Теперь он может с уверенностью сказать, что это были действительно незабываемые дни, наполненные искренними эмоциями, жаркими чувствами и светлой радостью. Каким счастьем светились тогда глаза Надежды!

Он растратил все свои сбережения, чтобы снять уютный номер в маленьком пансионе, расположенном в глубине Карпатских гор, и чувствовал себя настоящим шейхом, подарившим принцессе своего сердца волшебную сказку. Тогда все было впервые: их первая весна, первые дни и ночи, смешавшиеся в крепких объятиях, их любовь без оглядки и сомнений…

Местные старожилы, щедрые на разные истории, рассказали, что где-то неподалеку, высоко в горах, находится чудесная Поляна Любви, надежно спрятанная от людских глаз за густой стеной старых карпатских смерек. И те влюбленные, которые найдут эту поляну и обменяются на ней крепким поцелуем, будут жить долго и счастливо…

Она искренне поверила в эту легенду и смешно захлопала в ладоши:

– Климчик, миленький, мы должны ее найти!

Они отправились на поиски еще перед рассветом, чтобы успеть встретить восход солнца на самой поляне. Он сонно бурчал, преодолевая крутые подъемы и разгребая колючие заросли, а она весело смеялась и подбадривала его нежными поцелуями.

Они вышли на поляну в тот самый миг, когда пылающий солнечный диск вырвался из-за далеких вершин и залил алым светом высокие горы. Горы ожили, и проснувшаяся природа встретила новый день звонким разноголосьем птичьего пения. От восторга перехватило дыхание. Это был самый яркий фрагмент его жизни и самая дорогая картинка в альбоме памяти, когда он был безмерно счастлив. Они долго и страстно целовались в мягкой ароматной траве, и тогда ему казалось, что с этой девушкой он готов подниматься на любые горы – и пусть этот маршрут длится целую вечность…

– Красивая история, – умиленно вздохнул Хранитель, – но потом ты все испортил…

– Гел, ты опять без разрешения вторгся в мои воспоминания! – начал было Клим, но тут же осекся: он почувствовал, что стоит на Перекрестке своей личной жизни, отправной точкой которой и была Поляна Любви…

* * *

…Она сидела рядом и плела венок из ярких полевых цветов. Юная, красивая и совершенно реальная… Он осторожно обнял ее, как будто бы опасаясь, что она сейчас растворится в воздухе, как мираж. Надежда подняла на него свои синющие глаза и сама крепко обвила его руками – он ощутил полузабытые изгибы ее тела, почувствовал ее живое тепло и цветочный запах пушистых волос. Как будто бы между ними не было ни времени, ни расстояния…

– Я так счастлива! Спасибо тебе, – прошептала она, щекоча его шею своей золотистой прядью.

Все, как было тогда, только…

– Только будь внимателен и найди, где ты потерял свои важные слова и не расслышал свои истинные чувства, – послышался из-за плеча голос Хранителя.

…– О чем ты сейчас думаешь? – спросила она, доверчиво глядя ему в глаза.

Тогда у него в голове пронеслась где-то вычитанная фраза: «Если женщина в самый неподходящий момент спрашивает, о чем вы сейчас думаете, то это значит, что она хочет от вас услышать нужные ей слова».

– О том, что мы опоздали на завтрак! – выждав секундную паузу, серьезно ответил он и тут же рассмеялся своей шутке. Он даже не заметил, как она натянуто улыбнулась и что в ее светлых глазах промелькнуло легкое облачко грусти. А впрочем, она привыкла. Он никогда открыто не выражал своих чувств и даже порой стыдился своих «случайных» эмоций, считая их пережитками «мыльных опер» и дешевых дамских романов. Когда-то она сделала неловкую попытку «вытянуть» из него признание.

– Я – старый солдат и не знаю слов любви! – отрезал он в шутливой форме, после чего достаточно резко добавил: – Надя, я не по этим делам, так что давай обойдемся без сантиментов и планирования наших отношений. Ну разве тебе со мной плохо?

«Понятно, к чему она клонит, – подумал он, – рано или поздно все эти признания приводят в ЗАГС, причем дважды: сначала – чтобы пожениться, а потом – чтобы развестись. А чувства… Чем дольше будет сохраняться нейтралитет и независимые отношения, тем больше шансов на их продление».

После этого разговора она замкнулась, стала более робкой и нерешительной, чем вызывала у него скрытое раздражение и периодические, неосознанные вспышки гнева. Прежде всего на самого себя – он не мог ее понять… А оказывается, потому, что не умел говорить «нужные слова» и постоянно держал на цепи свои чувства. Пожалуй, в Карпатах он впервые испытал что-то похожее на внутреннее раскрепощение – толстая короста, в которую при рождении было запаяно его сердце, стала трещать по швам. Но все-таки не свершилось…

…– Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, – уверенно сказал он СЕЙЧАС, слушая свое сердце. Не так-то и сложно облачать свои чувства в нужные слова!

– Правда?! – она воскликнула настолько удивленно, как будто бы только что состоялось новое открытие Америки.

– Правдивее и быть не может, – улыбнулся Клим, и тут же стало невероятно легко, как будто бы этими простыми словами он сам себя освободил из какого-то векового заключения.

Она молча уткнулась ему в грудь и счастливо всхлипнула, но он и без слов все прекрасно понял.

– А ты спроси, чего ей действительно хочется! – чуть слышно прошептал Ангел-Хранитель.

И Клим спросил. Только сейчас он осознал, насколько важны взаимный обмен чувствами между людьми и открытое предъявление своих сокровенных желаний.

– Я хочу от тебя детей, – она ответила так искренне и так просто.

– Что будет, если ты ей это дашь? – прозвучал риторический вопрос Хранителя. – Что ты при этом потеряешь, а что – обретешь?

* * *

Клим протянул ей руку, и Поляна тут же завертелась, как разноцветная юла. Секунда – и к его ногам прыгнул красно-синий мяч. Две симпатичные малышки – почти одногодки – звонко смеясь, бросились к нему наперегонки. Та, которая постарше, была очень похожа на повстречавшуюся в парке, из «чужой сказки»…

– Папа! Давай с нами! – радостно крикнула девочка, схватив мяч первой, а ее маленькая сестричка с разбегу уткнулась в его колени. Повинуясь внутреннему порыву, он подхватил ее на руки и крепко обнял. Оказывается, у детей какой-то особенный запах: парного молока, солнечного тепла, домашнего уюта…

– Девочки! Ведите папу обедать! – весело позвала Надежда. Она сидела прямо на траве возле импровизированного стола и колдовала над широкой светлой скатертью, ловко раскладывая на ней всевозможные аппетитные кушанья.

– Смотри не простудись! – вырвалось у Клима.

Она слегка выпрямила спину и благодарно ему улыбнулась, с нежностью погладив свой округлившийся живот.

– Не волнуйся, все просто замечательно!

Он еще крепче прижал к себе малышку. Ничего не исчезло! Зато появилось что-то совсем новое для него и бесконечно приятное. Он не сумел правильно подобрать слова, но это ожило где-то в глубине его сердца – радостное и светлое, похожее на маленькое яркое солнышко, излучающее тепло и покой.