми разными.

– Михаил Ефимович, а что это значит? – задал вопрос я.