Анатолий немного помолчал.

– А потом-то, как ты потом на это дело снова вышел? – поторопил его Маркиз.

– Тогда я про эту историю считай что забыл, очень уж не хотелось мне ту ночку вспоминать… да и не больно я в сокровища всякие верил, думал, так тот зэк попусту натрепал. А уже теперь, в этом году, завелась у меня одна подруга. Неплохая такая женщина, официантка в кафе, аккуратная, готовит хорошо, и все при ней. Ну, ходил я это к ней, ходил, она уж стала мысли всякие на мой счет думать, а потом случайно на лестнице был, когда почтальон к соседям пришел и спросил Сычеву Анну Николаевну. Ну, тут меня как громом ударило. Вспомнил я Сибирь и ночку ту… Думаю, вдруг и правда у бабки сокровище припрятано? Только как бы его отыскать? Зэк-то тот не успел в подробностях все рассказать, про какие-то изразцы только заикнулся.

А тут, как нарочно, Верку встретил, жену свою бывшую. Она к той бабке ходила уколы делать и прочее, по своей медицинской части. Ну, я к ней тогда подкатился, так и так, вроде хочу снова семью создать, детей воспитывать… она, дура, и поверила. Тоже, сказать, много лет без мужика, понять можно. Я ей конфет покупал и цветочков, она и совсем разомлела. И выложила все, что про тайник знала. Выходит, не наврал тот молодой зэк перед смертью.

Ну, как я все разузнал, у Верки ключ от бабкиной комнаты стащил, копию с него сделал да и залез к этой старухе ночью. Открыл тайник, а она тут и проснись. Увидела меня, перепугалась. Я уж хотел ей подушкой рот закрыть, чтобы шума не подняла, да не пришлось, без меня обошлось дело. Пока я до нее дошел, старуха на кровати приподнялась. Хочет закричать, а не может, только рот разевает. Потом посинела вся и обратно на кровать плюхнулась. Я до нее добрался, смотрю – а она уже того, мертвая… ну, забрал я, понятное дело, часики из тайника… сперва-то расстроился, думаю – что это за сокровище, одни часы! А потом посветил на них фонариком, а камушки-то как засверкали! Ну, тогда успокоился…

– И деньги старухины тоже из тайника прихватил? – поинтересовался Маркиз.

– Ну, там всего-то тысяч пятьдесят было!

– Это она на похороны свои отложила!

– Что же, так и оставлять их без присмотра? Все равно бы кто-нибудь к рукам прибрал! Тем более что мне деньги тоже очень нужны были, а часики-то эти пока еще продашь, не такое это простое дело, вещица редкая, дорогая…

– Ну-ну! – Маркиз брезгливо посмотрел на Анатолия.

– Может, все-таки в топку его? – подал голос Касьян, до сих пор внимательно слушавший рассказ.

– Стоило бы, – вздохнул Маркиз, – да противоречит это моим принципам… да и пригодится еще этот субъект.

– Я пригожусь! Пригожусь! – заныл Анатолий, умильно заглядывая в глаза Маркизу. – Все, что прикажете, сделаю!

– Сделаешь, – кивнул Леня. – Хотя ты, конечно, думаешь, что, как только выйдешь из этого гаража, тут же скроешься от нас, и поминай как звали. Но тут ты здорово ошибаешься. Знаешь, дорогой, кому ты в Сибири голову проломил?

– Понятия не имею, – честно сознался бывший дальнобойщик, – зэку какому-то…

– Знаменитому уголовному авторитету по кличке Куроед. И если мы только намекнем кому следует, что это ты Куроеда замочил, – жить тебе не больше часа, потому что за тобой будет охотиться вся уголовная общественность.

Анатолий, и до того не отличавшийся румянцем, еще больше побледнел, на лбу у него выступили мелкие капли пота.

– Так что в твоих интересах в точности выполнять все, что я тебе прикажу! – закончил Маркиз. – Пока свободен, но в ближайшее время жди от меня звонка. И вот еще что: «мерс» тот угнанный изволь хозяину вернуть! Человек, понимаешь, без машины как без рук, а он на ответственной работе!

– Да как же я верну, когда он уже у Саныча? – оторопел Анатолий.

– А вот это уж твои проблемы! – отрезал Маркиз. – С Санычем как хочешь объясняйся, а машину чтобы завтра же пригнал на улицу Топтыгина, к телецентру!

Он покинул гараж Анатолия, и братья Уклейкины дружно последовали за ним.

– А откуда ты про этого Куроеда знаешь? – спросил Касьян, когда они достаточно удалились от гаража.

– Про какого Куроеда? – удивленно переспросил Маркиз. – А, ты про это… да не знаю я никакого Куроеда! Так, первое ляпнул, что в голову пришло…

Маркиз с братьями Уклейкиными вышли на оживленную улицу и направились к оставленной неподалеку машине. Вдруг на глаза им попалась уличная собачонка, перебегавшая дорогу, направляясь куда-то по своим собственным собачьим делам. Она не успела добежать до противоположного тротуара, увидев мчащуюся навстречу машину.

Собака бросилась назад, заметалась в растерянности и устремилась прямо под колеса сверкающего черного «Форда». Еще секунда – и несчастная собачонка погибла бы под машиной, но Демьян Уклейкин бросился на проезжую часть и в стремительном прыжке буквально выхватил шавку из-под колес.

«Форд» резко затормозил, из него выскочил разъяренный водитель и заорал:

– Эй, мужик, ты что, совсем сдурел? Тебе жить надоело? Это, конечно, твои проблемы, а только мне из-за тебя на зону отправляться не в кайф! Хорошо, тормоза не подвели!

– Смотреть надо, куда едешь! – рявкнул на водителя подоспевший на помощь брату Касьян. – Чуть животное не задавил!

Водитель «Форда» разглядел братьев Уклейкиных и решил не связываться с ними. Он пробормотал себе под нос что-то вроде «совсем все чокнутые, дурдом вас давно дожидается», сел в свою машину и поскорее уехал. Касьян проводил его неприязненным взглядом. Демьян заботливо прижал к груди спасенную собачонку, почесал ее за ухом и проговорил:

– Какие, однако, попадаются люди бесчувственные! Таким и права давать не следует!

«Хорошие ребята, – подумал Маркиз, поглядев на Касьяна и Демьяна. – Только уж больно чувствительные!»

Анатолий Иванов тупо смотрел на дверь гаража. Он мог бы подумать, что все происшедшее ему просто померещилось – и страшные близнецы, и их угрозы, и странный человек, которому он выложил как на духу самые жуткие истории своей жизни… но, к сожалению, все это было правдой, горькой правдой – потому что заветный тайник под резиновым ковриком был пуст и замечательные часы, усыпанные бриллиантами, пропали в неизвестном направлении. А вместе с ними пропала и надежда на светлое будущее.

Анатолий попытался вспомнить лицо того человека, который отобрал у него эти надежды, но почему-то не смог. Перед глазами вставало что-то совершенно неопределенное – ни цвет глаз, ни овал лица незнакомца он не мог вспомнить, как ни пытался.

Без таблеток Лола спала чутко и успела проснуться до того, как в зеленую спальню кто-то вошел. Она полежала немного, вспоминая все, что случилось вчера, и очень расстроилась. Прав был Леня, когда утверждал по поводу нее, что тяжело быть бестолковой. Ну, это же надо так опростоволоситься! Не выяснить у горничной, где, собственно, находится этот дом. Хотя бы примерно выяснила! Но с другой стороны, тут же начала оправдываться Лола, когда, интересно, у нее было время? И горничная могла все наврать – тоже та еще штучка!