- Слишком поздно, — она сложила джинсы и положила их в сумку. — Я не могу выбросить вас на улицу, Ром. Это слишком опасно. К тому же я теперь тоже в это дело впуталась.

О, какое счастье. Я прямо жаждала это услышать.

- Вы оба ведете себя так, словно я обязательно спалю этот дом. Но теперь, когда я знаю об этом, — благодаря этой стерве! — я буду осторожной, — произнесла я, хотя могла бы побиться об заклад на деньги, что она просто хотела выставить меня в дурном свете перед Ромом.

Она внимательно посмотрела на меня своими изумрудными глазами, которые засветились неземным, божественным светом и ответила:

— И всё-таки ты натворишь бед.

Боже, как мне не нравилась эта женщина. Не злись, Белл. Не злись. Стараясь контролировать свое дыхание, я убрала руки за спину и вытянула пальцы, — на случай, если они испускают дым. Я уже чувствовала жуткий жар и горение.

- Ах, Белл, солнце… — заговорил Ром.

- Не сейчас, мы с Лексис… беседуем.

- Беседа может подождать. Твои пальцы горят.

Да пошло оно всё к чертовой бабушке. Я развернулась к нему лицом, ткнула горящим пальцем в его грудь и заорала:

- Хватит мне твердить, что нужно сдерживать темперамент и думать о хорошем! Знаешь что? Я в бегах, не могу пойти домой, скучаю по папе, есть люди, которые хотят убить меня или поймать по причинам, которых я не до конца понимаю, твоя подруга — стерва, и я просто умираю с голоду, — мой желудок вполне мог уже начать есть сам себя, и я только теперь это поняла. Я не ела целый день. Хотя тут я не совсем права: утром Ром накормил меня изумительно вкусным завтраком. Но у меня было такое ощущение, что это случилось миллион лет назад. — Я имею право расстроиться.

- Я знаю, — тихо согласился он. Сочувственно глядя на меня, он задул огонь на моем пальце и обнял меня за талию. Он развернул меня спиной к себе, потом провел руками по спине и плечам, устроив мне замечательный массаж, от которого даже мои кости расслабились. — Извини.

Мой гнев моментально испарился. Так необычно, когда мужчина всё понимает. А мужчина, который искренне извиняется, вообще бесценен.

- Я присмотрю за ней сегодня, Лекс, — сказал Ром. — Я прослежу, чтобы Белл не устроила пожар.

Лексис немного постояла в нерешительности, потом кивнула.

- Обычно я прислушиваюсь к своим инстинктам, но я доверяю тебе, Ром. Мы уедем утром.

- Хорошо. Теперь, давай ближе к делу, чтобы Белл и я могли поесть и поспать, — заявил он, не переставая массировать мои измученные мышцы.

Лексис, продолжая паковать вещи, старалась не смотреть в нашу сторону.

Я же спокойно смотрела на нее. И хотя она собиралась довольно быстро, но двигалась при этом Лексис с изяществом и плавностью танцовщицы.

Взмахом руки она бросила еще один чемодан на постель.

- Я положу туда вещи для тебя, — сказала она мне. — Тебе понадобится одежда, а мы примерно в одном размере.

Как… мило. И совершенно неожиданно.

- Спасибо, — сказала я, чувствуя себя немного виноватой за то, что считала ее стервой.

- Не за что.

- Все началось с того, — сказал Ром, прерывая внезапно наступившее молчание, — что Белл выпила экспериментальный препарат.

- Случайно, — добавила я.

И продолжила наслаждаться массажем.

-Немного ниже, — попросила я Рома, немного подвигав плечами, чтобы показать, где еще меня нужно было погладить. О, вот тут. Именно так. Я наклонила голову вперед, чувствуя настоящее блаженство. — Ммм…

Он резко вздохнул прежде, чем закончить рассказ:

- Этот препарат изменил ее тело на молекулярном уровне, — его голос становился всё тише и более хриплым. — Он дал ей власть над четырьмя стихиями. Ты, наверное, уже догадалась об этом, когда увидела, как ее пальцы загорелись.

Лексис застыла, держа в руках зеленые шелковые штаны. Потом она медленно повернулась к нам.

- Так это я от нее постоянно слышу гудение электричества?

- Да, — Ром немного задержался в районе моей попки, и я закусила губу, чтобы не застонать от удовольствия. — И Винсент, и наш начальник хотят ее заполучить.

Подождите. Наш начальник? Значит, Ром и Лексис еще и работают вместе? Просто блеск.

- Не нужно снова напрягаться, — прошептал он. — Ты же набор химических элементов в симпатичной упаковке, помнишь? Успокойся.

-Не называй меня так.

- Мы ведь обсуждаем препарат доктора Робертса, да? — спросила Лексис, не обращая внимания на меня.

Ром кивнул.

- Ты ведь раньше работала с Робертсом. И знаешь про этот препарат больше, чем я.

- Ты работала с доктором Робертсом? — спросила я, даже скорее прорычала. Мне, понятное дело, этот человек совсем не нравился.

- Да, — ответила она, — он неплохой человек. Он бы не причинил тебе вреда намеренно. Он очень приветливый и добрый. Но у него дикие сексуальные пристрастия, так что я думаю, что Винсент воспользовался его слабостью и шантажировал его. Поэтому доктор и продолжил работать над этим препаратом даже после того, как узнал, что Винсент не такой уж альтруист.

- Тогда зачем ты работала с ним? — спросила я.

Она пожала плечами.

- Мы узнали, что доктор пытался создать препарат, который делает слабых людей сильными, и мы хотели получить его для ПИРа. Когда он вместо нас выбрал НЗАД, меня подослали к нему, чтобы я втерлась к нему в доверие и проследила за тем, чтобы у него ничего не получилось. Но Винсент обо всем узнал и перевез доктора в секретное подземное убежище.

- А ты можешь найти его? — спросил Ром. — Нам он нужен. Я обещал Белл, что помогу ей найти противоядие и избавлю ее от преследования Винсента.

- А как же Джон? — спросила Лексис.

«Он меня не получит», — мысленно ответила я.

Ром молчал целую минуту.

- Я разберусь с ним потом, — ответил он странным голосом. Хотя я не могла объяснить, почему мне он показался странным. — Расскажи мне о Робертсе.

Лексис закрыла глаза, ее лицо стало совершенно спокойным. На мгновение мне показалось, что она даже дышать перестала.

- Робертс в городе, — монотонно проговорила она. — И он не собирается уезжать. Он хочет что-то сделать.

- Что? — спросил Ром.

- Не знаю, — в ее голосе сквозило разочарование. — От меня это скрыто.

Значит, Очаровашка Винсент пока его не поймал. И у меня есть шанс найти его раньше Винсента, поговорить с ним, выбить из него всю дурь и заставить его запустить обратный процесс, который позволит мне снова стать обычным человеком. Если, конечно, это вообще возможно.